Измена. Плата по счетам (СИ) - Манаева Ирина

- Мне всегда нравилась твоя прямолинейность, - хвалит меня чуть ли не впервые в жизни. Только мне этого хотелось раньше, когда была маленькой и глупой, а сейчас плевать на подобного рода лесть. Воспринимаю её, как подхалимство.

- Давай ближе к делу, - подвожу его к нужной теме.

- Деловая хватка, вся в отца.

- Давай обойдёмся без громких фраз и притягиваний за уши родства. У нас нет ничего общего, а если бы было, я бы обязательно искоренила это в себе.

На лице Жарова маска скорби, и он тут же кладёт передо мной папку с документами. Но я не стану изучать её здесь. Дома, когда останусь одна, чтобы как следует вникнуть в содержание слов. Потому забираю со стола, засовывая к себе в сумку.

- Что будешь? – отец протягивает меню.

- Не голодна. Пожалуй, поеду.

- Ты обещала.

- Ладно, - принимаю разноцветную рекламу с ценами. – Неплохой прейскурант, - усмехаюсь, подкидывая брови.

- Всё на уровне. Не стесняю в средствах.

- Да я себя тоже не стесняю. Просто не люблю тратиться попусту. Привычка с детства, когда недоедала, - нарочно говорю, рассматривая названия блюд. Но я не в буквах, я в прошлом, и внутри меня живёт маленькая обиженная девочка.

- Я свыкся с тем, что попаду в ад, - смеётся Жданов.

- До некоторых пор думала, что ты давно там, - захлопываю меню. – Закажи на свой вкус, - прошу его, и он подзывает официантку.

Здесь он Андрей Семёнович – владелец сети ресторанов, о которых я слышала, но обходила стороной, будто что-то внутри меня знало, кто владелец. Добрая половина волос Жарова выпала, часть веса ушла. Он выглядит куда старше своего возраста, а лицо куда добрее, чем помню я.

- Принеси нам самое лучшее, - он не заморачивается, перекладывая выбор на официантку, и она на мгновение застывает.

- У нас всё лучшее.

Но гипнотического взгляда Жарова хватает, чтобы её тут же сдуло. Уверена, на кухне начался квиз, где выясняют, на что же намекал хозяин.

- Ты должна обещать мне, что придёшь на мои похороны, - заявляет Жаров.

- А ты умеешь удивлять, - фыркаю, наливая себе стакан воды. – Впервые будущий покойник зовёт на проводы.

- Ну умирающему же ты не откажешь в последней просьбе?

- Посмотрим, - не хочу соглашаться, но и грубить тоже. – Надеюсь, обсуждать цветовую гамму, ресторан, оформление и цветы не будем.

Он улыбается, но я вижу грусть в глазах. За маской веселья можно скрывать чувства, но каждый из нас понимает – достойно уйти не каждому по силам.

Глава 71

Кажется, разговор уходит не туда.

- Я бы перешла к вопросу о Славе. Как он там?

- Борется со своими демонами. Он сильный, Инга. Справится. Есть хороший человек, который вправит ему мозги. Надеюсь, ты не будешь вмешиваться, иначе всё напрасно.

С одной стороны, это мой сын. С другой, я сама вверила его деду. Не понимаю, зачем он пытается всё наладить и поменять, но, по всей видимости, я для него что-то значу.

- Поклянись своими принципами, что не лжёшь.

- Чем? – выражение лица скептика.

- Обещай, что ты действительно ему помогаешь, а не пытаешься сделать из него крёстного отца.

- Я и сам им никогда не был, Инга. Но мальчишка потерял ориентиры.

- Можешь ему сейчас набрать?

- Для чего? Хочешь убедиться, что я не держу его в заложниках?

- Его жена хочет встретиться, у неё новости.

Жаров набирает номер и, не отрываясь, смотрит на меня.

- Это я, - говорит кому-то. – Дай Ростика.

Он ждёт, а потом протягивает телефон мне.

- Привет, - здороваюсь с сыном. Рассказываю о новостях про семью. Он интересуется, спрашивает о каждой, говорит, что соскучился. А мне так хочется верить, что всё можно изменить. Я бы многое отдала за это. Договариваемся, что через два дня он будет ждать в этом же ресторане в шесть, а потом прощаемся.

Слав не спрашивает о том, как я. Я не лезу к нему в душу. Не сейчас, когда рядом слишком много чужих ушей.

Нам приносят что-то красивое, маленькое и безумно дорогое. Пробуем, смотря друг на друга. То поднимаем брови, изумляясь вкусу, то сплёвываем в салфетку.

- Куда лучше докторская и кусок хлеба, - выносит вердикт Жаров. – Помнишь?

- Бутерброды со вкусом табака? – пресекаю его радость. – Конечно. Тот случай, когда не куришь, а ешь никотин.

- Я старался быть хорошим отцом. Не вышло.

- Зато ты стал отцом своим бандитам.

Жаров косится по сторонам. Наверное, я сказала это слишком громко.

- Тебе не шесть и не девять, Инга. Сдувай щёки и слушай. Врачи дают мне от силы три месяца. Умирать не страшно, не хочу, чтобы меня что-то тянуло к земле.

- Оттуда? – тычу пальцем в небо. – Ты ещё надеешься?

- У тебя с сыном тоже не всё гладко, и я не задаюсь вопросом, кто в чём виноват. Я причинил тебе много боли. Наверное, ты стала такой из-за меня.

- Какой такой?

- Мужиком, Инга. Который намерен выиграть у любого другого мужика. У тебя не было возможности быть слабой, быть девочкой, потому что я забрал у тебя эту возможность.

Молчу, чувствуя ком в горле, и сглатываю его. Нам приносят что-то сладкое, но не тороплюсь пробовать, чтобы не выказать неприличия своими действиями. Передо мной всё же человек исповедуется, кто знает, что ждёт меня через несколько десятков лет. И кому захочется исповедаться мне.

И чем больше мы говорим, тем больше ловлю себя на мысли, что я пришла к тому, что освободить и его, и себя от этой ноши. Нет, я не брошусь обниматься и плакать. Это чья-то чужая история. И не стану доверять без оглядки. Он выполнил свою часть сделки – и я говорю ему не «прощай», а «как-нибудь увидимся».

Владимир отвозит домой, а я ловлю себя на мысли, что привыкла к его присутствию и воспринимаю его, как нечто хорошее. Он ненавязчиво полезен, тактичен, смекалист. Кажется, я вижу в нём лишь хорошее, а эту уже недобрый звоночек. Я не имею права романтизировать наши отношения. Хотя бы потому, что их нет. Хотя бы потому, что мне почти полвека. Хотя бы потому, что я – неполноценный человек.

- Инга, можно завтра взять выходной? – интересуется, когда намерен уйти.

- Конечно, что за вопрос! – говорю, а у самой внутри всё сжимается. Наверное, я достала его с вечными поездками, бегами и проблемами. Или же у него просто женщина. У такого мужчины не может не быть женщины.

- Завтра дочь с внуком приезжает на пару недель, встретить надо.

- Конечно! – радуюсь, будто в лотерею выиграла. Не тяготится. Дочь приезжает. – Хоть неделю, всё нормально.

- Неделю не возьму, - качает головой.

- Почему?

- Скучать буду, - улыбается, и то ли в его словах правда, то ли шутка, не могу понять. Но хочется, чтобы было первое.

Он желает спокойной ночи и уходит. А я остаюсь. Прислушиваюсь к себе. Такое чувство, будто легче стала, словно камень с души упал. Улыбаюсь себе в зеркале. Наконец-то хочется жить по-настоящему.

Глава 72

- Выглядишь хорошо, - делает мне комплимент Евгений. – Будто светишься изнутри.

Сегодня пятнадцатый сеанс, и он прав – настроение у меня за последнее время улучшилось. Во-первых, Ростик взялся за ум. Во-вторых, нам с Владимиром нравится проводить время вместе. В-третьих, документы, которые передал отец, способны похоронить Ростовцева, как только он выйдет из больницы.

Только его состояние вот уже третью неделю оценивается, как критическое. Он не идёт на поправку, но и не торопится на тот свет. А я терпеливо жду, созваниваясь с врачами и оплачивая лекарства, которые необходимы. Наверное, со стороны кажется, что я заботливая жена, которая продолжает любить, пусть муж и причинил ей столько боли. Но я знаю, что мной руководит не сострадание и не желание сохранить марку. Я мечтаю увидеть, как на суде Руслана приговорят к пожизненному сроку.

Об Ульяне я ничего отцу не говорила, он узнал от матери. Через четыре дня меня вызвали к следователю, и я готова была дать отпор, но, к моему удивлению, он принёс извинения. Так и сказал.