Барбара Делински - Наша тайна

— Селена говорит, что нет.

— Насколько я понимаю, записки он не оставил.

— Мы ничего такого не нашли. Это ваш адвокат думает, что могло быть самоубийство? — спросил Том. Это было неприятное напоминание о том, что в суде они могут оказаться противниками.

— Нет, — ответила Дебора. — Я не говорю ему о том, что вы мне рассказываете.

— Но он ведь дружит с Колби, не так ли?

Еще одно напоминание.

— Они играют вместе в покер.

— Поэтому Колби сделал все возможное, чтобы ускорить написание отчета?

— Нет. Это для меня, я его уговорила.

Том издал звук, похожий на смех.

— Он ваш друг или просто пациент?

— И то, и другое. В таком городке, как наш, пациенты являются друзьями.

— А Джон знает о нашем разговоре?

— Исключено. А с моим адвокатом случится припадок, если ему об этом станет известно.

Том молчал.

— А ваша невестка знает о нашем разговоре? — спросила Дебора.

— Нет. Это разозлило бы ее. Селена намерена доказать, что Кельвин вовсе не виноват в своей смерти. Ей нужен козел отпущения. Она расстроится, когда увидит отчет.

— А ей приходило в голову, что ответственность за смерть Кельвина может лежать на нем самом?

— Сомневаюсь. Она не усмотрела бы ничего ненормального в действиях Кельвина. Она бы сказала, что у каждого свои причуды.

— А у вас какие? — спросила Дебора.

— Я уже говорил вам. Я — неряха. А ваши причуды?

— Я ненавижу дождь. Все плохое случается во время дождя.

— Например, авария?

— Да. Но не только. Был дождь, когда умерла моя мама. Был дождь, когда ушел мой муж.

— Каждый раз, когда идет дождь, вы нервничаете?

— Нет. Сейчас тоже идет дождь. Но для меня это просто шум.

— На прошлой неделе тоже шел дождь. Вы тогда были расстроены?

Дебора чувствовала, что не следовало начинать этот разговор. Но все равно ответила:

Мне надо было забрать Грейс, но это не значит, что я не предпочла бы остаться дома.

— Она сама скоро будет водить машину.

— Ага. Через четыре месяца она получит права. Это и хорошо и плохо.

— Плохо, если пойдет дождь. Вы будете переживать.

— Буду.

— Тогда вы должны радоваться. Если бы у нее уже были права, на прошлой неделе за рулем могла бы быть она.

— Тетя Джил, — шепотом позвала Грейс. — Ты спишь?

— С открытыми глазами?

— Мне не видно, открыты они или закрыты. Слишком темно. — Грейс села, повернувшись к той половине огромной кровати, на которой лежала Джил. Единственным освещением был свет из окна, еще более тусклый из-за дождя. Но на самом деле Грейс была не против темноты. Ей не хотелось видеть лицо своей тети. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. На прошлой неделе… у Мэган… мы пили.

— На прошлой неделе?

— В день аварии. В тот вечер, когда я была за рулем машины, которая сбила мистера МакКенну.

Джил застонала.

— Ох, Грейс. Не уверена, что хочу это слышать.

— Мы пили пиво, — сказала Грейс, зная, что, называя имена друзей, может нажить себе неприятности. Но ей нужно было с кем-то поделиться, а у Джил тоже были свои секреты. — Родителей Мэган не было дома. А когда за мной приехала мама, мне даже в голову не пришло отказаться сесть за руль. Я не была пьяной. Даже не захмелела, разве что чуть-чуть.

— Сколько ты выпила?

— Две бутылки. Одну, когда только приехала туда, а вторую — где-то через три часа. Мама возненавидит меня, когда узнает.

— Она не знает?

— Разве я могла ей сказать? — заплакала Грейс. — Она бы ничего такого не сделала. Я имею в виду, вождение в нетрезвом виде — это худшее, что можно совершить.

— Ты не сказала ей даже после того, как вы сбили того парня? Она не почувствовала запаха?

— Нет, — плакала Грейс. — Я жевала резинку, но ей даже в голову не пришло ко мне принюхаться. Мама думает, что я никогда в жизни не пробовала спиртного.

— Я тоже так думала, — сказала Джил.

Неправильно истолковав это замечание, Грейс произнесла:

— Ты меня ненавидишь.

— Нет. Похоже, я просто не понимала, какая ты уже взрослая.

— Только не говори мне, что ты пила в старших классах, — не поверила Грейс.

— Не пила. Я курила травку.

Грейс удивило то, с какой легкостью тетя в этом призналась.

— Травку? — Это было совсем другое дело. — А дедушка знал?

— Конечно. В этом и был кайф.

— Почему? — спросила Грейс. Она часто задавала себе этот вопрос. — Что тебя заставляло?

— Бунтовать? Много разных мелочей. Например, то, что я была вторым ребенком. Я шла по следам твоей мамы. Сколько себя помню, все всегда ожидали, что я буду делать то же, что и она. Но я всегда не дотягивала. Тогда я решила не соревноваться. Я хотела быть собой. И своими выходками пыталась сказать об этом отцу.

— И что он сделал, когда узнал о травке?

— Он был в бешенстве.

— В смысле, забрал ключи от машины или перестал давать карманные деньги?

— Его разочарования было достаточно. Ну ты знаешь, это его выражение лица каждый день, когда он приходил с работы.

В нашем доме всегда нужно было следить за хорошим поведением и репутацией. Нужно было быть поводом для родительской гордости.

Знакомо ли это Грейс? Она чувствовала это на себе каждый день, но после аварии в сотню раз сильнее.

— И бабушка Рут тоже так считала?

— Теоретически. Но она была мамой. А у мамы мягкое сердце. — В голосе Джил слышалась улыбка. — Она часто говорила о родничке, который бывает у новорожденных детей на голове. Благодаря ему череп во время родов немного сжимается, а потом в течение года этот родничок закрывается. Она говорила, что на самом деле он не исчезает, а просто переходит к маме, которая хранит его в своем сердце всю оставшуюся жизнь.

— Как мило, — сказала Грейс. — И ты думаешь об этом сейчас, когда ты беременна?

— Да.

— Ты бы хотела, чтобы бабушка Рут была рядом?

— Хотела бы.

— Чтобы она деликатно сообщила об этом дедушке?

Джил пошевелилась под покрывалом.

— Нет. Я скажу ему, когда закончится первый триместр. Я всем тогда скажу.

— Никто не знает?

— Только твоя мама и ты.

— Но это же трудно никому не рассказывать. Тебе не кажется, что кто-то может увидеть?

— Ну, видеть еще особо нечего. Мой фартук все прекрасно скрывает.

— Но ты не думала, что кто-то может догадаться? Ну что все поймут, что ты врешь, хотя и ведешь себя как обычно?

— Нет.

Грейс вздохнула.

— Я бы хотела быть похожей на тебя. Мне кажется, что всем вокруг известно, что я выпила пива, что эта ложь написана огромными буквами у меня на лбу. Знаешь, часть меня хотела бы, чтобы все открылось. — Ей вдруг пришла в голову новая идея. — Если бы я забеременела, мама не смогла бы этого скрыть.