Табита Сузума - Запретное

— В парк?

Он смотрит на меня, как на сумасшедшую.

Парк в будний день посреди зимы предсказуемо пуст. Вокруг голые деревья и их длинные ветви на фоне бледного неба, большие участки травы с расплесканными серебряными капельками льда на ней. Мы идем по широкой центральной тропинке к лесистой местности на противоположной стороне парка, гул города постепенно исчезает позади нас. Несколько влажных скамеек усеивают пустой и заброшенный пейзаж. Вдалеке какой-то старик бросает своей собаке палку, чья активность нарушает неподвижность в воздухе. Парк кажется огромным и пустынным — холодный и забытый остров в центре большого города. Свернувшиеся листья на дорожке, уносимые легким ветерком, шуршат как наждачная бумага. Стайки диких голубей взволнованно прыгают вверх и вниз вокруг каких-то крошек и лихорадочно клюют землю. По мере нашего приближения к деревьям белки смело выскакивают перед нами, поворачивая головы и так, и этак, показывая свои глазки — большие блестящие черные бусинки, надеясь на угощение. Высоко над нами белый шар солнца, как гигантский прожектор, освещает парк холодными зимними лучами. Мы сходим с дороги и идем мимо небольшого деревца, высушенные листья и ветки под ногами трещат и хрустят на мерзлой земле. Плавно вниз спускается неровная земля.

Лочен молча следует за мной. С тех пор, как мы прошли сквозь ворота парка и оставили позади себя внешний мир, никто из нас так и не заговорил, будто мы пытаемся оставить в шумном гомоне грязных улиц и толкотни наши повседневные дела. Как только деревья начинают сгущаться вокруг нас, я ныряю под поваленным бревном, а потом с улыбкой останавливаюсь.

— Мы пришли.

Мы стоим в небольшой низине. Маленькая впадина в земле укрыта листьями и окружена несколькими оставшимися зелеными папоротниками и зимними кустарниками, окруженными кругом голых деревьев. Земля под нами — словно гобелен красно-коричневого и золотистого цвета. Даже в самый разгар зимы мой небольшой кусочек рая все еще прекрасен.

Лочен в недоумении осматривается.

— Мы здесь, чтобы похоронить тело или откопать?

Я бросаю на него многострадальный взгляд, но тут внезапный порыв ветра колышет ветви над головой, отбрасывая в мой загон холодные солнечные лучи, как осколки стекла, создавая ощущение волшебства, таинственности.

— Сюда я прихожу, когда меня все слишком достает дома. Когда на какое-то время мне хочется побыть одной, — говорю я ему.

Он с удивлением смотрит на меня.

— Ты приходишь сюда сама? — Он в недоумении моргает, засунув руки глубоко в карманы пиджака, все еще озираясь по сторонам. — Зачем?

— Потому что, когда мама начинает пить уже в десять утра, когда Тиффин и Уилла носятся по дому с криками, когда Кит пытается поссориться со всеми, кто встретится на его пути, когда мне хотелось бы, чтобы не нужно было заботиться о семье, это место успокаивает меня. Оно дарит мне надежду. Летом здесь чудесно. Оно заставляет утихнуть шум, непрерывно звучащий у меня в голове…

— Может, время от времени это место тоже могло бы быть твоим, — тихо предлагаю я. — Всем нужен отдых, Лочен. Даже тебе.

Он снова кивает, все еще осматриваясь, будто пытается представить меня здесь одну. А потом он поворачивается ко мне спиной, воротник его черного пиджака хлопает о не заправленную белую рубашку, галстук ослаблен, низ серых брюк испачкан мягкой землей. От долгой прохладной прогулки у него порозовели щеки, волосы растрепал ветер. Однако здесь, в этом убежище, солнце припекает наши лица. Внезапно целая стая птиц усаживается на верхнюю ветку дерева, и он поднимает голову, в этот момент в его глазах отражается свет, делая их прозрачными и цвета зеленого стекла.

Он встречается со мной взглядом.

— Спасибо, — говорит он.

Мы садимся на землю, окруженную травой, и прижимаемся друг к другу, чтобы согреться. Лочен обнимает меня рукой, притягивая к себе, и целует в макушку.

— Я люблю тебя, Мая Уители, — тихо говорит он.

Я улыбаюсь и наклоняю лицо, чтобы посмотреть на него.

— Насколько?

Он не отвечает, но я слышу, как учащается его дыхание: он склоняется губами к моим, и странное мычание наполняет воздух.

Мы долго целуемся, скользя руками под слоями нашей одежды, и впитывая тепло друг друга, до тех пор, пока я не становлюсь теплой, даже горячей, а мое сердце не колотится сильно, разгоняя по венам искристое покалывание. Птицы продолжают клевать землю вокруг нас, где-то вдалеке детский вопль разрывает воздух. Здесь мы действительно одни. Полностью свободны. Если бы кто-то случайно прошел мимо, он бы увидел целующихся парня с девушкой. Я ощущаю, как натиск губ Лочена становится сильнее, будто он слишком хорошо понимает, как бесценен этот краткий миг свободы. Его рука проскальзывает под мою школьную рубашку, и я прижимаю к его бедру ладонь.

А потом он внезапно отстраняется, разворачиваясь и тяжело дыша. Я удивленно оглядываюсь, но нас окружают лишь деревья, как молчаливые свидетели, неизменные, неподвижные и безмятежные. Лочен сидит рядом со мной, обхватив руками колени и отвернувшись.

— Прости… — он издает небольшой смущенный смешок.

— За что?

Его дыхание быстрое и поверхностное.

— Мне нужно было остановиться.

У меня в горле что-то сжимается.

— Но все в порядке, Лочи. Тебе не нужно извиняться.

Он не отвечает. В его неподвижности есть что-то такое, что меня беспокоит.

Я двигаюсь так, чтобы прижаться к нему, и легонько его толкаю.

— Может, пройдемся?

Он слегка отклоняется от меня. Не оборачиваясь, дергает плечом. Не отвечает.

— Ты в порядке? — беспечно спрашиваю я.

Он коротко кивает.

У меня в груди нарастает трепет волнения. Я глажу его по затылку.

— Уверен?

Ответа нет.

— Может, нам нужно разбить здесь лагерь, подальше от остального мира, — подшучиваю я, но он не реагирует. — Я просто подумала, что было бы хорошо провести немного времени наедине, только вдвоем, — мягко говорю я. — То что… приходить сюда было ошибкой?

— Нет!

Я накрываю его ладонь рукой и большим пальцем поглаживаю запястье.

— Просто… — Его голос дрожит. — Я боюсь, что однажды все это будет не больше, чем далекое воспоминание.

Я с трудом сглатываю.

— Не говори так, Лочи. Этого не случится.

— Но мы… это… это долго не продлится. Этого не будет, Мая, и мы оба это знаем. В какой-то момент придется остановиться… — Он внезапно замолкает и, затаив дыхание, молча качает головой.

— Лочи, ну, конечно, это будет продолжаться! — ошеломленно восклицаю я. — Они не остановят нас. Я никому не позволю остановить нас…