Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская

взгляд, сокрушаясь, как много я пропустил… Я хотел бы быть рядом… А смог бы? Зная, как рискует Вика, вынашивая эту беременность… И постоянно слыша смертельный писк кардиомонитора в ушах.

- Это связь с матерью, она нужна детям, - добавляю, обращая внимание на Алиску. Она всего этого была лишена с рождения.

Будто прочитав мои мысли, Вика рвано вздыхает. Усаживает малышку к себе на колени, целует и согревает теплом, которого ей всегда не хватало. Они сидят в обнимку вплоть до того момента, как нам приносят заказанные блюда.

Вика сразу же принимается кормить Алиску, а сама ест впопыхах и между делом, как привыкла обедать с двойней. На удивление быстро находит к ребенку подход, и спустя пару минут ложка так и летает от тарелки до послушно раскрытого ротика. Малышка усиленно жует котлету с картошкой, пока ма-Вика что-то ласково ей нашептывает. Вспоминаются ее редкие звонки с колыбельными. Думаю, Алиса тоже узнала этот нежный голос…

Без аппетита ковыряю вилкой в гречке, исподлобья наблюдаю за Викторией. Растекаюсь в улыбке, представляя, что примерно так же она изо дня в день возится с нашими двойняшками. С мамой им повезло. С отцом – не очень…

- За папу, - уговаривает она мою вредную дочку съесть еще чуть-чуть.

- За ма, - подсказывает ей Алиска с набитым ртом, и очередная ложка пюре дергается на весу.

Викин телефон вибрирует на беззвучном режиме, и она косится на дисплей. Хмурит тонкие брови, закусывает губу, бросает взгляд в окно, на парковку, словно ждет кого-то.

Своего Демина? Меня начинает раздражать сам факт его существования!

Забираю у нее тарелку и ложку, чтобы докормить дочку, однако вредина показывает мне язык и отворачивается. Я ожидал чего-то подобного. Дальше – бессонная ночь и истерики в поисках ма-Вики.

Только хуже всем сделал этой встречей. Гадство!

- Мне пора… - чуть слышно, с оттенком вины сообщает Богданова, набирая ответное сообщение. - Папа двойняшек из сада забрал и сразу решил за мной заехать. Они не станут терпеть, раскричатся…

- Папа? – уточняю и краем глаза улавливаю машину Егора Натановича, подъезжающую к кафе. На заднем сиденье в автокреслах мои дети. Плохо их вижу, остальное дорисовывает воображение. – Мне… нельзя?

Вика замирает с сумкой в руке, широко распахнутыми глазами уставившись на меня. Не моргает и почти не дышит. Мне кажется, я слышу бешеный стук ее сердца.

- Гордей… Не знаю, как они на тебя отреагируют… после того случая в лифте. Да и отец... Не хочу его нервировать.

- Понимаю, - обреченно сжимаю пальцами переносицу.

- Может быть, попробуем заново познакомиться в другой раз? Я была бы рада, правда, - вымученно улыбается. - И с Алиской они бы подружились. Выберем день, обстановку располагающую…

- Спасибо, - все, что способен выдавить из себя. Кивает, спрятав взгляд.

Подзываю официантку, чтобы оплатить счет, отрицательно качаю головой и предупреждающе покашливаю, когда Вика тянется за кошельком. Этого еще не хватало! Совершенно не воспринимает меня как мужчину.

- Лисонька, попрощайся, - напоминаю дочке и осознаю, что совершил роковую ошибку.

- Неть! – надувает губки. – Домой! – приказывает ей.

Если бы все было так просто…

- Солнышко, у меня свой дом, где меня ждут, - нежно уговаривает ее Вика, но малышка непреклонна. – Мы еще обязательно увидимся, родная моя. Обещаю.

Расцеловывает пухлые щечки, по которым текут слезы, и сама плачет. Метнув взгляд в окно, выпрямляется. Чувствую, каких колоссальных усилий стоит ей бросить расстроенную малышку. Не попрощавшись со мной, будто я виноват во всем, резко разворачивается и быстро шагает к выходу.

- Па! – возмущенно жалуется мне Алиска, указывая пальчиком на закрывшиеся за Викой двери.

- Домой, Лисонька, домой, - приговариваю ровным тоном.

Подавляя зудящую боль в груди, беру дочку за руку. Вместе выходим улицу и останавливаемся на крыльце. Наблюдаю, как Вика садится в машину, фокусируюсь на затемненных стеклах задних дверей, пытаюсь различить лица двойняшек. Они даже не смотрят на меня – реагируют на маму, которая со сдержанной улыбкой поворачивается к ним, а сама с грустью косится на нас. Дети быстро отвлекают ее. Машут ручками, что-то лопочут, но голоса отсекаются закрытыми дверями. Я помню лишь их крик, когда они испугались меня в больнице.

Чужая семья, за которой я подглядываю, как одержимый.

Не знаю, замечает ли меня старший Богданов, но с места трогается незамедлительно. Он словно спасает дочь и внуков от угрозы.

- Ма-Вика, - капризничает Алиска, не понимая, почему приходится расставаться. Поднимаю ее на руки и целую в макушку, улавливаю запах Вики, которым пропитались ее волосы.

Тоскливо, еще и моя кроха не успокаивается. Наоборот…

Чем дальше машина, тем громче ее плач. Я и сам готов сорваться и заорать на всю улицу. Но вместо этого на автопилоте бреду к своему автомобилю.

Пора домой. В реальность.

Глава 29

Несколько   дней   спустя

Виктория

- Викочка, будешь кофе? – ласково обращается ко мне коллега, как только я вхожу в ординаторскую.

- Нет, спасибо, Ольга Викторовна, - мягко, но сдержанно улыбаюсь. - Я не пью кофе. Мне нельзя.

Мельком окидываю взглядом присутствующих: кто-то обедает в перерыве между приемами, кто-то заполняет бумаги, кто-то отдыхает. Поприветствовав всех молчаливым кивком, я достаю из шкафа папку с документами и, как изгой, устраиваюсь в свободном кресле, как можно дальше от остальных врачей. После негативного опыта работы с Марией остался горький осадок – и теперь я стараюсь ни с кем не сближаться. Некогда добрая и наивная девушка, сейчас я закрылась и очерствела. Человек человеку – волк, даже если снаружи он в овечьей шкуре.

- Ох, врачи, болеем хуже своих пациентов. И не лечимся, - причитает приятная пожилая женщина, детский кардиолог. – Давай я тебе сбор сердечный заварю? – предлагает заботливо.

- У меня прием скоро, - отнекиваюсь, листая документы. – Я на минутку. Заберу историю Антоник и пойду.

- Все на