Алекс Джиллиан - Бумажные цветы

— Какое счастье! Ты рада, Юленька? — воскликнула Эмма Скворцова, всем корпусом поворачиваясь к дочери. Девушка из-за всех сил сдерживался охватившие ее эмоции.

— Да, мама. Замечательная новость. — Юля посмотрела на доктора. — А когда мы сможем его увидеть?

— Скоро. — кивнул Степанов. — Но есть одно но. Видите ли, Никита ничего не помнит о том жутком происшествии. Я сообщил ему, что он стал жертвой наезда автомобиля, перенес клиническую смерть, множественные операции, сказал о длительной коме. Пациент воспринял новости стоически и по-мужски, но он очень растерян, не понимает, почему после выхода из состояния комы был направлен в психиатрическую клинику, путается во времени. Я думаю, что присутствие близких людей поможет ему справиться с ситуацией. Вы должны понимать, как сложно Никите принять, что полтора года его жизни прошли в состоянии полного забвения.

— А нас он помнит? — спросила Юля, внезапно побледнев.

— Да, конечно. Но до определенного момента. Очнувшись, он первым делом заговорил о вас, Юлия. Твердил, что должен найти вас, чтобы помочь, так как, кроме него, о младшей сестре позаботиться некому.

Юля опустила голову, расправляя несуществующие складки на подоле. Эмма Скворцова хранила напряженное молчание. Доктор не мог знать, что для Никиты жизнь остановилась в самый неблагоприятный период. Сестра слетела с катушек, связалась с криминальной компанией, мать сбежала с любовником в другой город, а он один расхлебывал ворох навалившихся проблем. Им предстоит долгая и изнуряющая работа по его возвращению в тот мир, где все изменилось до неузнаваемости. Непутевая сестра опомнилась и взялась за ум, мать вернулась, чтобы быть рядом с сыном. Но для него, для Никиты жизнь замерла, на том отрезке времени, когда он особенно нуждался в благоразумии сестры и любви матери, а они… Подвели его. Обе. Сейчас остается только молить о прощении и делать все возможное и невозможное, чтобы помочь ему.

— Есть еще один момент. — Доктор сосредоточенно потер переносицу, и показал на стопку тетрадей на краю стола.

Юля проследила за его жестом, потом перевела взгляд на лицо Степанова.

— Его записи? — спросила она. Игорь Владимирович кивнул.

— В сложившихся обстоятельствах, я считаю, что Никите не стоит читать то, что он записывал в беспамятном состоянии. — с явной неохотой сказал доктор. Юля была озадачена его тоном. — В ходе тестирования и последующих вопросов, я убедился в том, что он не помнит, что с ним происходило в течение полутора лет. И вся нафантазированная жизнь осталась исключительно на страницах этих тетрадей. С одной стороны, это очень хорошо. И ему не придется строить границу между реальностью и вымыслом. Но с другой… Нам нужно выработать правильную тактику. Дело в том, что мозг человека, как вы знаете, не изучен до конца, и мы не можем быть уверены, что то, что он переживал в течении длительного времени, не станет постепенно возвращаться в виде образов, вспышек воспоминаний или снов, которые смогут внести сумятицу в мысли или напугать. Поэтому вы должны быть максимально внимательны, как только появятся признаки всплывающих воспоминаний, дайте ему прочесть эти тетради, или направьте ко мне, чтобы я смог тактично и правильно объяснить характер и причины вымышленных им событий.

— Я не думаю, что ему нужно читать записи. Это только плод болезненного воображения. — сухо ответила Юля. Сама она, конечно, была хорошо знакома с содержанием тетрадей. И некоторые моменты глубоко потрясли и возмутили ее. Особенно те, что были связаны с ее смертью. Если возвращение отца, она могла объяснить скрытой потребностью в его присутствии, как и неожиданное богатство — кто не мечтает быть богатым и успешным? — то странная одержимость чувства вины за вымышленное самоубийство ее — Юли, девушку откровенно напрягало. Ник в своем придуманном мире вычеркнул из своей жизни сестру и мать, и Юля не могла не задаться вопросом, почему он не нафантазировал для них всех благоприятный поворот событий? Неужели все эти месяцы, пока они дежурили у его кровати, Никита так и не нашел в себе сил, чтобы простить их? Другого объяснения Юля не находила, а у нее было достаточно времени, чтобы подумать над каждым словом, записанным Никитой в тетрадь.

— Не будьте так категоричны, Юлия. — Игорь Владимирович спокойно улыбнулся девушке. — Болезненное воображение, о котором вы упомянули, полтора года было единственной реальностью вашего брата. Вы не читали, не успели. Последняя запись меня особенно тронула. Ваш брат был счастлив там… — доктор задумчиво посмотрел на обеих женщин поочередно. — Я много фантазий слышал и видел, но никогда в них не было столько света, радости и любви. Никита создал собственную виртуальную реальность, в которой проходил заданные им же задачи, следовал определенному пути и достиг конечной цели игры, а потом вернулся. Вы знаете, какие пациенты здесь содержаться. Их иллюзорный мир не содержит логической цепочки событий, и часто кишит темными и мрачными видениями, мыслями о суициде, параноидальными страхами. Могу с уверенностью сказать, что Никита Скворцов — особенный случай в моей практике, исключение из правил, хотя в стенах этого заведения сложно говорить о правилах. Каждая история болезни по-своему уникальна. Но Никита… Меня не покидает ощущение, что не я или другие специалисты клиники вылечили его, а он сам. Ему потребовалось много времени, но парень справился. Подсознание вело его трудным путем хитросплетений и игр разума, чтобы окончательно избавить от всего, что мешало ему вернуться в нормальный мир. Я бы хотел понаблюдать за ним и дальше, после выписки, но только с вашего разрешения.

— Если Ник сам захочет. — ответила Эмма Скворцова. — Честно говоря, нам всем хотелось бы поскорее забыть обо всем случившемся, как о страшном сне.

— Я согласна с мамой. — вставила Юля.

Доктор был разочарован.

— Что ж. — вздохнул он. — Я вас прекрасно понимаю. Мне понадобиться два-три дня для окончательного заключения, и, если мы не ошиблись, Никита поедет домой. Тетради можете забрать, но не забудьте о том, что я вам сказал. Если у Никиты возникнут вопросы, отдайте их ему.

— Вы знаете, док, звучит дико, но мне почему-то грустно от того, что я завтра покину вас. — молодой человек вытянул ноги, и закинул руки за голову. — Мне нравится эта удобная кушетка, и наши разговоры, в которых я порой теряю связующую нить. И персонал… Все, даже санитарки так дружелюбно относятся ко мне, что я начинаю смущаться.

— Никита, просто мы рады, что вы полностью излечились и готовитесь к выписке. И мы уверены, как никогда, что вы к нам не вернетесь. — мягко ответил доктор