Александра Торн - Драгоценный дар

Пич вскрикнула от этой интимной ласки. Он проник глубже, слизывая ее нектар, и она снова закричала. На этот раз громче. Он улыбнулся, затем вернулся к поставленной перед собой задаче. Крик Пич был не слишком громким, но что-то подсказывало ему, что она способная ученица. Она войдет во вкус задолго до наступления темноты.

Пич проснулась рядом с Ари, ощущая себя восхитительно томной. Она бы с радостью провела с ним в постели весь день. Но что поделаешь — долг зовет. Поэтому она все-таки заставила себя встать, разбудить Ари и не поддаться на его ласки.

Она приняла душ и оделась, затем позвонила и заказала завтрак, пока Ари приводил себя в порядок. Они обсудили планы на день и решили, что Пич лучше встретиться с конгрессменами, а Ари сосредоточит усилия на бывших сотрудниках Блэкджека.

Несколько часов спустя Пич брела к кабинету очередного сенатора в полной уверенности, что встреча с ним окажется столь же бесполезной, как и все предыдущие, и с грустью думала, что лучше бы она провела этот день в постели.

Она позвонила членам комитета по вопросам права, которые раньше были ближайшими коллегами отца. Сначала они любезно встречали ее, но стоило Пич заикнуться о книге Блэкджека, как они тут же вспоминали про неотложные дела.

Все напрасно, безнадежно думала Пич, подходя к кабинету сенатора Перкинс. Она была уверена, что та тоже выставит ее за дверь. Однако, к ее удивлению, Алин Перкинс поздоровалась с искренней теплотой и пригласила ее присаживаться.

— Я была так огорчена, узнав о смерти вашего отца, — сказала сенатор после того, как с приветствиями было покончено. — Блэкджек был моим наставником, когда меня избрали сенатором. Показал мне все закоулки власти. Мне все время кажется, что я сейчас встречу его в коридоре и он мне велит идти в сенат, чтобы не пропустить важное голосование.

— Я чувствую то же самое, — ответила Пич, и голос ее дрогнул. — Я сегодня утром проходила мимо папиного кабинета и едва удержалась, чтобы не зайти туда, словно он все еще там.

— Для вас это должно быть особенно больно. Откровенно говоря, я удивлена вашему появлению в Вашингтоне. Насколько я понимаю, это не просто светский визит.

Что заставило вас приехать?

— Мой отец, сенатор.

— Вы, надеюсь, говорите не в буквальном смысле?

— Перед смертью он меня кое о чем попросил.

— Я не знала, что вы оставались с ним до конца. Наверное, для него было большим утешением, что вы рядом. Ваш отец часто говорил о вас.

Наконец-то, обрадованно подумала Пич, она встретила сочувствующего собеседника.

— Сенатор Перкинс, я пришла просить вас о помощи.

Сенатор взглянула на часы, затем перевела взгляд на Пич.

— У меня на сегодняшний день больше не назначено никаких встреч. Может, мы поужинаем вместе?

— Мне неловко вам навязываться…

Сенатор взяла свою сумочку и встала.

— Вы не навязываетесь. Я в долгу перед вашим отцом. Лучшего способа отплатить ему нельзя придумать. Кроме того, нам надо поговорить.

И они поговорили, а заодно познакомились друг с другом поближе.

Неудивительно, что она одержала убедительную победу на выборах, думала Пич, садясь в сенаторский автомобиль. Алин Перкинс производила впечатление очень честного и порядочного человека.

Она предложила поехать в тихий ресторан, где им вряд ли помешают. Пич и сама не любила модные рестораны, где собирается весь бомонд, потому с радостью согласилась. Затем откинулась на спинку сиденья и расслабилась, пока они сорок пять минут добирались до Мэриленда.

— Надеюсь, вам нравится кайенская еда, — сказала Алин, ставя машину напротив ресторана «Луизиана экспресс».

Пич кивнула:

— У нас дома много ресторанов с кайенской кухней.

— Возможно, у этого заведения не слишком шикарный вид, — сказала Алин, — но здесь подают самую лучшую джамбалайю за пределами Нового Орлеана, и цены умеренные.

Пич огляделась и поняла, что сенатор сделала мудрый выбор. Маловероятно, что они наткнутся на каких-нибудь знакомых или журналистов в ресторане, который обслуживал посетителей среднего класса.

— Чем я могу помочь? — спросила сенатор после того, как они сделали заказ.

Пич глубоко вдохнула и начала свой рассказ, от аукциона в Бель-Терр до звонка Дэвида Келлера.

Появление еды и напитков не прервало ее повествования. К чести сенатора, она не прерывала. Она дослушала до конца и только потом сказала:

— Ужасная история. Конечно, кое-что мне было известно. Я всегда чувствовала, что против вашего отца объединились некие силы. То, что вы рассказали, подтверждает мои подозрения.

Пич с воодушевлением подалась вперед.

— Такое счастье — встретить человека, который согласен с моими выводами. В последний год жизни папе пришлось пройти через ад.

Алин наполнила опустевшие бокалы. Пич отпила из своего и продолжила:

— Другие сенаторы тоже делали то, в чем обвиняли Блэкджека, и оставались у власти. И о них газеты даже не заикнулись. Почему же они набросились на папу?

— Потому что он — Блэкджек Морган. В прошлом году он напоминал мне старого льва. Знал, что более сильные самцы собираются изгнать его из прайда, но продолжал сражаться за то, во что верил.

— Я знала, что он хочет перемен. Но сейчас все, кто хочет быть избранным или переизбранным, обещают реформу системы сверху донизу.

— Вы достойная дочь своего отца, — ответила Алин. — Блэкджек поддерживал реформу не только на словах. Он варился в этом котле долгое время. И знал всю подноготную. Ему ничего не стоило разоблачить все эти махинации с коррупцией, торговлей влиянием, покупкой покровительства. И все знали, что у него хватит на это мужества. Название его книги говорит само за себя. Если вы когда-нибудь найдете «Политику стяжательства», пожалуйста, пришлите мне один из экземпляров. Я буду хранить ее как сокровище.

— Папа никогда не говорил с вами об этой книге?

— Он намекал, что у него припрятан козырной туз. Но ни разу не сказал какой. В последние годы мы уже не были так близки, как раньше. А в конце жизни он вообще стал очень скрытным.

— А с кем-нибудь он был близок?

Сенатор задумалась.

— Нет, не могу сказать. В последнее время все старались его избегать, чтобы тоже не запачкаться.

— Вы тоже?

— Я не собираюсь снова выставлять свою кандидатуру, если вы на это намекаете. Два срока в сенате достаточно для любого разумного человека. И для меня, безусловно, тоже.

Пич не зря была дочерью политика. Она умела распознать речь на публику.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Не думаю, что отцы-основатели хотели, чтобы страной правил профессиональный класс политической элиты. Предполагается, что у нас правление народа, во имя народа и для блага народа, а не политиков, во имя политиков и для блага политиков. Это не изменится до тех пор, пока ограничение срока избрания не станет законом. Хотя надеяться на это глупо. — У нее вырвался резкий смешок. — Маловероятно, чтобы занимающие государственные посты люди сами издали закон против себя. Я ухожу, пока у меня еще хватает силы воли это сделать.