Барбара Делински - Сладкое вино любви

Она взяла один из снимков, запечатлевший ее сидящей в Кресле с двумя детьми. Александр стоял рядом, обнимая ее за плечи и широко улыбаясь. Больше не улыбался никто.

– Мы с Александром были в разлуке пять лет. К счастью, он приезжал на побывку, но всего на несколько дней. К тому же я толком не знала его до свадьбы, и когда он вернулся, я поняла, что передо мной незнакомец. Дети его дичились, что только усложняло отношения. Но по крайней мере он вернулся. Я верила, что теперь все пойдет гораздо легче. «Александр спасет Асконсет. Ради этого я и вышла за него замуж».

Как часто я повторяла эту фразу, когда он был на войне, когда я тосковала по Карлу гораздо больше, чем по собственному мужу! Ужасное время, полное горя и страданий! Как только свадебная лихорадка прошла, я поняла, что мне нужен Карл.

«Но Александр спасет Асконсет. Ради этого я и вышла за него замуж», – повторяла я как заклинание. Только это меня и спасало в те трудные дни.

– Трудные?

– Не то слово. Мы работали в поле с утра до вечера и ждали писем. Почтальоны приносили письма в первую очередь тем, чьи мужья и сыновья были на фронте. Больше всего мы боялись получить страшное известие и просиживали целыми ночами у радиоприемника, ловя военные сводки. Вести о гибели местных ребят заставляли нас вздрагивать от страха.

Я в полной мере ощутила всю горечь одиночества. Мне было не с кем поговорить и поделиться своими тревогами и сомнениями. С двумя маленькими детьми на руках я могла рассчитывать лишь на себя.

«Александр спасет Асконсет. Ради этого я и вышла за него замуж». Но где же деньги?

Я ни разу не задала отцу этот вопрос. Я ведь женщина, дочь и не имею права голоса. Асконсет принадлежит отцу. Кроме того, он сам заключил сделку.

«Будут после войны», – хмуро пробурчал он, когда я в первый и последний раз решилась спросить его об этом. Итак, пришлось довольствоваться таким ответом и надеяться на лучшее. Александр спасет Асконсет, когда закончится война. А вместе с Асконсетом спасет и моего отца. Надо продержаться еще немного.

И мы держались – Джереми и я. Мы вели все дела, пока не вернулся Карл и не взял на себя часть ноши. Я была и рада, и не рада его возвращению. Рада, потому что к нам наконец пришла помощь, и не рада, что помощь пришла в лице Карла. Мне теперь приходилось видеть его каждый день и вспоминать о том, что я утратила безвозвратно.

Александр спасет Асконсет. Когда он вернется с войны, он возродит виноградник и отец воспрянет духом. Асконсет возродится и станет богатой процветающей фермой.

Обещание Александра не было голословным. Его семья владела двумя обувными фабриками, которые, несмотря на Депрессию, приносили немалый доход. С началом войны фабрики Сибрингов вместо обычной обуви стали выпускать армейские ботинки и сапоги для американских солдат и союзных армий. Спрос был очень велик, и фабрики едва успевали выполнять заказы.

Война положила конец Депрессии, как ни ужасно это звучит. Фабрики Сибрингов были не единственными предприятиями, которые от этого выиграли. Солдатам нашей армии требовались одежда, еда, вооружение, транспорт. И производство оказалось на подъеме.

После войны многие из тех, кто в годы Депрессии экономил каждый грош, смотрели в будущее с оптимизмом. Фабрики, выпускавшие военную форму и сапоги, перестроились на выпуск мужских костюмов и платьев для женщин, туфель и другой мирной продукции.

Та же перспектива ожидала и предприятия Сибрингов. Они бы наверняка тоже разбогатели.

Но… Отец Александра умер в разгар войны. Александр перепоручил управление фабрикой до своего возвращения. Сам он был увлечен игрой в шпионов и задержался в Европе дольше, чем я ожидала.

Нет-нет. Я зря так говорю. Не пишите это, Оливия. Александр не играл в шпионов. Он занимался полезным, нужным делом – сбором свидетельств военных преступлений нацистом. Их ожидало справедливое наказание.

Но отсутствие Александра пагубно сказалось на судьбе его фабрик. Если бы он вернулся сразу же после окончания войны, предприятия были бы спасены. Но ко времени его возвращения, ничего поправить уже было нельзя. Доверенный управляющий скрылся вместе с огромной суммой денег, оставив фабрики в плачевном состоянии.

Я рассказала вам, как впервые увидела Карла. Рассказала и том, как он ушел на войну, а я вышла замуж за другого. Теперь расскажу о том дне, когда я узнала, что все мои жертвы были напрасны и я потеряла все, не получив взамен ничего.

Это случилось в воскресенье. Александр уже месяц жил дома, но каждый день уезжал к себе на фабрики. Мы думали, что предприятия работают, и он всего лишь проверяет, как идут дела. Он не говорил нам ни об управляющем, ни о том, что фабрики закрываются. Спокойная, уверенная улыбка ж сходила с его лица.

По правде сказать, о нас он думал в те дни меньше всего. Он потерял семейный бизнес. Целый месяц пытался спасти хоть что-нибудь, но тщетно. Теперь он должен был сообщить нам эту печальную новость. Воскресенье – самый подходящий день для подобных признаний. В этот день посещают церковь, что настраивает на понимание и прощение.

Мы вернулись из церкви и обедали всей семьей. Отец был слишком слаб и в церковь не ходил, но присоединился к нам за столом. Александр подождал, пока с едой покончат. Детей отправили спать. Я вымыла посуду.

Эл и мой отец слушали радио. Как только я вернулась в комнату, Александр выключил приемник.

– Плохие новости, – сказал он, садясь в кресло, и пождал нам о том, что натворил его управляющий. Рассказал и о своих попытках спасти фабрики, и о розысках, предпринятых полицией.

Я внимательно слушала, но страшный смысл его слов дошел до меня не сразу. Ведь Александр спасет Асконсет. Ради этого я и вышла за него замуж, не дождавшись Карла.

Вот только денег у Александра больше нет. И спасти Асконсет он не сможет.

Мой отец побелел как полотно. Трижды пытался он подняться и только с моей помощью смог встать. Дрожь сотрясала его тщедушное старческое тело. Помню, я начала нести какую-то чепуху, только чтобы его отвлечь.

«Мы найдем деньги, – говорила я, – и закупим новые сорта винограда. Не волнуйся, все образуется. Ложись и набирайся сил. Когда прибудут саженцы, ты научишь нас с Джереми за ними ухаживать».

Он молчал, отвернувшись и глядя в окно пустым, безразличным взглядом. Все было кончено – он не выдержал ударов судьбы.

Я любила отца, и видеть, как он на моих глазах теряет веру в свою мечту, было очень больно. Я уложила его в постель и сидела с ним, пока не проснулись дети. К тому времени Александр уже снова был полон энергии и оптимизма.

Но не я. Мне надо было побыть одной и все хорошенько обдумать.