Вирджиния Эндрюс - Падшие сердца

Мысли молнией проносились в мозгу. Может, Фанни лгала от зависти или из ревности. Я просто не могла поверить, что Логан был отцом ребенка Фанни. Возможно, им являлся Рендл, а она решила представить дело в ином свете, воспользовавшись тем, что Логан долго оставался в Уиннерроу один.

— Я тебе не верю, — я не узнала своего голоса, так неестественно тонко он прозвучал. — Ты все выдумала, и это ужасно и подло. Но это меня не удивляет, — продолжала я, постепенно овладевая собой. — Для меня не секрет, что ты постоянно пытаешься встать между мной и Логаном. Как только я с ним познакомилась, ты только этого и добивалась. А Логан предпочел меня.

Фанни снисходительно рассмеялась; складывалось впечатление, что это я, а не она все время притворялась. В ее смехе чувствовалось превосходство. Она обращалась со мной, как с несмышленым ребенком. И это разозлило меня до крайности. Окажись Фанни в этот момент рядом, я бы оттаскала ее за волосы и сбила бы с нее спесь.

— Смейся, смейся, — произнесла я угрожающе. — Хочешь, чтобы я тебе кое–что напомнила? Как в детстве ты снимала платье и бегала раздетая перед Логаном, когда он ждал меня на берегу. Но ты его не привлекала.

— Да потому, что он услышал, что ты идешь. Он сам меня об этом попросил и я согласилась. А когда он услышал, что ты идешь, то испугался.

— Опять лжешь, — возразила я. — Помнишь, когда он первый раз зашел к нам, ты разгуливала перед ним в одних трусах, прикрыв грудь старой бабушкиной шалью. Что скажешь? Он и тогда тебя просил?

— Но он всегда поглядывал на меня и только ждал удобного случая.

— Чушь, самая настоящая ерунда! Почему же он тогда выбрал Мейзи Сеттертон, а не тебя, когда была возможность? — спросила я. Мне неприятны были надрывные нотки в собственном голосе и надоела эта глупая детская игра, но Фанни меня очень разозлила, и я просто не могла сдержаться.

— Когда Логан начал встречаться с сестрой Китти Деннисон, он хотел заставить тебя ревновать, думал, что тебе все еще нравится Кэл. Это мне Логан рассказал, — ответила Фанни. — Вот так–то. Ты вынудила меня раскрыть о нем неприглядную правду, но мне не к чему это таить. Я думаю только о себе.

— Ты все лжешь, — только и могла выдавить я. Ну почему Фанни удавалось находить у меня уязвимые места. Всю жизнь она только тем и занималась, что играла на моих страхах или взывала к моей совести.

— Ничего я не выдумываю. Сама поймешь, когда спросишь у Логана, и он тебе все расскажет. Я тебе только подсказала, о чем спрашивать. Поинтересуйся, почему он был со мной так приветлив, когда я пришла к нему на стройку, и почему не отказался, когда я предложила принести ему в домик поесть. И еще узнай, почему после ужина он не отослал меня домой.

— А вообще нечего спрашивать, — торопливо проговорила Фанни. — Я тебе сама отвечу. Он всегда хотел меня, но он не думал, что я могу сравниться с тобой. Ты такая хорошая, красивая, умная, но тебя не было с ним, когда он в тебе нуждался. Мужчинам нравится, когда их женщины вместе с ними, разве ты об этом не знаешь? Смешно, ты считаешься умнее меня, а не знаешь о мужчинах и половины того, что знаю я.

— Я тебе не верю, — повторила я упавшим голосом.

— Ах, не веришь? Так вот, он рассказал мне о ваших красивых комнатах в Фарти, о картине, что висит над кроватью.

— Замолчи, не желаю больше ничего слышать.

— Ладно, я замолчу, на время. Я жду от Логана ребенка, и он за него отвечает, тебе ясно? Я хочу, чтобы он всегда обо мне заботился. — Фанни помолчала. Я с трудом переводила дыхание. — Он даже не поинтересовался, предохраняюсь ли я. Просто обнял и…

Не в силах дальше слушать, я бросила трубку, но, думаю, Фанни только рассмеялась. Несколько минут я сидела, глядя на висевшую над кроватью картину, на которой был изображен Уиллис. Потом я упала на постель и отчаянно разрыдалась. Казалось, от моих горьких рыданий все в комнате дрожит.

Меня снова предали, и кто? Тот человек, на которого, как я считала, можно целиком положиться. Логан оказался ничуть не лучше других. Какая несправедливость! Почему мне суждено было доверять и верить мужчинам, любовь которых была мне необходима, а они в итоге предавали меня? Фанни не ошибалась: что касается мужчин, я была глупее ее. Но Логан! Как он мог! Как мог!

Постепенно рыдания мои стихли, я села, продолжая всхлипывать, и стала тереть глаза, пока они не заболели. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Потом, поразмыслив, стала ругать себя, что позволила Фанни вывести меня из равновесия. Не все в этом деле было до конца ясно, может быть, она все выдумала. Мне оставалось лишь надеяться на это.

Дрожащей рукой я набрала номер телефона в нашем домике в Уиллисе. Телефон звонил, но Логана дома не было. Я позвонила на фабрику, но и там никто трубку не снял. «Наверное, он у родителей», — подумала я. На мой звонок ответила мать Логана.

— Нет, дорогая, Логана у нас нет. Мы пригласили его на обед, но он пошел в ресторан со своим прорабом и одним из подрядчиков. Что–нибудь случилось? Нужна помощь?

— Передайте ему, чтобы он позвонил мне, когда вернется. В любое время.

— Хорошо, обязательно передам.

Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон. Логан звонил мне из ресторана.

— Что случилось, Хевен? Что–нибудь с Тони?

— Нет, Логан. Кое–что с Фанни, — холодно ответила я.

— Фанни? — Я почувствовала, как Логан задержал дыхание и неуверенно спросил: — Э…э… о чем ты, не понимаю? — Сердце мое захлопнулось, словно створки раковины.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

На другом конце провода царило молчание.

— Хевен, я ничего не понимаю, — произнес наконец Логан. — Что случилось с Фанни?

— Тебе лучше приехать домой, Логан, — сказала я. Снова последовало молчание.

— Что такое тебе сказала Фанни? Ты же знаешь, она старается нас поссорить.

— Она беременна, — коротко ответила я.

— Беременна? Но…

— Я не собираюсь обсуждать это по телефону.

— Хорошо, — сказал Логан со вздохом. — Я сейчас же выезжаю.

Этим все было сказано. Осторожно, как птенца, я опустила трубку на рычаг и посмотрела на себя в зеркальную стену. На шее и груди у меня выступили красные пятна — следствие сильного нервного потрясения. Лицо горело, как в лихорадке, глаза покраснели, а волосы, все еще влажные после душа, уныло повисли. Я была похожа на Джиллиан во время одного из ее приступов безумия.

Глядя на свое странное отражение, я почувствовала, как мой гнев прошел, уступив место жалости. Мой муж изменил мне с моей сестрой. Фанни удалось наконец одержать верх и удовлетворить свою болезненную ревность и зависть. Я мучительно переживала случившееся. Удар пришелся в самое сердце. Сколько же может вынести любовь? Сколько вытерпеть? Каждый, кто приедет в Фарти, прочтет на моем лице, что меня обманул муж. Такая новость дорогого стоит для людей типа Эми Лаккетт. Мне уже чудился злорадный хор девиц из Уинтерхевена: «Хевен предали, Хевен предали!»