Кэтрин Стоун - Ложе из роз

– Мы были любовниками.

– Были?

– С того дня как выяснилось, что с Кассандрой… не все благополучно, Роберт и я почувствовали себя так ужасно… и мы расстались.

– Почему вы считали, что несете ответственность за происшедшее с миссис Тесье?

– Ну, если бы Роберт был с Кэсс, а не со мной, когда грабитель вломился в ее дом…

– Мисс Хэвиленд, – перебила судья, – пожалуйста, отвечайте только на заданные вам вопросы и не пускайтесь ни в какие рассуждения. Вы только что сообщили суду, что вы и Роберт Форест были любовниками.

– Да. – Николь взирала на судью покорно, послушно и виновато, полная готовности подчиниться всем ее требованиям. – Мы действительно были любовниками.

– И как долго продолжалась ваша связь? – поинтересовался Люциан Ллойд.

– Около месяца.

– Она началась до того, как было совершено покушение на миссис Тесье?

– Да, конечно.

– А миссис Тесье знала о ней?

– Она не знала ни о чем вплоть до того самого дня. Но ей было известно, что Роберт хотел с ней расстаться.

– Это ее опечалило?

– Еще как! Она была возмущена и готова мстить.

– Ваша честь!

– Расслабьтесь, миссис Мэлори, здесь нет присяжных. – Судья Барнс чуть прикрыла глаза.

Люциан Ллойд тотчас продолжил:

– Итак, Николь, расскажите, как вы провели тот день, когда было совершено нападение на миссис Тесье.

– Роберт сказал Кэсс, что их отношениям пришел конец, и рассказал ей о нас.

– А как вы узнали об этом?

– Мне сказала сама Кэсс.

– Когда?

– В три часа дня тридцать первого октября.

– То есть в Хэллоуин? В день, совпадавший с днем ее рождения?

– Да.

– А дата – как насчет даты?

– Я совершенно в ней уверена.

– И во времени?

– Да. Я смотрела на часы, ожидая возвращения Роберта. Он приехал к Кассандре около часу дня, и, когда зазвонил телефон, я решила, что это он.

– А где были вы?

– В своем доме в Бель-Эйр.

– На каком расстоянии ваш дом находится от дома миссис Тесье в Брентвуде?

– Точно не знаю. Знаю только, что недалеко, в нескольких милях.

– Ладно. Давайте вернемся к телефонному звонку в три часа дня тридцать первого октября. Вам звонил Роберт?

– Нет, Кассандра.

– И что она сказала?

– Ваша честь, у нас нет никаких доказательств этого звонка, кроме слов свидетельницы, – перебила защитника Мэлори Мейсон. – Кассандра не помнит об этой так называемой беседе, поэтому нам не следует принимать ее к сведению.

– Она говорит, что не помнит, – вмешалась Николь. – Кто-нибудь из вас видел «Эхо тьмы», где Кэсс играла женщину, потерявшую память?

– Ваша честь!

– Я знаю, как отделить факты от пустых разговоров, миссис Мейсон, и мне хотелось бы выслушать, что скажет миссис Хэвиленд. – Судья Барнс обернулась к Ллойду: – Продолжайте.

– Благодарю, ваша честь. Пожалуйста, расскажите нам, Николь, что же сказала миссис Тесье.

– Она была очень расстроена. Она угрожала. Она сказала, чтобы я держалась подальше от Роберта, что их связывают крепкие отношения и он никогда не оставит ее. По ее словам, они только что занимались любовью.

– Значит, Роберт был с ней, когда она звонила вам?

– Нет. Он был со мной. Он вошел как раз в тот момент, когда мы с Кэсс разговаривали. Я была в ярости – ведь я думала, что это правда. Но когда я увидела, как он расстроен, и заметила кровь на его рубашке…

– Кровь?

– Кэсс так расцарапала его, что по всей груди были видны следы от ее длинных ногтей.

– Вы их действительно видели?

– Конечно.

– Миссис Тесье не сказала вам, что Роберт напал на нее?

– Нет, она не говорила об этом. Она описывала только в довольно подробных деталях их страстное сексуальное сношение.

– Ваша беседа с миссис Тесье окончилась, когда вошел мистер Форест?

– Почти. Я передала трубку Роберту, и он еще немного поговорил с ней. Вообще-то Роберт не жестокий человек. Через несколько часов он остыл и решил сопровождать Кассандру на Радужный бал. Но он и не думал мириться с ней, – просто хотел сделать их расставание не таким печальным.

– Это было благотворительное мероприятие?

– Да.

– Итак, вы сказали, что Роберт Форест позвонил миссис Тесье и предложил сопровождать ее на бал?

– Да. Но когда Роберт, не найдя Кассандры, увидел только ее машину, он решил, что она уехала с кем-то другим.

– И тоже уехал?

– Да.

– Почему мистер Форест собирался поехать именно на этот бал? Он что, тоже принимает участие в устройстве судьбы детей?

– О да. Больше всего Роберта возмущает насилие над детьми, творимое родителями дома.

– Ваша честь, – обратилась к судье Мэлори Мейсон, – если мистер Форест желает, пусть займет свидетельское место и расскажет нам, как он беспокоится о побитых и обездоленных женщинах. Мы были бы счастливы услышать также его ответы на вопросы, которые, возможно, мы захотим ему задать после того, как он будет приведен к присяге. Это мы рассматриваем как любезность с его стороны.

– Но Роберт был там, – настаивала Николь Хэвиленд. – Он произнес речь и…

– Стоп, – прервала излияния свидетельницы судья Барнс. – Мы поняли, что мистер Форест выступает против насилия в кругу семьи. И, осмелюсь заявить, мы согласны с ним, так как придерживаемся тех же взглядов. А теперь, мистер Ллойд, давайте продолжим и поговорим о событиях того дня.

Лицо Люциана Ллойда буквально светилось восторгом по поводу того, что его свидетельница ухитрилась сказать все, что ей надлежало.

– Итак, вы утверждаете, Николь, что мистер Форест прибыл в ваш дом, когда вы еще говорили по телефону с миссис Тесье?

– Да.

– И на его рубашке была кровь?

– Да.

– И вы видели царапины у него на груди?

– Да.

– А потом вы оставались с Робертом Форестом все время до шести часов, когда Чарлз, шофер лимузина, нанятого Робертом, прибыл в Малибу, чтобы отвезти его в Беверли-Хиллз?

– Так все и было.

– Еще один, последний вопрос. Почему вы решились свидетельствовать против вашей подруги? Конечно, это чрезвычайно важная информация, и вам следовало поделиться ею с властями еще несколько недель назад…

– Знаю, что следовало. Но Роберт не хотел из-за Кэсс. Это был вопрос чести. Он пытался защитить ее от унижений. Роберт всегда питал веру в наше правосудие и был уверен, что судебного процесса не будет. Как можно обвинить в преступлении невинного человека?

– Однако на каком-то этапе вера Роберта поколебалась?

– Не его, моя. Хотя Роберт не хотел, чтобы я выступала на слушаниях, но при сложившихся обстоятельствах я была просто обязана это сделать.

– В начале своего свидетельства вы, кажется, сочувствовали миссис Тесье. Теперь, похоже, вы ей уже не очень сочувствуете.