Ненавижу тебя, сосед (СИ) - Манило Лина

— Когда-то мне казалось, что они у меня самые замечательные, — в носу щиплет, но я не даю волю слезам, не хочу страданий. Понять хочу, как дальше быть, а плакать не хочу. — А потом… потом что-то случилось, и они превратились в одержимых контролем манипуляторов. А может, всегда такими и были, просто я не замечала. Не знаю, Оль, это очень трудно.

— Ты справишься, — Ивашкина оставляет звонкий поцелуй на моей щеке и тихонько из стороны в сторону меня раскачивает, утешая. — Ты сильная малышка. А если нужна помощь, то мы-то с Дашкой рядом!

— Не знаю, о чём вы, но Дашка точно рядом, — Даша садится с другой стороны и тоже закидывает руку мне на плечо, и я оказываюсь зажатой между этих бесконечно милых дурочек.

— Знаете, что? — Ивашкина снова становится привычной, будто не готова была только что расплакаться. — Мне кажется, нам надо купить по ведру мороженого, напялить пижамы и до утра валяться на диване и смотреть дурацкие мелодрамы. А? Как вам идея? По мне это будет лучшее новоселье в истории!

— Ага, только у нас никаких пижам нет, — напоминаю, и Ивашкина мрачнеет, но тут же её глаза зажигаются хитростью и азартом.

— Который там час?

— Семь часов вечера, — сообщаю, глянув на экран мобильного.

Чёрт, опять от Никиты сообщение… нет, надо что-то с ним решать. Он же надеется! Это некрасиво с моей стороны, но со всеми этими проблемами и суетой меньше всего хочется ещё и с ним объяснений.

Прячу телефон в карман, а Ивашкина вскакивает с места и оживлённо руками размахивает.

— Значит так. Сейчас в одном крутом магазине распродажа. Скидки — бешеные! Потому берём ноги в руки и за обновками.

— Удивительное дело, но даже мне эта идея нравится, — ворчит Даша, но тут же расцветает улыбкой и яркими веснушками. — Айда в магазин! Нам нужны положительные эмоции.

Никогда в жизни я ещё так быстро не собиралась. Впрочем, что мне возиться, если из одежды только то, что Дашка захватила из нашей комнаты.

В торговом центре мы долго петляем по этажам, потому что Ивашкина напрочь забыла, где именно находится тот самый магазин с бешеными скидками, а в других одеваться не по карману. Но где-то через полчаса блужданий уже тащим охапки вешалок к примерочным.

Я выбираю новые джинсы, несколько рубашек, красивый шарф и трикотажное платье. Цены и правда смешные, а моих сбережений пока ещё достаточно на обновление гардероба. Я же молодец, я ведь копила.

О том, что нужно найти работу думаю всё настойчивее. Ставлю мысленную зарубку завтра же заняться этим вопросом, а пока мы, обвешанные пакетами, несёмся в супермаркет за вожделенным мороженым.

— Шоколадное хочу! — облизывается Ивашкина и тычет пальцем в одно из ведёрок под стеклом холодильного ларя.

Мы с Дашей выбираем карамельное, и уже через пять минут стоим на кассе, а я впервые за этот день улыбаюсь широко и искренне. Вся эта девчоночья чепуха, оказывается, очень бодрит, а ещё лишает всяких дурных мыслей. Хотя бы на время. Как укол хорошего успокоительного.

— Теперь быстро домой, пока мороженое не растаяло! — командует Даша, и мы, смеясь и перебивая друг друга, почти бежим обратно, только, не дойдя несколько десятков метров, замираем столбами.

— Это чего такое? — ошарашенно спрашивает Ивашкина и дёргает подбородком в сторону ворот, будто кто-то из нас мог проглядеть. — Мне же не мерещится?

— Это похоже на… даже не знаю, на что это похоже, — отзывается Даша и ставит пакеты на землю.

— На воздушные шарики это похоже, — говорю, приглядываясь.

Это что-то невероятное! Десятки воздушных шаров парят в воздухе над воротами, привязанные за кованые столбики ниточками. Разноцветные и нарядные, плавно покачиваются, и на каждом яркая надпись: «С новосельем!»

Вот это да…

29. Ярослава

— Какая прелесть! — Оля первой подходит к украшенным воротам, протягивает руку и со смехом дёргает за верёвочку. Ярко-красный шарик то взлетает повыше, то снова «приседает».

— Ага, только от кого? — включает критическое мышление Даша, а я отгоняю от себя мысль, что это может быть поступок Демида.

Отгоняю не потому, что точно знаю — это не в его стиле. А потому, что боюсь, что это может значить что-то большее, чем дружеский жест. Не нужна мне никакая надежда, у меня и так проблем достаточно. Да и с чего бы вообще надеяться и хотеть чего-то эдакого от Лаврова, если мы только-только пытаемся справиться со всем, что наворотили раньше?

Тогда что это вообще всё значит?

Ответ находится очень быстро. И имя ему Никита.

Улыбаясь, он выходит на площадку у своего дома с большой коробкой в руках. Она перевязана ярким бантом, вся такая нарядная.

Я не знаю, что там внутри, я даже не смотрю на неё. Вглядываюсь в лицо Никиты, пытаюсь понять, что он задумал.

А Никита тем временем замечает мой взгляд, улыбается широко. Искренне и от души, будто никого больше не существует, когда на меня смотрит. Смущает.

Отворачиваюсь, суетно пакеты подбираю и не знаю, куда себя деть.

Даша толкает меня в бок и одаривает многозначительным взглядом, а я прикрываю глаза. После того двойного свидания мы ни разу не возвращались в разговорах к Никите. Даша пусть и по-девчоночьи любопытная, но не лезет на чужую территорию. Даёт людям шанс созреть и поделиться. А вот Ивашкина… она же ничего не знает.

Но Оля так увлечена шариками, как ребёнок им радуется, что до наших с Дашкой гляделок ей нет дела.

— Это вам, — прочистив горло, Никита потрясает коробкой в воздухе. — Подарки!

Только этого не хватает!

— Ой, — Ивашкина будто бы только его заметила. Опасливо косится на коробку, будто в ней бомба может лежать, но Никита так обезоруживает своей улыбкой, ямочками на щеках и смешливыми голубыми глазами, что даже Даша тает.

Есть в Никите способность очаровывать. Именно из-за неё чувствую себя полной дурой, которая сошла с ума и никак не может оценить настолько прекрасного парня.

— Спасибо, но зачем? — мне неловко, я не знаю, куда себя деть, как реагировать на всё, что он устроил.

— Затем, что я воспитанный молодой человек, а мама меня всегда учила быть джентльменом. А ещё нельзя не дарить людям подарки на новоселье. Это плохая примета.

— Ты ещё и суеверный, — ворчит Ивашкина, но её глаза тоже улыбаются. — Это ты один сделал?

Хорошо, что у меня есть подруги, которые своими руками готовы загребать жар и задавать те вопросы, которые крутятся в моей голове.

— Ага, — не скрывает Никита и ставит коробку на лавочку возле наших ворот. — Вам понравились шары? Я старался.

— Очень красивые шарики, — говорю, проглатывая комок, застрявший в горле.

Потому что и шарики эти, и подарки в коробке — это… трогательно. Он старался, делал сюрприз, а я стою и даже не могу ничего сказать. Будто язык проглотила! Это некрасиво, потому что, несмотря ни на что, я тоже воспитанная девочка. Мама учила благодарить за подарки.

— Никита, спасибо, но зачем? Не стоило!

Он прикладывает палец к своим губам и, улыбнувшись, произносит: «Стоило».

От его взгляда становится немножко стыдно. Откашлявшись, смотрю под ноги, а девчонки уже о чём-то щебечут, кружась вокруг коробки. Это какая-то глупая ситуация.

Никита подходит ближе, осторожно касается моего плеча, привлекает внимание.

— Ясь, я от чистого сердца это сделал. Честно.

— Но я ведь не намекала, что ты сделал это с коварным умыслом, — мой голос наконец возвращается ко мне, как и смелость прямо посмотреть в глаза Никите.

— Просто захотел тебя… вас порадовать. Ты прости за ту сцену возле клуба, мне чертовски стыдно. Но вот увидел вас с Лавром и крышку сорвало.

Он кажется виноватым, и я ему вдруг верю.

— Это было некрасиво, но потом столько всего произошло, что я об этом забыла.

«О тебе вообще забыла», — думаю про себя, но не озвучиваю, чтобы не обидеть.

— Если ты думаешь, что чем-то будешь мне обязана, то нет, — он говорит тихо, я сама его едва слышу, не то что болтливые девочки. — Подарки и сюрприз от души, потому что ты мне очень нравишься. И я хотел сделать тебе приятно. Ну и подружкам твоим тоже.