Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема. Книга 2

Однажды, правда это был редкий случай, когда Маккормик изрядно напился, два матроса с нефтеналивного танкера услышали пространную речь.

— Господа, — говорил Джеймс, — вы не смотрите, что я такой, что это у меня единственный костюм, — он потрогал брезгливо двумя пальцами полы своего обтрепанного, в непонятных пятнах, пиджака, — это сейчас на мне эти отрепья. Это сейчас я ношу эту дрянную шляпу… А раньше на мне была форма. На плечах у меня были погоны, а на рукавах нашивки. Мне отдавали честь. Я был не большой начальник, но — был.

Матросы изумленно смотрели на этого небритого и пьяного в стельку человека, который свободно разговаривал на трех языках.

— Господа, когда-нибудь я смогу угостить вас по-настоящему. Только, если когда-нибудь еще мы с вами встретимся. Но на всякий случай запомните, где меня искать.

— Где? — поинтересовались матросы.

— Возможно я буду жить в Лондоне, а возможно — в Париже… А, возможно, буду жить в Гамбурге — мне нравятся портовые города. Скорее всего ищите меня в Гамбурге…

— И что, у вас останется ваше прежнее имя? — поинтересовался один из матросов.

— Конечно! Только, возможно, к нему добавится какой-нибудь титул. Мне очень хочется иметь титул.

— Титул? Это что значит?

— Это значит, что я буду каким-нибудь бароном.

— Ты? Бароном? — подвыпивший матрос ткнул указательным пальцем в грудь Маккормика.

— Убери свои руки, грязная свинья! — вдруг резко закричал Джеймс.

— Что? — не понял матрос.

— Я говорю — убери свои грязные лапы! И не тычь в меня.

Матрос уже было полез драться, но приятель его удержал. Ему было интересно, что же еще такого любопытного сможет рассказать этот пьяный Джеймс Маккормик, этот оборванец.

— Господа! У меня будет счет в швейцарском банке. В самом надежном швейцарском банке. А денег у меня будет столько, что вы, даже вдвоем, не сможете сосчитать их за день!

Да они у меня и так есть, только я до них не могу добраться.

— Ты что, собираешься ограбить банк?

— Никого я не собираюсь грабить. Я просто возьму то, что давно принадлежит мне.

— Ты хочешь сказать, что получишь какое-то гигантское наследство от какого-нибудь дядюшки или дедушки?

— У меня нет ни дядюшки, ни дедушки. У меня есть мои личные деньги.

— Ну, и сколько же у тебя твоих личных денег?

— Сколько? — Маккормик привстал со своего стула и оперся руками на залитый вином стол. — У меня двадцать миллионов долларов!

— Сколько-сколько? — переспросил один из матросов, тот, который только что собирался избить Джеймса.

— Двадцать миллионов, — четко проговорил Джеймс Маккормик.

— У тебя двадцать миллионов и ты ходишь вот такой грязный и питаешься объедками?

— Да! Я хожу оборванный, грязный и небритый и питаюсь объедками, ты правильно говоришь, парень. Но не потому, что я скупой, потому, что я никак не могу получить свои деньги.

— Что, тебе кто-то должен и не отдает? Что-то я никогда не слыхал о таких долгах — двадцать миллионов… А ты? — матрос обратился к своему напарнику.

— Двадцать миллионов — это больше, чем наш корабль, это больше, чем все, что есть на этом дрянном острове.

— Да. Сумма не маленькая, и она вся моя.

— Рассказывай-рассказывай… Так мы тебе и поверили!

— А это уж ваше дело, верить мне или не верить. Но я знаю, что скоро вы услышите о Джеймсе Маккормике-миллионере!

— А-а… — догадался один из матросов, — ты, наверное хочешь поднять затонувшие пиратские сокровища. Здесь, у этих берегов, только все и делают, что рассказывают о каких-то кладах. Но я ни разу, сколько плаваю здесь, а я плаваю уже тридцать лет, не видел ни одного человека, который нашел бы хоть одну золотую монету.

— Не видел? — сказал Джеймс Маккормик.

— Да. Не видел.

— Так вот, может быть тебе повезет, и ты увидишь такого человека.

— Ну-ну… Клады — это здорово. И ты что ж, вот так, прямо в своей белой оборванной шляпе, будешь нырять и доставать сокровища?

От этих слов Джеймс Маккормик побледнел, весь напрягся, а потом сильно ударил кулаком по столу.

— Молчать, мерзавцы! Какие сокровища?! Никаких сокровищ нет, нет нигде поблизости, никаких кладов, никаких пиратов… Ничего нет на этих дрянных островах, ничего. Даже доллара здесь нигде не найдешь!

— Вот это ты говоришь правду, вот теперь мы с тобой согласны… Давай еще по кружечке пивка? А, ирландец?

Джеймс посмотрел помутневшим взглядом на моряков.

— Я не ирландец. Я шотландец.

— Какая, к черту, разница — ирландец, шотландец… Ты оборванец портовый.

Джеймс не обиделся на эти слова. Он выпил бокал пива и, не попрощавшись, вышел.

— Настоящий псих, — сказал моряк, который был помоложе.

— Псих-то псих, да говорил уж очень как-то убежденно. И у меня даже на какое-то мгновение появилась мысль, что этот придурок действительно знает, где лежит затонувший корабль.

— Да ну, брось ты, неужели ты веришь еще в эти клады?

— Ты знаешь, не верю, но верить как-то очень хочется.

Джеймс Маккормик постоял у автобусной остановки, посмотрел на клубящуюся белую пыль, лениво развернулся и двинулся в сторону базара. На берегу шла обычная торговля. Торговали фруктами. Он потолкался среди туземцев, присматриваясь, где можно было бы чем-нибудь поживиться. Наконец, он увидел старика, который несколько минут назад упал у автобуса, а теперь что-то раскладывал, доставая из своего тюка.

Джеймс подошел, присел у его прилавка, быстро схватил початок сырой кукурузы — и бросился убегать. Старик даже не обратил внимания. Он уже давно плохо слышал и плохо видел.

Джеймс выбежал на причал, уселся на горячий камень парапета и начал грызть сырой початок. От этой кукурузы во рту сделалось приторно, и Джеймс время от времени сплевывал в воду.

Когда первый голод прошел, он понял, что отчаянно хочет закурить. Но он даже не стал ощупывать карманы. Он знал, что у него уже давным давно нет сигарет.

Чтобы как-то занять время, он принялся рассматривать людей, снующих у причала.

— О! Эти чертовы туземцы! Ходят под разноцветными зонтиками, как будто боятся этого солнца… А ведь они выросли на этом солнце… Они такие, как будто их жарили на сковородках! По-моему, они просто выдуриваются с этими своими пестрыми зонтиками, — бормотал он не зло, а чтобы что-то говорить.

Вдруг он увидел, как у пирса остановился обшарпанный грузовик. Двое туземцев и двое белых принялись стаскивать с кузова и опускать на землю всевозможные ящики, тюки, скрутки, коробки…

Джеймс с интересом наблюдал за происходящим… Не удастся ли ему чего-нибудь стащить?!