Община - Виктория Анкай

Вот разгорится хорошо, и я Валентине позвоню. Соседке. У ней сын на машине. Бензина даст... - Ага, хорошо! - я даже приосанилась, вдруг вспомнив о цели своего визита в деревню. Нет, я по факту ни на секунду не забывала о своей Киа, торчащей посреди дороги, но я тоже человек, мне тоже погреться хочется... - Спасибо... Мария Михайловна прикрыла заслонку. Поднялась, прошествовала в соседнюю комнату, дверь прикрывать не стала. Завозилась... Я даже заулыбалась от умиления, поглядывая в широкую щель - как бабулька важно надевает очки, садится, открывает толстую тетрадку и, сверяясь с записью, набирает номер... Старый добрый дисковый телефон! Бордовый, на маленьком журнальном столике, покрытом беленькой вязаной салфеточкой. И кресло рядом - явно специальное место для того, чтобы томными зимними вечерами часами болтать с соседками и обсуждать журнал "ЗОЖ"... - Валентина, привет! - лицо бабы Маши стало совсем серьёзным, будто она звонила по государственным делам, а не по такой ерунде, как какая-то заблудшая тётка из чужих краёв. - ...Да-да, это я тебе вечером перезвоню... - она сделала какую-то пометочку в своей тетради. - ...Да поняла, поняла... Я тебе чего звоню-то, Валя! Пришли ко мне Павла. Свободен он у тебя? - она помолчала немного, сосредоточенно слушая. - Да гости у меня, помощь требуется... Из города! - Мария Михайловна гордо выпрямилась. - В общем, потом поговорим! Ты мне Пашу только отправь... Ага, давай... - она наконец торжественно положила трубку на рычаг. Сняла очки, аккуратно захлопнула тетрадь, поднялась с кресла... - Сейчас прибежит! - это уже предназначалось мне. - А уж тут вместе решим, что дальше делать...

Я только улыбнулась, допивая чай и окончательно соловея от тепла уже вовсю потрескивающей печки. Хорошо тут у них всё-таки...

*3*

Стук в окно раздался меньше чем через десять минут. Формальная дробь, резкая и короткая, просто предупреждение. Буквально через несколько секунд в крошечной прихожей послышался шум, дверь распахнулась...

- Баб Ма-а-аш! Это я! - на пороге возник молодой парень лет двадцати пяти. Первым делом хмуро исподлобья оглядел меня, лишь потом воззрился на повернувшуюся к нему хозяйку. - Чего случилось? Мамка сказала - помощь требуется... - он снова мрачно покосился на меня. - Говори, чего делать?

- Здравствуй, Пашенька! - Мария Михайловна засеменила к нему навстречу, совершенно не обращая внимания на недовоьный вид гостя. - Проходи, садись, - она ласково похлопал парня по спине. - Чайку сейчас налью...

Пашенька ещё раз зло зыркнул на меня. Но тут же отвёл взгляд...

- Здрасте... - бросил нехотя, явно с большим одолжением.

- Здравствуйте, - я честно скромно улыбнулась, двигая свой стул поближе к окну, пока парень прошёл мимо стола к... иконам. Перекрестился, быстро поклонился образам... Прошел к раковине, помыл руки. И лишь после этого сел на указанное Марией Михайловной место.

- Вот познакомься, Паша, это гостья моя, - баб Маша важно кивнула в мою сторону. - Снегурочка городская... - она лукаво улыбнулась, явно уже позабав моё имя. - Бензин у неё закончился, подсобить надобно.

Павлик резко поднял глаза. Сейчас брошенный в мой адрес взгляд стал не просто колючим и недружелюбным, а прямо-таки сочился насмешливым презрением - ну конечно, баба за рулём, что ещё ждать...

- Снежана, - я подала парню руку. - Я впервые в этих местах, не дотянула до заправки. Хотела попросить пару литров, естественно не бесплатно...

Молодой человек с каким-то удивлением покосился на мою кисть. Кажется, рассердился ещё больше, отворачиваясь и почему-то краснея...

- Бывает, - буркнул, прихлёбывая чай из протянутой баб Машей чашки, так и проигнорировав мою ладонь.

Ничуть не смутившись, опустила руку. Ну мало ли что у них тут за порядки? В каждой избушке, как говорится...

Пашка шмыгнула носом.

- Видел я Вашу машину. Из-за неё пришлось в обход деревни ехать... - он снова приложился к кружке, очевидно поборов своё раздражение хотя бы немного. - Там уже не бензин нужен, а трактор... Не проедете.

- Ну Вы же проехали, - я холодно улыбнулась.

Он посмотрел на меня как на душевно больную.

- Я на полноприводной Ниве ехал вообще-то. И то еле вылез...

Поджала губы. Блять, и что теперь?! Помогать мне никто не будет что ли?!

- Паш, ну значит надо что-то сделать, - баб Маша проворно поставила перед парнем вазочку с вареньем, плетёнку с конфетами и печеньем. Ласково погладила его по плечу. - Ты кушай-кушай... Похудел совсем...

- А чего я сделаю?! - Паша сердито вскинулся, но печенье исправно обмакнул в варенье. - Это надо технику, чтоб дёрнуть... Кто это будет делать? - он честно посмотрел в глаза бабуле. - Я не буду, мне нельзя, - он развёл руками. - Так что ничем помочь не могу...

- Ну ты найди кого, Паш! - Мария Михайловна села напротив него, сложила сухонькие ладошки перед собой, кротко глядя на годящегося ей во внуки паренька. - Позови кого из мужиков...

- Да кого я позову? - Павел снова вышел из себя. - Все на работе! Рабочий день так-то ещё не закончился...

- Ну Николая позови, он точно дома сегодня - видела, как он из магазина шёл, - баб Маша важно кивнула, загибая палец. - Ваньку тоже попробуй приобщить к делу - он хоть и в гипсе, но руки у него крепкие и голова рабочая... - она задумчиво загнулся второй палец. - Ну к Луке сходи, недалече вроде...

Парень аж прыснул невесёлым смехом.

- Так Лука и пойдёт помогать какой-то... - он резко замолчал, бросив на меня быстрый взгляд. - Какой-то незнакомой... женщине...

- Ну женщинам помогать в любом случае надо, а знакомых у него не водится, - бабуля насмешливо подпёрла щёку ладонью. - Ты ему скажи, Мария Михайловна лично просила! Пусть не берёт грех на душу...

Паша в два глотка допил чай. С сожалением покосился на недоеденное варенье...

- Ладно. Пойду я... Спрошу у мужиков, а там пусть сами решают... - он резко поднялся из-за стола.

- Давай, Пашенька, - баб Маша согласно покивала, убирая за гостем чашку. - На тебя вся надежда...

Тот снова будто мельком поклонился иконам. Заторопился к выходу...

- Хороший парень, - я улыбнулась Марии Михайловне. - Верующий, смотрю...

- Кто? Пашка-то? - та лишь кивнула на выход. - Так конечно! У нас тут много верующих-то...

Некоторое время просидели в тишине.