Лира Лав - Фредерик и Фредерика

«Петербилт» остановился на окруженной высокими заснеженными соснами площадке. Фредерика открыла дверь и лихо спрыгнула.

— Да вы что! — раздался испуганно-возмущенный возглас. Она обернулась и увидела за спиной Маклелланда. — Соображаете, что делаете? Прыгаете с такой высоты? А если ногу подвернете? Что я буду тогда с вами делать, мисс? Думаете, у меня полно времени, чтобы по врачам таскаться?

Фредерика немедленно вспыхнула.

— Послушайте, мистер Маклелланд, я бы попросила вас перестать обращаться со мной, как с несмышленым младенцем. Мне двадцать три года, и я самостоятельно сажусь на лошадь и слезаю с нее с тех пор, как мне исполнилось восемь. Так что оставьте свои оскорбительные замечания при себе. Остановились отдохнуть и размяться? Вот и отдыхайте.

Она резко повернулась и направилась в сторону одноэтажного домика с удобствами для проезжающих.

Фред смотрел ей вслед со смесью раздражения и восхищения. Вот это девица! Вот это темперамент! Наездница, значит. Понятно, балованное дитятко богатеньких родителей. Что такая может понимать в жизни?

Десять минут спустя оба сидели в грузовике, направляясь к той окраине Филадельфии, где располагались огромные промышленные склады. И оба молчали. Стычка на площадке для отдыха была короткой, но яростной, и разговаривать никому не хотелось. Ей — потому, что парень грубо с ней обращался, хотя она ничем не заслужила этого, ему — потому что совершенно неожиданно Фредерика показалась необычной, интересной девушкой.

Последние несколько миль пролетели незаметно, и через четверть часа грузовик подъехал к складу. Фред открыл дверь, повернулся к Фредерике и бросил:

— Сидите здесь, никуда не выходите. Очереди нет, нас загрузят не позже чем через несколько минут.

Девушка молча наклонила голову в знак того, что слышала, и отвернулась. Тяжелые зимние тучи давили и на голову, и на психику. Мокрый снег мгновенно залеплял окна. Щетки со скрипом поворачивались направо и налево, разгребая грязную, липкую массу.

Господи, какая гнусная погода, зачем только люди живут в таком климате? Что их держит здесь? Фредерика лениво думала о том, что дома могла бы сейчас выйти на веранду со стаканом ледяного лимонада, который так чудесно готовит Мтоба, сесть в кресло и смотреть на дрожащее марево, на рощи кофейных деревьев, на далекие горы… Райское место! Мысли ее незаметно вернулись к новому знакомому. За что он так на нее взъелся? Почему относится как к врагу и не стесняется показывать это?

Фред натянул куртку, накинул капюшон и побежал к офису. Хоть сегодня удастся не ждать час-полтора. Скорее бы выбраться отсюда. Завтра к середине дня они будут в Канзасе, далеко от снега и холода. Надо только поспешить и проехать до ночи хоть миль семьсот. Как неприятно получилось с этой мисс ван дер…

— Маклелланд, тебя загрузят у восьмого терминала. Спеши, груз ожидают. Не понимаю, где ты до сих пор был? Я имею полное право выставить твоей компании неустойку. Вечно вы, проклятые…

— В чем дело? — рассердился мгновенно пришедший в себя Фред, прервав наглого клерка. — Что, читать тут все разучились? Вот мой путевой лист. Я прибыл вовремя. Давай-ка документы на груз, а если у тебя несварение желудка, так иди и решай эту проблему в другом месте, а не на работе.

Он схватил бумаги и покинул офис, громко хлопнув дверью и оставив за спиной возмущенного юнца.

— Ну что за идиоты всегда сидят на погрузке-разгрузке, — бормотал он, залезая в кабину.

— Что случилось? — вежливо поинтересовалась Фредерика.

— Самый большой недостаток моей работы — это необходимость общаться с раздувшимися от важности бездельниками, — ответил Фред, запуская мотор. — Все, кроме этого, замечательно, но один тупой придурок может испортить настроение на полдня. Впрочем, что я рассказываю, вам, наверное, и самой нередко приходится сталкиваться с такими.

— О да, — отозвалась она. — У меня есть некто подобный… Так себя любит и ценит, что считает, будто плантация пока еще держится исключительно за счет его усилий.

— Плантация? — изумился Фред. — Что вы имеете в виду? Где вы работаете, мисс? Погодите, сейчас вернусь и вы мне расскажете. — Он снова выскочил из машины, но через пару минут вернулся и обратился к своей спутнице: — Простите, мисс, не запомнил вашего имени.

— Фредерика ван дер Лауффен. Друзья зовут меня Фредди, — улыбнулась девушка.

— Да ну? А ведь мы с вами тезки. Меня тоже зовут Фредерик, — усмехнулся водитель. — Так что это вы начали говорить про плантацию? Вы что, южанка?

— Да, своего рода. Я живу в Южной Африке и владею кофейной плантацией, одной из самых больших в стране, неподалеку от Йоханнесбурга.

— Вот это да! — то ли восхитился, то ли изумился Фред. — То-то я подумал, что у вас акцент странный! И как вам у нас, в Америке? Давно приехали?

— Приехала я вчера днем, но понять пока не успела. Я ведь ничего и не видела, только шикарный магазин да отель в Манхэттене.

— Ха! Если вас это утешит, могу сообщить, что я сам ни разу не был в манхэттенском отеле, хотя и прожил в Штатах все двадцать восемь лет.

— А вы живете в Нью-Йорке, мистер Маклелланд?

— Фред, мисс ван дер Лауффен. Да, в Саут Орандж, это один из пригородов. Вполне приличное местечко. А вы, мисс Ван…

— Фредерика.

— А вы, Фредерика… Даже не знаю, что спросить. Расскажите немного о себе. Не каждый день простому американскому парню случается встретить богатую плантаторшу с другого континента.

— Бросьте, Фред. Я, конечно, не бедная, и плантация у меня есть, но это не значит… О, поняла, вы иронизируете.

— Немного. Хотя мне, безусловно, интересно. О, вот и трейлер прицепили. Можем отправляться. — Фред выглянул в окно, выскочил проверить прицеп, быстро вернулся, включил первую передачу, и тяжелый грузовик с заметным усилием тронулся с места. — Теперь надо до ночевки успеть отъехать подальше от зимы. Если дороги в приличном состоянии, то миль семьсот — семьсот пятьдесят успеем сделать. Только учтите, часто останавливаться не будем. Времени нет.

— Ладно-ладно. Вы что, считаете меня избалованной, изнеженной девицей? Напрасно. Я приехала по делу и намерена довести его до конца. Так что, пожалуйста, не думайте, что я буду вам мешать. Сама понимаю, как неприятно, когда тебе ни с того ни с сего навязывают чужое общество. Мне, между прочим, тоже довольно неловко. В жизни своей еще не ощущала себя тяжкой обузой.

— О'кей, Фредерика. Полагаю, мы как-нибудь сумеем сносно сосуществовать. Я немного погорячился там, в офисе, но это в основном от неожиданности. Знаете, проснулся утром с радостным ощущением, что передо мной снова откроются безбрежные просторы, безграничные шоссе, что скоро увижу солнце. Только я, мой «петербилт» и дороги, дороги…