Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

верит, то ли действительно верит.

Я не успеваю отвести взгляд к тому моменту, когда он поворачивается лицом ко мне. Смотрит внимательно и у меня на душе вдруг так тепло становится.

Стушевавшись под его пристальным взором, улыбаюсь невольно и сосредотачиваю внимание на своей тарелке.

— Расскажешь, как ты здесь оказался? — наконец прекращает сверлить меня взглядом и снова обращается к племяннику.

— Марина Евгеньевна пригласила на ужин, я же сказал.

Я невольно выгибаю бровь в удивлении. Не пропадет этот шустрый мальчишка в этой жизни.

— Это я уже слышал, а правду сказать не хочешь?

— Так это правда.

— Да что ты, а если мы Марину Евгеньевну спросим? — продолжает давить Буров.

— Ну я Марину Евгеньевну к нам приглашал, она не согласилась без твоего разрешения, поэтому я предложил пригласить меня.

На этих словах я не сдерживаю смешок и даже давлюсь.

— То есть ты напросился?

— Ну не то чтобы я напросился, я просто предложил. Марина Евгеньевна, ну скажите ему, что это разные вещи.

Я, тем временем, прикрыв глаза ладонью, пытаюсь подавить в себе приступ смеха.

— Ты Марину Евгеньевну не впутывай.

— Ну а че? Паша готовить не умеет, ты — тоже, а Марина Евгеньевна умеет.

— Я тебе напомню, что всех, кто умел готовить, ты довел до ручки.

— Ну Марину Евгеньевну же не довел, — парирует Саша и переводит взгляд на меня, — котлеты, кстати, очень вкусные.

— Я рада, — улыбаюсь, наблюдая за их нелепым диалогом.

Безотчетно думаю о том, что сейчас мы выглядим, как вполне настоящая семья. Самая обычная, собравшаяся за столом к ужину.

Внутри меня что-то болезненно лопается, будто натянутая до предела струна внезапно разрывается. Я чувствую, как теряю самообладание, а на глаза практически наворачиваются слезы.

А ведь у меня могла бы быть семья, моя собственная, не будь я такой дурой.

— Все нормально? — Буров, конечно, улавливает мое изменившееся настроение, наверное, у меня на лице все написано.

Я не нахожу в себе сил издать хоть какой-нибудь членораздельный звук, а потому просто киваю и принимаюсь за еду.

Прилагаю огромные усилия, впихивая в себя кусок за куском, просто потому что надо.

Я хорошо готовлю, но сейчас еда мне кажется совершенно безвкусной.

В кухне повисает тишина.

— Доел? — молчание нарушает старший Бурова.

— Ага, — отзывается Саша и кивает вдобавок.

— Наелся?

— Да.

— Тогда иди давай, не знаю, телек посмотри, мне с Мариной Евгеньевной поговорить надо.

— Я Толяну позвоню тогда пойду, — с важным видом заявляет Саша, отодвигая стул, а потом с загадочной улыбкой на лице добавляет: — Разговаривайте.

Когда Саша встает и скрывается из нашего поля зрения, я не выдерживаю направленный на меня, слишком давящий взгляд Бурова.

Поднимаюсь со стула, подхожу к окну. Беру с подоконника графин с водой, трясущимися руками наливаю воду в стакан. Не расплескать ее по столешнице у меня, конечно, не получается.

Задерживаю дыхание, закрываю глаза, уговаривая себя успокоиться.

Да что это такое, в самом деле?

Слышу позади себя тихие шаги. Миша подходит сзади, обнимает меня со спины, зарывается лицом в мои волосы.

Стоим так несколько долгих секунд.

— Прости, Мариш, — выдыхает Бурова.

Я несколько раз моргаю, напоминая себе о необходимости успокоиться.

Поворачиваюсь к нему, поднимаю голову, смотрю в его поблескивающие голубые глаза и облизываю пересохшие губы.

— Прости, что не позвонил и вот так без приглашения заявился.

— Не позвонил, — киваю, цепляясь за его слова, как утопающий за круг, лишь бы отогнать от себя дурные мысли, — я ждала, — признаюсь, сама не зная, зачем это делаю.

Не надо так, нельзя же быть такой… слабой.

Он резко подхватывает меня, сажает на холодную столешницу.

Это уже становится какой-то традицией — я на столе и Борову у меня между ног.

Смотрим друг другу в глаза, я к себе прислушиваюсь. Нет, не чувствую обиды, только непонимание.

— У меня пожар случился, буквально.

— По… пожар? — округляю глаза, от неожиданности заикаюсь.

— Пожар, — вздыхает, — на объекте.

— Какой кошмар, — подношу ладони к лицу.

Нет, я, конечно, могла себе всякое представить, но чтобы пожар.

— Я надеюсь, никто не пострадал?

Смотрю на него, ловлю себя на том, что внимательно его осматриваю.

А что если он…

— Все нормально, могло быть хуже, — усмехается устало, — я хотел позвонить, там связь не ловила, потом дела навалились, а когда разобрал, как-то стыдно уже было звонить, решил, что лучше лично. Думал завтра заехать, как оклемаюсь, а тут… Санек.

— Ты не хотел сегодня ехать? — понимаю что глупо, но меня отчего-то царапает легкая обида.

И с чего бы?

— Я не хотел ехать к тебе в таком виде.

— А вообще, хотел? — смотрю ему в глаза.

Он вздыхает, сводит брови к переносице.

— Марин, глупый вопрос.

— Какой есть.

— Ну конечно я хотел.

Больше он мне говорить не позволяет, просто наклоняется и целует, в который раз за время нашего знакомства подавляя мою волю. А я отвечаю, сама обхватываю руками его шею и отвечаю так, как никогда и никому не отвечала.

Дура ты Марина, все-таки необучаемая дура.

— Хкммм…

Неожиданное покашливание приводит меня в чувства. Я дергаюсь, понимая, что мы больше не одни, но Буров не позволяет мне отстраниться, наоборот, буквально придавливает меня своей лапой к груди и поворачивается.

— Я пить захотел, — слышу оправдывающегося Сашу и чувствую, как краснею.

Ему ведь не пять лет, все прекрасно понимает.

Вздохнув, Миша отходит в сторону, давая мне свободу. Воспользовавшись моментом, я спрыгиваю на пол, а он наливает в стакан воду, протягивает его Саше и, покачав головой, принимается убирать со стола.

— Мы скоро поедем, да? — интересуется Саша без особого энтузиазма.

Буров не спешит отвечать, молча кладет тарелки в раковину.

Я перевожу взгляд с одного на другого и не могу объяснить себе растущую внутри тоску, вызванную вопросом Саши.

— Может останетесь? — говорю прежде, чем сама успеваю осознать смысл своих же слов.

Глава 39. Что-то сломалось..

Марина

В воздухе повисает угнетающая тишина. Я перевожу настороженный взгляд на Мишу, в ожидании хоть какой-нибудь реакции.

Он же молчит, тоже смотрит на меня в упор, и молчит.

Впервые отсутствие реакции с его стороны меня напрягает.

Мне категорически не нравится это молчание.

Я, конечно, ляпнула, не подумав, но ведь ничего особенного не предложила.

Так ведь?

Интересно, это я сейчас себя пытаюсь убедить? Очевидно, себя.

— Меня Толян ждет, и домашку надо сделать, — наконец повисшее молчание прерывает Саня.

Я готова поклясться, в его голосе звучит сожаление, он как будто оправдывается.

И кто тут, собственно, взрослый?

А ведь я должна была подумать о