Ты знаешь мой секрет? - Рина Беж

После этого все выдохнули с облегчением. Я, что со здоровьем мамочки и ребенка все относительно хорошо. Персонал, что Соня-ураган-Викторовна утихла. Но дабы перестраховаться и не провоцировать нового нашествия, её тоже оставили на ночь в больнице под наблюдением. Даже кровать поставили в моей палате, зная, что в другом месте она не усидит.

Соня чуть повернулась, тяжело вздохнула, нахмурила брови, но не проснулась. Я же аккуратно сдвинулся, чтобы меньше беспокоить зашитый бок, и лег так, как было удобнее на нее смотреть.

Моя маленькая, но удивительно храбрая девочка пережила слишком много горя за свои двадцать четыре года, неоднократно испытывая стресс и смятение. И как бы я не старался оградить ее от всех неприятностей в настоящем, до конца не получалось.

Сам не осознавая, я дважды становился их причиной.

Слова Сони, что ее посещала мысль сбежать от меня, отчетливо отложились в голове, как титановые штыри сверля мозг. Много времени, чтобы собрать все паззлы воедино и найти причину, не потребовалось.

Гордая ревнивица не привыкла отстаивать свои интересы, а доверие давно стало ее ахиллесовой пятой. Слишком много предательств. Малышка умела сражаться за близких, но не за себя. И от меня она многого не ждала, потому что жизнь заставила. Любой мой неверный шаг, намек на то, что возник интерес к другой женщине, и ищи ветра в поле. Моя жена тут же бы, не пакуя чемоданов, сорвалась и исчезла в никуда.

И это било по нервам, потому что других-то никогда не было. Я выбрал ее. Свою девочку. Одну-единственную.

Оттого и метаний изначально не оценил. Думал, что новая обстановка ее гнетет. Хорошо, что теперь в курсе. Буду мудрее и в будущем подобного не допущу. А доверие, мы его обязательно возродим. Я все силы к этому приложу. А еще постараюсь, чтобы и поводов его испытывать у нее больше не появлялось.

— Привет, брат, — Давид входит в палату практически бесшумно, но Соня мгновенно просыпается и садится.

— Опять заснула, — сетует она, потирая глаза, и смотрит на меня расстроено. — Фиговая из меня жена, раз приезжаю позаботиться о тебе, а в итоге отрубаюсь.

— Все в порядке, милая, я тобой любовался и совсем не скучал, — подмигиваю и с удовольствием отмечаю, как румянец окрашивает нежные щечки.

— Давайте я принесу вам кофе, — малышка подрывается с места, явно предоставляя нам возможность поговорить, — Давид, ты какой любишь?

— Эспрессо, — выдает друг признательно и, не сдержавшись, добавляет. — Сонь, прости, я не хотел тебя будить.

— Наоборот, я рада, — жена кивает нам обоим и уносится за дверь.

— Опять робкий котенок вместо рычащей тигрицы, — хмыкает Дав и протягивает мне руку, которую я пожимаю. — Кажется, я тебе в очередной раз завидую и более четко начинаю понимать значение выражения «женщина-загадка».

То, что мой друг, в первую встречу с Соней посчитал ее всего лишь красивой девочкой, я отметил, как и то, как быстро он сменил свое мнение, стоило ей перестать стесняться и начать открыто говорить о своем отношении к его сестре. Я видел его удивление, как его пробрало, как блестели глаза, выдавая искренний интерес и расположение к моей жене.

И совсем не ревновал.

Разве можно ревновать к брату, которому доверяешь, как самому себе. С которым прошёл и огонь, и воду? Нет, это глупо. Давид никогда бы не влез в мою семью, потому что всегда был ее частью.

Но я гордился и был чертовски доволен. Потому что он смог оценить сокровище, попавшее мне в руки, и от души радовался моему счастью. А еще я теперь мог быть спокоен: если вдруг со мной что-то случится, моя девочка и наши с ней дети всегда будут защищены. Давид не даст их в обиду. Никогда. И здесь даже клятвы не нужны.

— Я выяснил причины нападения, — Цикал перестает улыбаться и запускает руку в волосы, портя свою идеальную прическу. — И они тебя не порадуют.

Начало разговора напрягает, как и оперативность, с которой так быстро всё раскрылось.

— Говори, — придерживая бок, сажусь на кровати.

Нужно успеть обговорить вопрос до того, так Соня вернется. Не хочу, чтобы она переживала сильнее, чем уже есть.

— Помнишь, Карину преследовал один турок? Папенькин сынок с кучей бабла в карманах и неуемной уверенностью, что может делать всё, что захочет.

— Естественно. Из-за него состоялась наша с ней фиктивная помолвка.

— Верно, — Дав отходит к окну и, упершись руками в подоконник, прислоняется лбом к стеклу. — Это он совершил нападение.

— С какой целью? Почему именно сейчас? — вопросы вылетают один за другим. — Разве он не к Соне шел?

Тишина в ответ напрягает. Давид стоит, не меняя позы. Проходит не меньше минуты, прежде чем он отмирает.

— Я сделал распечатку звонков сестры. Карина разговаривала с этим упырем, когда я был у вас в гостях. Боюсь, она вполне могла послужить причиной нападения.

— Вот как? — выдаю тихо и сжимаю руки в кулаки, представляя в них шею бывшей невесты. — А что говорит она сама?

— Клянется, что ничего не просила делать. Просто плакала и жаловалась, что ты ее бросил ради другой. Не больше. Я раз двадцать задавал одни и те же вопросы. Ничего другого не добился.

— И что теперь, Дав? — слова режут горло, как битое стекло, но я их произношу.

Я не представляю, как тяжело сейчас Цикал, и ни за что не хотел бы быть на его месте. Это охрененно паршиво, когда на одной чаше весов стоит родная сестра, а на другой близкий друг и его семья.

— Прости, Алекс, — качает он головой и чернеет лицом, — но, если сам Демир ее не выдаст полиции, я тоже этого не сделаю. Обещаю, что увезу ее к отцу. В Россию она больше не вернется в любом случае.

Хм, говорят, чтобы понять другого, надень его обувь и пройди в ней его путь. Не знаю, как бы поступил я на месте Давида, хотя, подозреваю, сделал бы то же самое… Кто знает…

Мы, каждый, на своем месте.

— Увози, брат, — говорю, подумав и приняв решение, — но и предупреди, что лучше ей в этой жизни больше со мной не встречаться. Вторых шансов я не даю.

ЭПИЛОГ

Семь месяцев спустя…

— Привет, мои хорошие, — Алекс выходит из дома во внутренний дворик, где мы гуляем с Надей, и сразу присаживается на корточки, раскрывая объятия. — Иди ко мне, принцесса.

Маленькая непоседа,