Жестокии развод - Ария Тес

Душу продолжает печь. Всего один взгляд, и ситуация легко станет хуже в плане личных границ и смены полярности наших взаимоотношений, хотя так сразу и не скажешь, но это так. Всего один взгляд и тональность изменится. А это страшно. Очень-очень страшно вдруг менять что-то, потому что я не уверена в его чувствах – что это? Отсутствие другой женщины рядом слишком долго? Благодарность? Почему нас влечет друг к другу на самом деле, и влечет ли на самом деле? Мне кажется это странным. Мы друг друга вообще не знаем! А это ощущение, будто бы слишком долго знаем, скорее всего, надуманное ощущение. Скорее всего, нам обоим слишком одиноко, вот мы и тянемся друг к другу.

Звучит логично.

Два одиноких человека просто захотели согреться. Но имеем ли мы на это право? Все станет сложнее, если я опущу глаза.

Знаю, как все глупо и нелепо со стороны, но так будет «убит» невидимый Рубикон, что все только усложнит. Границы будут нарушены, мы станем ближе. Так или иначе, но одним взглядом я допущу его еще ближе, и это понятно. Единственное, что в этом уравнении непонятно – нужно ли мне такое? Усложнять и без того непростую ситуацию? Поэтому из-за желания держать все на своих местах, а по-простому из-за банального страха я упрямо смотрю ему в глаза. Щеки пылают, дыхание замирает, а пальчики нервно цепляются за пуфик, но я смотрю ему в глаза и не пересекаю границы. Она должна оставаться целой.

– Да, люблю, – тихо отвечаю.

Иван стоит слишком близко еще слишком долго мгновений, хотя по факту всего несколько секунд, после чего кивает и отходит на пару шагов.

Я ощущаю свободу от принятия какого-то важного решения. Спокойствие с легким привкусом горького одиночества.

Наверно, все дело действительно в том, что я слишком давно одна. Но кидаться из-за этого на первого встречного? тем более при всех вводных? Это просто глупо. Хорошо, что расстояние восстановлено.

Даже если в моменте я считаю, что это не так.

– Я тебе кое-что купила.

Иван издает смешок.

– Еще подарки? Галина, вы меня балуете…

С моих губ слетает глупый смешок, но я маскирую его тихим цыком и мотаю головой.

– Все тебе шутки шутить, вот, – достаю из сумки коробку с новым телефоном и передаю ему.

Иван смотрит на нее с большим сомнением, потом поднимает глаза.

– Не думаю, что это…

– Господи, хватит, – вздыхаю, положив коробку на край столика, – Давай только не будем заскакивать снова на этот поезд с «я не могу, ты итак сделала для меня слишком много». Это не для тебя. А для Олега.

Флирт окончательно исчезает, а густая неловкость растворяется в воздухе. Иван выгибает брови, явно не понимания, к чему я клоню.

С губ срывается еще один смешок. Я снимаю сапоги, потом встаю и киваю.

– Он не хотел уезжать сегодня, и я думаю, что ему страшно. Олег боится, что вернется домой, а тебя не будет здесь. Этого, конечно, никто вслух не сказал, но он уже раз пятьсот написал мне и спросил, дома я или нет. И что ты делаешь.

Иван напрягается. Я знаю, что ему, скорее всего, неприятно это слышать, а еще тоже страшно…и дико-дико жаль. Просто на его месте мне бы тоже было жаль. Я бы ощущала ответственность за состояние своего ребенка, и кажется, в этом я точно попадаю в точку.

– Ты не виноват, – говорю тихо, а Иван вздрагивает.

Сердце в этот момент обливается кровью и поет совсем печальную мелодию…господи, так не должно быть. Почему все так?…

Мне хочется мягко сжать его руку, поддержать и показать, что он не одинок. Мы обязательно со всем справимся, но я помню: дистанция. Нам нужно держать дистанцию…

– Просто возьми телефон, напиши сыну и оставь уже в стороне все свое мужицкое «мне неудобно», хорошо? Не усложняй.

Тихо усмехнувшись, мужчина пару раз кивает головой.

– Ладно.

– Ему будет приятно, – продолжаю, глядя в его глаза, – И так ты сможешь быть рядом и поддерживать Олега. Сам. Без посредников.

– Я же сказал – ладно. Мужицкое я оставлю в стороне.

Издаю смешок и киваю, обойдя его по стеночке. Если честно, очень слабо представляю, как он оставит «мужицкое» в стороне, когда от него этим мужицким за километр тянет. Кажется, будто каждая клеточка тела пропитана тестостероном, и мое женское начало буквально вибрирует!

Господи, тоже идиотка…мне бы совет похожий себе дать: оставь в стороне все свое женское, не усложняй, Галя. И без того непростую ситуацию…

***

Взяв небольшую паузу между нашим «общением», я сбегаю в ванну, а потом в свою комнату, чтобы переодеться. Ругать себя за желание найти близость и утонуть в этом мужчине, чтобы почувствовать себя женщиной, можно, конечно, до бесконечности в квадрате, но с другой стороны…это контрпродуктивно, согласитесь. Я просто одинока, а к Ивану очень просто потянуться своими внутренними, женскими вибрациями, и за это себя легко можно простить и понять. Да, так бывает. Между нами невозможны отношения – логика и разум говорят верные вещи. Да и нужны ли ему эти отношения? Мне почему-то кажется, что вряд ли. Сейчас у него много других забот, чтобы думать о таких глупостях. Мне просто нужно взять себя под контроль и прекратить принимать собственные ощущения за истинные чувства. Разница ведь велика: от нехватки внимания и близости женщина может любые порывы принять за что-то великое. А так нельзя. Это нечестно в первую очередь по отношению к себе, и разве мне недостаточно? Нечестного по отношению к себе? Едва ли.

Короче, выхожу я из комнаты в полной, боевой готовности, а Ивана нахожу в гостиной на диване. Рядом с ним лежит телефон, на губах легкая улыбка. Наверно, они с Олегом немного попереписывались.

– Как дела у Олега?

– Отлично, – Иван кивает, чуть подавшись в сторону, – Говорит, что школа – класс. Черт…

– Что ты делаешь?

– Играю в драчки, – он бросает на меня взгляд с тихим смешком, – Не против? Делать больше нечего.

– Нет, играй.

Обхожу диван и сажусь с другой его стороны. На экране идет популярное сражение, и даже я когда-то в эту игру играла. Правда, мне она совсем непонятна, а вот мальчишки…все они так и остаются мальчишками. Неважно, сколько тебе лет…

Улыбаюсь таким мыслям, а потом вспоминаю сцену из школы. По-моему, это удачное время для разговора? А может, и нет. Не успеваю подумать об этом, как