Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс

к Наталье это не относится. Она — именно то, что надо.

— Всё-таки я хочу тебя услышать, — вынимаю кляп из его рта.

— Ты — труп, — ожидаемо выдает Иван, супруг Натальи. — В курсе?

— Пока из нас двоих ты в незавидном положении.

— Незавидное положение. Ты где слов таких умных нахватался, парень?

— А я умный и начитанный очень. Я рано понял, что любят женщины и как они любят. Если бы ты прочитал хоть один тупой бабский роман, над которым вздыхает и течет и молодая девчонка, и тетенька сорок плюс, тоже бы понял. Женщины оценивают глазами, но любят ушами. Они ведутся на такой образ, как у меня. Их тянет к плохим парням, они ведутся на этот образ и влажно мечтают, чтобы при всей диковатости и быковатости этот плохой парень заливал им в уши романы о любви и имел трепетную душевную организацию, — объясняю ему. — Так что… Наталью ждет приятный сюрприз. Нам будет, о чем побеседовать по-настоящему.

— Не оценит!

— Оценит. Я грамотно её утешу. Горюющие вдовушки — моя специализация.

— И тетки постарше? — уточняет Иван, смотря на меня одним взглядом.

Второй заплыл.

Он крепко связан и дышит все тяжелее и тяжелее.

Мне и делать ничего больше не придется, сам скоро кровью истечет.

Просто подождать. Поболтать…

Полюбоваться восходом.

Сегодня обещали розовый восход и чудесное небо.

— Что ты знаешь о тетках постарше?

— Ничего. Я таким не увлекаюсь.

— Моей первой женщиной была тетка в три раза старше меня. Наталья Петровна. Подруга моей матушки. Я как-то пришёл к ней домой, она должна была долг мамке вернуть, — цокаю языком. — Вернула натурой. Соблазнила и отымела. Вытворяла такое, даже буйная фантазия хвастающегося подростка не способна подобное. Если в первое время я ей отказать не мог, приходил и всё повторялось, то потом она уже приходила клянчить.… — чешу щеку.

— Блондинка, небось?

— Ага. Но мерзкая сука. А потом нам училкой Наталью поставили, ух… Похожа, но моложе, тоньше, лучше… Без всех этих морщин, дряблой кожи, ещё и умная. Меня проняло… Но где был я и где она? Поэтому училку я доставал, как мог, а потом шел отыгрываться на той Наталье, подружке мамки. Как только я её не унижал, она все глотала. Лишь бы приходил снова и снова… Сейчас она уже совсем старуха, ранняя деменция у неё. Я оплачиваю её содержание. Все считают этот поступок глубоко человечным. Я иногда прихожу посмотреть, как уродлива жизнь, поболтать с ней о том, о сём. Нравится смотреть, как она задыхается в ужасе, но едва выйдешь из комнаты, вернешься, а она уже ничего не помнит. Добрый день, милый юноша! — смеюсь.

— Ты лечиться не пробовал? — едва слышно спрашивает Иван.

Что-то рано он отъезжать начал. Совсем тюфяк, а понтов было..…

— Со мной всё в порядке.

— Ты следил за моей женой?

Мне приходится прислушиваться. Иван почти лежит на земле.

Я закуриваю.

— Нет. Я встретил её в баре «Мокрые kiss’ки». Там часто отираются одинокие тетки постарше. Подцепить потрахаться, иногда даже попадается мой любимый типаж.…

— Чё ты гонишь! Не могла моя жена… пойти в такой клуб.

— Плохо же ты знаешь свою жену… с подружками она была, и меня как проняло… Ведь, какая штука, случайная встреча и все снова ожило, — жмурюсь. — Теперь-то всё будет, как надо. Как в самых лучших мечтах.

Делаю длинную, сильную тягу, с кайфом.

Ладно, пора заканчивать. Ждать не хочу…

Надо ещё подготовиться, чтобы утешить вдову.

Но перед этим навещу Наталью Петровну. Отмучилась, старушка.

Концы в воду, и никаких доказательств.

Ничего.

Пора закрыть эту дверь и отправить ее на тот свет, а мне — к моей Наталексевне пора прибиться, и все будет в самом лучшем виде.

От дыма закололо в легких, лениво распахиваю глаза и моргаю.

Там, где только что лежал Иван, как дырявый мешок с зерном, пусто.

Как так?!

— Самонадеянный кретин! Сразу видно, что улица тебя ничему не научила! — хрипло звучит. — Шмонать надо противника.

Больно прилетает по голове.

Жестко так. Остро.

Перед глазами все качнулось и совсем близко от моего лица оказывается земля.

Колкие камушки впиваются в щеку, травинки щекочут ноздри.

Приложил хорошо, у меня аж язык не поворачивается. Но это ничего не значит.

Ни-че-го.…

Мы далеко за городом, он потерял много крови.

Никому из нас отсюда не выбраться.

Глава 40

Наталья

Я, не сумев остаться в гостях у подруги, направилась к Вольдемару и сидела в участке. Передо мной стояла чашка с крепким чаем и вазочка с чёрным шоколадом.

Сам Вольдемар постоянно оправдывался.

— Хватит! — прошу я. — Обгадились вы! Об-га-ди-лись! Как можно было упустить Ивана?! Ну, как?

— Мы договорились об одном, но он поступил по-своёму и ловко ушёл от слежки.

— Наверное, ваша слежка видна за километр! Поэтому он решил действовать в одиночку.

Я в очередной раз бросила уничтожающий взгляд на Вольдемара, тот сдержанно одернул китель и пробурчал.

— Хватит. Этим взглядом живьем шкуру сдираешь! Неудивительно, что Иван у тебя по струнке ходил. Вот только в последнее время сорвался…

Потому что бедного не трахали так, как ему хочется, только нянчили, как тяжелобольного.

Ох уж эти мужики, если не траханный, то, значит, нелюбимый.

Путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Как бы не так.… Прежде, чем добраться до желудка, нужно пройтись тропинкой по его головке, и только потоооом, к желудку, сердцу, душе….

Пусть Иван меня сильно расстроил.

Пусть он эгоист, хам, грубиян, но.… свой, родной. И не было у нас больших проблем, пока не начались сложности со здоровьем и моя усиленная забота о муже от невозможности пустить энергию в другое русло.

Мое беспокойство достигло невероятных высот, когда я с ужасом увидела, что мне позвонил…. Фёдор.

— Боже.

— Отвечай! — легла мне на плечо тяжеленная лапа Вольдемара. — Непринужденно. Помни, ты.…

— Заткнись.

— Молчу, — показал жестом мужчина.

Сердце