Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

Становится неимоверно стыдно за свое поведение

Меня в зале ждет потрясающий во всех смыслах мужчина, а я… как последняя профурсетка целуюсь с бывшим мужем — редкостным козлом породы питерский безрогий.

Предаюсь с ним разврату в туалете.

Трындец. Причем полный. Хочется побиться головой о стену. И даже остатки полученного удовольствия, все еще гуляющие по телу, раздражают.

— Доволен? — срываюсь на Харламова. — Испортил мне вечер…

Злюсь и на себя, конечно. За то, что поплыла. За то, что подпустила его к телу. Не соплюшка же восемнадцатилетняя. Должна себя контролировать.

Но на Арса злюсь больше. Это он опять руки распустил. Утянул меня за собой в омут порока.

И ведь не раскаивается ничуть. По глазам наглым вижу. И явно рассчитывает на продолжение.

Бросаю на него убийственный взгляд и начинаю спешно поправлять прическу и макияж.

Чем быстрее наведу марафет, тем быстрее отсюда уйду. А Харламов пусть себе сидит в женском туалете, если ему так хочется.

Извращенец.

— Маш, ты же не собираешься возвращаться к этому дятлу? — наконец-то довольная лыба сходит с его лица.

— Дятла ты в зеркале видишь. И да, я возвращаюсь за свой столик, а ты минут через десять — за свой. А о том, что здесь было — забудь. Это было состояние аффекта. Вот.

— Маш, не дури… — ворчит он и пытается меня перехватить, но я шарахаюсь в сторону. — Ты к нему не пойдешь. Только через мой труп.

Ну всё. Достал.

Последняя моя нервная клетка рвется с треском, и я уже не сдерживаюсь. Выплескиваю на бывшего всё, что накипело. Стараюсь ударить побольнее.

— Пойду, еще как пойду. — усмехаюсь. — И если надо, то и в постель с Ярославом лягу сегодня. Давно пора. И ты мне не помешаешь…

— Не помешаю, говоришь? — на мой вызов Харламов реагирует неадекватно. Глаза начинают гореть, а губы растягиваются в странном оскале. — Еще как помешаю…

— Опустишься до публичной драки? — фыркаю. — Серьезно? Да я тебя потом…

— Зачем до драки… Есть и другие способы… — смотрит хищно, недобро. И наступать начинает.

Медленно так. Словно в ловушку загоняет.

И не успеваю я опомниться, как притягивает меня к себе, резко оттягивает голову назад и впивается губами в шею…

Глава 41

— Ну ты и сволочь, Харламов, — выплевываю я, с ужасом разглядывая два огромных засоса на шее.

Этот гад меня пометил.

— Какая же ты сволочь. Ненавижу!

— Маш, — кажется, бывшего немного отпустило, и он понял, что натворил. Хотя и не особо раскаивался, судя по всему. — Прости, но я не знал, как по-другому тебя было остановить.

— А меня не надо было останавливать. Меня надо было просто отпустить. Но ты же не хочешь слышать никого кроме себя. Зачем ты вообще меня трогал? Зачем подошел ко мне? Сидел бы, отдыхал с друзьями. Так нет же…

Кажется, это называется отходняк. Меня трясет уже не от возбуждения, а от жгучего стыда, обиды и отчаяния.

От сознания уязвимости перед бывшим мужем. Мое тело помнит. Все еще помнит его руки, его запах и вкус.

И я не знаю, что нужно сделать, чтобы тормознуть эти реакции. Чтобы убить их, уничтожить, сжечь дотла.

Боже, я хочу этого больше всего на свете…

— Не могу я, Марусь, не могу без тебя… — он разворачивает меня и силой прижимает к себе.

Мои попытки оттолкнуть просто игнорирует. В его руках я бьюсь точно бабочка в сачке. Для которой спасения нет.

— Мне хочется глаза себе выколоть, чтобы не видеть, как ты целуешь чужого мужика. Я же сдохну, если отпущу тебя и буду думать, как ты ему отдаешься этой ночью… Это невыносимо. Это больно, Маша… Очень больно.

— Да? — вскидываю голову, — а мне, по-твоему, приятно было видеть твои фотки в журналах? С брюнетками, рыжими, блондинками, шатенками? Сколько их было, Сень? Сколько? Хотя что я спрашиваю, вряд ли ты считал. Просто трахал всё, что шевелилось, и шел дальше. И уж точно обо мне не думал.

На минуту повисает молчание.

Арс мрачнеет, глядя на меня. Видимо, какие-то шарики-ролики в голове начинают крутиться.

— Шесть лет, Сень, — тихо шепчу. — Шесть лет ты меня даже не вспоминал, развлекался как и с кем хотел. А теперь вдруг говоришь, что жить не можешь без меня? Это смешно.

— Мне нечем оправдаться, Маш. Я виновен в том, что разрушил наш брак. И очень сильно об этом жалею. А эти девки, они ничего для меня не значили. Они никто, просто безликие тени, без имен и фамилий. Никто из них не стоил даже мизинца на твоей ноге. Я, как идиот, променял золото на стекло.

В голосе Арса нотки горечи, а в глазах море тоски, но меня это не трогает. Потому что его слова доводят буквально до бешенства. Затмевая собой все остальное.

Снова заставляют кипеть котел старых обид.

— То есть ты перепробовал всех, кого можно, а теперь пришел ко мне. Просто потому, что я оказалась лучше? Ну, знаешь ли, это противно слышать. Ты так говоришь, будто модели телефонов выбирал, а не совал свой член в кого попало.

Меня откровенно несет, но любая на моем месте среагировала бы так же. Кастинг, видите ли, Харламов проводил.

Козел как он есть! Хоть бы постыдился мне такое говорить.

А я теперь должна радоваться, что оказалась лучше каких-то непонятных давалок? И с визгами счастья прыгнуть к нему в койку?

Да прямо сейчас. Уже бегу, и волосы назад.

— Машка, — Арс слегка меня встряхнул. — Я вовсе не это имел в виду. Зачем передёргивать? Ау… Марусь, мать твою…

Я извернулась и со всей дури наступила бывшему на ногу. Прям с оттягом втопила острую шпильку в тонкую кожу туфли.

На здоровую ногу, само собой, наступила. Не садистка все же, чтобы людей калечить.

Зато Арс, наконец, разжал свои грабли и выпустил меня из захвата.

— За упоминание моей матери всуе мой папа тебе все зубы пересчитает. — прошипела. — Так что выбирай выражения. Что до остального, то тебе надо идти на шоу «Холостяк». Там будешь выбирать себе невест. Думаю, желающих наберется не на один сезон.

— На хрена, Маш? — как-то чересчур тепло улыбнулся этот неисправимый остолоп. — Я уже давно понял, что лучше тебя никого нет в этом мире.

— Ну спасибо большое за столь высокую оценку, — издевательски фыркнула. — Только можешь ее в задницу себе засунуть. Потому что мне глубоко плевать на твое мнение.

— Маш…

— Замолчи уже, а? — я снова вижу свою шею в