Птичка для пилота - Евсения Медведева

– Значит, это твой бывший засыпает тебя цветами? – чуть откашлявшись произнес он.

– Очевидно, – волшебство мгновения рассеялось, как только он напомнил мне о прошлом.

Я уронила голову на подушку и уставилась в потолок. Говорить о нём не хотелось, но и вопрос Максима был абсолютно логичным. Он стал невольным свидетелем потасовки, да ещё и истерику со слезами пришлось наблюдать, а мужчины этого не любят. И, наверное, он хочет ясности.

– Не понимаю, четыре года тишины и одиночества. Такое ощущение, что он решил добить меня. Почему сейчас? Почему после того, как я увидела их в той злосчастной машине, он не попытался объясниться, лишь ночью, когда я уже спала, пришёл в нашу съемную квартиру, чтобы забрать вещи. Я лежала в темноте и ждала, что он зайдёт в спальню, но нет. Гриша тихо доставал вещи из шкафов, а на пороге слышался шёпот Люси Воробьевой и ощущался этот ужасный запах её духов. Она с ним пришла, с ним и ушла. Вот так, Максим. Я в один вечер потеряла и дружбу, и любовь.

– А была ли она? – Максим поглаживал задремавшую Шаню, откинув голову на диван. Рассматривала точеные черты лица, густые четкие брови, прямой нос и слегка вздёрнутую линию губ. Он определенно был красив. Но манила меня не красота, а что-то другое. Кто ты, Максим Витальевич?

– Мужчины иногда совершают необдуманные поступки, Птичка. Нам тоже свойственна эмоциональность, только другого плана. Вдруг он хочет всё исправить? Только не говори, что обратной дороги нет, не поверю.

– Разве можно исправить то, что уже давно сгорело? Нет, я пас. Не собираюсь наступать на те же грабли. Да и чувств не осталось.

– Именно поэтому за четыре года не завела ни одних отношений?

– С чего ты взял? У меня были мужчины, – не знаю, зачем, но соврала. Нагло! Краснела и благодарила случай, что он не может видеть мой позорный румянец.

– Птичка, ты не умеешь врать, – он бросил взгляд на часы и быстро встал с пола. – Прости, но мне уже пора. Спасибо огромное за ужин.

– Мне-то за что? Это тебе спасибо. Накормил, успокоил и практически обогрел одинокую женщину, – пожала я плечами и хихикнула. – Жаль, что не борщ.

Максим быстро собрал свои вещи с комода, взял пальто и замер в пороге.

– Птичка, это был хороший вечер, – говорил, а глаза шарили по моему телу. Его пальцы с силой сжимали дверную ручку, словно он вовсе не хотел уходить, борясь с самим собой.

– Что ты заладил, Птичка, да Птичка? Я тогда буду называть тебя мистер Боинг, хотя чего скрывать, я давно уже тебя так называю, – я запрыгнула на подоконник. На глаза попалась пачка сигарет, нужно было занять хоть чем-то свои руки. Отставила бокал и закурила.

– Решила не врать больше?

– А смысл? Сам говорил, что я не умею этого делать.

– А ты знаешь, что самолёты боятся птиц? – Максим медленно шагнул к окну, лишив меня свободного пространства, заставил вжаться в холодное стекло окна.

– Что ты говоришь? Ты птичек-то видел? Самолёт и следа не оставит от пернатой, – хихикнула я и отпила из бокала.

– Это не глупости. Когда птица на всей скорости врезается в самолёт, последствия могут быть непоправимыми, – Максим аккуратно забрал из моих пальцев сигарету и вложил её себе в рот. Его мягкие губы обнимали белый фильтр, будто он играл с ним. Чёрт! Ничего сексуальнее в жизни не видела.

– Главное, чтобы в клювике у птички не было стакана кофе, – вновь попыталась отшутиться я, но на его лице не было и намёка на улыбку. – Ты что, серьёзно?

– Абсолютно, – выдохнул он ровные кольца дыма прямо в форточку.

– Самолёты боятся птиц, – повторила я, пытаясь понять, на что он намекает. – Дело в скорости?

– Дело в среде. Небо – это их территория, железным банкам там не место.

– Быть может, они специально летят навстречу, чтобы разбиться?

Внезапно Максим затушил сигарету и довольно резким движением притянул меня к себе, впившись губами. Его поцелуй был необычным, требовательным и жадным, словно он забирал то, что по праву принадлежала ему уже давно. Готова была поклясться, что слышала стон. Или это я застонала? Тело откликнулось мгновенно, а руки обвили его шею. Пальцы дрожали, касаясь кромки обнаженной кожи над воротником его рубашки. Тело скручивалось в спазме возбуждения.

Он одним движение развел мои ноги, и прижал к себе так, что я грудью ощущала его сердцебиение. Дышала вместе с ним, упиваясь его пряным ароматом. Хотелось сорвать рубашку и ладонью прижаться к его татуировке.

– Мы разобьёмся оба, Птичка, – выдохнул он, заглядывая мне в глаза. Его рука скользила по волосам, рассыпавшимся по плечам, а взгляд настойчиво пробирался в вырез халата, обжигая кожу.

– Вам пора, Максим Витальевич, – неожиданно произнесла я. Рука спала с его плеча, а взгляд опустился на мои абсолютно бесстыже разведённые ноги. Боже! Что он обо мне думает сейчас?

– Птичка… –прошептал он, пытаясь вновь прижаться, но меня уже было не остановить. Извернувшись, я спрыгнула с подоконника, разорвав наш не только физический, но и эмоциональный контакт.

Максим всё понял, поэтому быстро кивнул и скрылся за дверью…

Глава 25

Телефон постоянно вибрировал, отвлекая меня от работы. С самого утра меня засыпало звонками и заявками от новых клиентов. Оказалось, что лучшая реклама – пышная свадьба выпускников нашего агентства. Надо отдать должное Майе, она так активно раздавала наши буклеты, что порой это выглядело весьма нагло и неуместно. Зато теперь девчонка бегала с выпученными глазами, пытаясь придумать, как бы втиснуть очередного клиента на предварительное собеседование.

– Поздравляю, Майя, – захлопнула ноутбук и отвернулась к окну. – С завтрашнего дня ты становишься стажёром, а я секретарём у самой себя.

– Татьяна Ивановна, ну я же не знала, что на той свадьбе столько одиноких сердец?

– Нужно было умерить твой пыл вовремя. Так что сама виновата, чего уж теперь?

– Я составила график, вот только тут заминочка…

– Что?

– Крылосов, вы уверены, что стоит загружать Глеба? Ведь сами сказали, что он не будет продлевать договор. Быть может, вы…

– Майя, не