Барбара Делински - Если сердце верит

— Великий Дух Озера, — пошутил Джон. — Не стоит беспокоиться. Так повторяется уже больше двадцати миллионов лет.

— Не может быть! — изумилась Лили.

— Может.

— Но люди живут здесь меньше четверти этого срока.

— Озера в том виде, в каком мы к ним привыкли, тоже появились позже гагар. Может, именно в этом причина привлекательности этих птиц? Ведь они видели столько перемен на планете.

Тут одна из гагар издала долгий, протяжный крик.

Лили ахнула.

— Погоди, — шепнул Джон.

С востока послышался ответ. Кристально чистый голос доносился с очень большого расстояния.

— Через озеро, — прошептал Джон.

Гагара с Лейк-Генри повторила свой клич, и снова ей ответили. Не успел смолкнуть голос той птицы, как к перекличке присоединилась третья. На сей раз звук шел совсем издали, тоже с востока, наверное, с третьего отсюда озера. Но и этот голос прозвучал не менее отчетливо. Около десяти минут все трое переговаривались. Лили и раньше слушала эти ночные концерты, но ни разу — с воды, в такой близости к одному из участников. Ощущение было совершенно сверхъестественное и потрясающее.

Когда гагары отговорили, и снова воцарилась ночная тишина, Лили позволила себе вздохнуть. Джон сидел тихо до тех пор, пока птицы не обогнули островок и не скрылись за ним.

Не произнеся ни слова, он поднял весло и развернул каноэ искусной комбинацией ловких движений. Когда они двинулись к домику Селии, Лили вдруг впала в меланхолию, хотя и сама не знала почему. То, что они сейчас видели и слышали, очень понравилось ей, но все равно на душе было тревожно. В красоте ночи, озера и этих птиц ощущались взаимосвязь и единство всего сущего. Напротив, жизнь Лили — та жизнь, к которой сейчас возвращал ее Джон, — казалась воплощением одиночества. Чем-то мелким и незначительным. Ни к чему не привязанным. Даже потерянным.

Подогнув ноги, Лили поглубже натянула шапку, повыше подала шарф и плотнее укуталась в куртку, и все-таки ей было холодно. Джон молчал. Лили ощутила одиночество.

Достигнув причала, Джон выпрыгнул первым, привязал каноэ и протянул руку Лили. Сквозь перчатки она не чувствовала, теплая у него рука или холодная, жесткая или мягкая. Лили просто ухватилась за нее и выбралась на берег. Она хотела поблагодарить Джона за помощь, но он положил ладонь ей на талию и повел к дому. И тут Лили ощутила эту руку. О да, она ощутила ее даже сквозь парку, сквозь фланелевую рубашку и футболку под ней! Лили не понимала, что это значит. Ведь это всего лишь рука…

Но это действительно было приятно. Ласково и ободряюще. Как-то совсем по-товарищески.

Казалось, Лили уже забыла, когда к ней в последний раз относились вот так по-дружески. С трудом верилось, что чуть больше недели назад она шла по Коммонуэлс-авеню с Терри Салливаном, говоря ему те самые вещи, которые навсегда переменили ее жизнь.

Джон остановился у ступенек крылечка. Лили поднялась и обернулась.

— С-с-спасибо, — сказала она, проклиная свои нервы. Лили не представляла, чего ждать и кому доверять, не знала, друг перед ней или враг.

Джон смотрел на нее. В свете луны его взгляд казался умоляющим.

— Это тебе спасибо, — сказал он. — За компанию. Ведь обычно я гуляю один. Мне было очень приятно.

Лили кивнула и сунула руки в карманы. «Иди в дом, чучело», — говорил ей внутренний голос, но она стояла неподвижно, как будто взгляд Джона удерживал ее. Лили хотела бы назвать его другом, но не знала, нужно ли это ему.

— Жизнь так сложна, — наконец, обронила она.

Джон улыбнулся:

— Знаешь, почему я люблю гагар? Они живут просто.

— Двадцать миллионов лет. И все на инстинктах?

— На животных инстинктах. Просто смешно, до чего мы гордимся тем, что стоим на одну ступеньку выше.

Лили кивнула и посмотрела в сторону. Джон все понимает, и это хорошо…

Вдруг он прикоснулся к ее щеке, и их глаза снова встретились… Джон уже опустил руку и собирался уходить, а Лили переживала странное воздействие его прикосновения — ощущение невидимой связи, легкий трепет, внезапно возникшее доверие.

Что это? Правда? Обман? Иллюзия? Мечта?

Она не понимала, что именно, и это пугало ее сильнее всего.

Глава 14

Рано утром в среду Джон снова вышел на озеро. Голова его была перегружена, как никогда за последние три года, и потому сегодня взять весло и получить физическую разрядку ему было важнее, чем созерцать гагар. По мере того как туман поднимался над поверхностью воды, все вокруг погружалось в молчание и пейзаж начинал напоминать сюрреалистический. С радостью окунувшись в тишину, Джон сосредоточился, чтобы привести свои мысли в порядок.

Но ему это не удалось. Всю дорогу и туда, и обратно его мысли возвращались к Лили. Не оставляли они Джона и по пути в город, куда он отправился за свежими газетами. Воспоминания о ней, одетой в длинную ночную сорочку, теперь сменились другим образом: укутанной до ушей, но такой же наивной и беззащитной женщины. Ему запомнилось прикосновение к ней. В своих фантазиях он дотрагивался уже не только до щеки Лили.

Он хотел написать о Лили книгу, а она замыкалась в себе. Его чисто мужской интерес к Лили еще больше усложнял задачу.

Вернувшись домой, Джон долго стоял у телефона и ждал ее звонка.

— Сегодня ничего, — сказал он в ответ на обычный вопрос.

— Ничего на первых страницах?

— Вообще ничего. На всех страницах.

Повисла пауза, и Джон представил себе, как Лили сводит брови, думая о желанном опровержении и решая, можно ли в данном случае считать отсутствие новостей хорошей новостью. Наконец с робкой надеждой Лили сказала:

— Это ведь неплохо, правда?

Джон ответил, что, наверное, да. Он просто не видел смысла огорчать ее. Да, отсутствие новостей о скандале «Россетти — Блейк», возможно, означало, что пар уже выпущен и от сенсации ничего не осталось. Если «Пост» пойдет на публикацию опровержения, то уж наверняка сделает это как можно незаметнее, скорее всего в тот момент, когда о скандале все и думать забудут.

Но Джон знал, как работает пресса. Она редко признает свои ошибки, а опровержения публикуются лишь под сильным давлением. Обычно как только сенсация выдыхается, о ней просто забывают.

К происходящему Джон относился со смешанным чувством. Лили хотела добиться опровержения, и он желал ей удачи. Но Джону было бы лучше, если бы скандал просто заглох. Чем дольше он длится, тем больше успеет раскопать свободный журналист. Джон решил сам заняться этим делом.

Но в тот день ему было не до раскопок. «Лейк ньюс» поглотила его внимание, как только он прибыл в офис, и не отпускала до того момента, когда последняя страница была отправлена в печать. Это случилось уже в два часа, позже крайнего полуденного срока, который Джон обычно выдерживал. Впрочем, опоздание не имело особого значения. Владел типографией его приятель по зимней рыбалке, и Джон, как правило, расплачивался за срочность приглашением на обед к Чарли.