Брак и злоба - Триша Вольф

так же хороши, как клятва — одна из тех, что соединяют ее со мной вопреки ее собственной крови. Но в том, чтобы пойти против своей семьи, есть опасность, которую она не понимает.

Я связан с ней, чтобы защищать ее.

Она будет первой.

Поднеся обе руки к ее лицу, я захватываю ее губы в сокрушительном поцелуе, почти отчаянно желая укусить ее и пустить кровь, чтобы скрепить клятву. Но в этот момент мне достаточно ее слов. Я принесу эту клятву на крови в нашу брачную ночь, после того как она возьмет мое имя, а потом я перебью всех Карпелла в Пустоши, пока не ослаблю змея настолько, что смогу взять его голову.

Загружая сумку в багажник «Ауди», я невольно вспоминаю о конверте, засунутом в карман пиджака, — тот самый, который я получил на венецианском маскараде. Руины существует среди преступных синдикатов, чтобы поддерживать систему сдержек и противовесов.

Мне причитается услуга, и я собираюсь ее получить.

Закрыв багажник, я смотрю на Мэнникса. Он стоит позади Виолетты на каменных ступенях моего семейного дома. Я жестко киваю ему, напоминая, что доверяю ему защиту своей подопечной. Он отвечает кивком в знак подтверждения.

Перед тем как уйти, я провожаю Виолетту взглядом, повторяя огненную интенсивность ее взгляда. Я позволяю жгучей боли поглотить меня, выжигаю ее в своей сетчатке. Затем я уезжаю, не оглядываясь, так как сосредоточился на своей цели.

Поручив мне это конкретное задание, Карлос пытается заставить историю повториться, испытывая меня самым унизительным образом. Еще один скандал, связанный с его конкурентами. Только на этот раз вместо того, чтобы просто убрать двух обидчиков, он требует в отместку лишить жизни всю семью.

Видимо, босс считает, что совершил ошибку, оставив мальчика в живых в первый раз. Теперь он намерен не оставить ни одного свободного конца. И что может быть лучше, чем заставить меня доказать ему свою преданность, потребовав, чтобы я сам совершил злодейский поступок.

Убийство семьи — отца, матери, двух невинных детей — наверняка проклянет ту часть моей души, которая у меня осталась. И вот что от меня требуется, вот моя дань, чтобы добиться союза с la famiglia, с самим Дьяволом.

Ради мести дону Карпелла я уже продал свою душу. Я поклялся, что пройду по широкой тропе до самых врат ада, лишь бы забрать его с собой.

И это все еще моя цель.

Но я больше не тащу себя в глубины ада ради мести.

Я делаю это ради нее.

Глава 17

Короны и клятвы

Виолетта

Той девушки, которой я была до того, как вошла в этот собор, больше не существует. Стоя перед богато украшенным напольным зеркалом, ее отражение — чужое.

Единственное сходство — диадема на моей голове. Я попала в новый темный подземный мир, надев ее — ту, что принадлежала наивной балерине, недавно назначенной руководителю труппы, которая, заблуждаясь, верила, что жизнь, свободная от организации, ей по плечу.

Я провожу пальцами по красивым камням на диадеме, украшающей мою голову, и понимаю, что это может быть еще одной формой оков…

Или же она может все изменить.

Люциан отсутствовал четыре дня, и за это время мы переписывались, но поговорили всего один раз.

Телефон, который он мне подарил, лежит на туалетном столике, завладев моим вниманием. В последнем сообщении он подтвердил, что будет здесь, что ничто не помешает ему жениться на мне сегодня.

— Он будет здесь, Кайлин Деас, — говорит Нора, поправляя вуаль на моих волосах.

Я лишь киваю, не желая объяснять ей, что меня беспокоит. Она была добра ко мне все эти недели и в некотором роде даже похожа на суррогатную мать по мере приближения даты свадьбы.

Она отходит назад, чтобы полюбоваться своей работой, и хлопает в ладоши.

— Я сообщу им, что ты готова. — Я не замечаю мимолетного беспокойства на ее брови.

Она бросает взгляд на свой телефон, прежде чем выйти из гримерной. Она не признается в этом, но я думаю, что она ждет сообщения о том, когда Люциан прибудет в часовню. Я стою перед зеркалом, пытаясь понять и утешить отражающуюся в нем женщину.

Мои длинные темные волосы уложены в классическую французскую прическу. Глаза подведены темно-коричневой тушью, чтобы подчеркнуть драгоценный оттенок радужки. Румяна и нюдовая помада завершают классический, свежий облик невесты мафиозной девственницы в день свадьбы.

Я не имела права голоса при выборе свадебного платья, но это не из-за отсутствия попыток со стороны Норы. В то время я отказывалась верить, что этот день действительно наступит. Я не хотела принимать никакого участия в создании свадебного эскиза и особенно платья. Я надеялась, что мой папа спасет меня от замужества с чудовищем.

Но надо отдать должное Норе, она меня не подвела.

Это платье было создано для балерины.

Украшенное кружевом и пайетками иллюзорный лиф с глубоким декольте расположен над многослойной юбкой из тюля. Конечно, оно белое, но в кружевных нитях прослеживается оттенок шампанского, благодаря чему платье словно искрится при попадании света.

Никакого золота. Согласно итальянской традиции, золото — плохая примета в день свадьбы невесты.

Нора уже говорила мне, что, несмотря на скорую свадьбу, нам удалось соблюсти все итальянские и ирландские традиции. И все это якобы было завернуто в подарок, который Люциан доставил сюда перед моим приездом.

Понимая, что откладывать больше нельзя, я беру светло-лиловую коробку на туалетном столике и с глубоким вдохом, стягивающим корсетом вокруг груди, развязываю белую ленту и открываю подарок.

На ложе из засушенных веточек лаванды лежит нож.

Нож Люциана.

Внутри меня бурлит смесь эмоций. Серебряные ножны украшены изящным узором, вырезанным в виде плетеного узора, который я узнаю, как кельтский. Это тот же нож, которым он отрубил палец моему отцу, угрожал мне… но теперь в нижнюю часть костяной рукояти вставлена голубая жемчужина. Вынув нож из коробки, я обнаруживаю сложенную записку, запрятанную под лавандой.

Надеюсь, этот подарок затронет все традиции. Нож передавался из поколения в поколение, так что я уверен, что он достаточно старый. Для твоего чего-то нового и чего-то голубого в рукоять вставили темно-синий сапфир, который при определенном освещении переливается фиолетовым, напоминая мне о тебе.

Я даже улыбаюсь при этом. Глаза Люциана должны были стать для меня чем-то голубым, но, полагаю, я могу иметь и то, и другое.

Что касается чего-то одолженного, надеюсь, ты не против, но я попросил Мэнникса одолжить подвязку у его жены. Надень сегодня нож.

Я достаю из коробки атласную черную подвязку. Мэнникс женат? Почему-то это удивляет меня