Паула Литтл - Утраченная свобода

— Нет, то есть, сначала… да, только это было бренди и уже… уже давно, — пробормотал Бертрам стыдливо.

— Если вы пили бренди, которое продается в этом районе, то должны быть сделаны из железа, ибо до сих пор живы, — заметил мистер Бомарис. — Какова общая сумма вашего долга? Или вы не знаете?

— Да, но… Вы что? Собираетесь платить мои долги, сэр?! — На ум юноше пришла ужасная мысль, и он пристально уставился на своего посетителя с вопросом: — Кто вам сказал, где я нахожусь?

— Ваш дружелюбный, но безмозглый приятель, конечно.

— Сканторп? — недоверчиво сказал Бертрам. — Это не был… это не был кто-то другой?

— Нет, это не был кто-то другой. Я еще не обсуждал этого вопроса с вашей сестрой, если вы это хотели узнать.

— Откуда вы знаете, что она моя сестра? — сказал Бертрам, вглядываясь в него еще пристальнее. — Вы скажете, что узнали это тоже от Сканторпа?

— Нет, я с самого начала догадался. Вы держите при себе ваши счета? Дайте их мне!

— Ничто не заставит меня сделать это! — пылко вскричал Бертрам. — Я хочу сказать, что очень вам обязан, сэр, и это чертовски любезно с вашей стороны, но вы должны понять, что я не могу принять такое великодушие! Ведь мы почти незнакомы! Я не могу взять в толк, почему вы должны сделать это для меня!

— Ах, но нам не предназначено оставаться чужими! — объяснил мистер Бомарис. — Я собираюсь жениться на вашей сестре.

— Собираетесь жениться на Белле? — сказал Бертрам.

— Определенно. Вы понимаете, что в этом свете все дело предстает совсем по-другому. Вы едва ли можете ждать от меня, что я буду выигрывать в фараон деньги у брата моей жены. Вы в самом деле должны учесть мое положение, мой дорогой мальчик.

Губы Бертрама задрожали.

— Я понимаю, в чем дело! Она пошла к вам, и вот почему… Но если вы думаете, сэр, что я опустился так низко, что позволю Белле пожертвовать собой, только чтобы спасти меня от позора…

Улисс, моментально обидевшись на перемену в голосе, бросился к своему хозяину и вызывающе залаял на Бертрама. Мистер Бомарис положил руку ему на голову.

— Да, очень грубо, Улисс, — согласился он. — Но не обращай внимания! Имей в виду, что никто не ценит меня так высоко, как ты!

Весьма сконфуженный, Бертрам произнес:

— Я хотел сказать… я прошу простить меня! Я только собирался сказать… Она мне ничего не говорила!

— Неужели? Как эти женщины любят секреты! Возможно, она думала, что первыми эту новость должны узнать родители.

— Думаю, она могла бы, — с сомнением сказал Бертрам. — Но она утверждала, что ни за кого не может выйти замуж, потому что всех заставила думать, что она богатая наследница…

— Ничего такого она мне не говорила, — сказал мистер Бомарис.

— О, я понимаю! — сказал Бертрам, морщины на его лбу разгладились. — Ну, должен вам сказать, сэр, что чертовски рад, потому что подозревал: вы ей нравитесь больше, чем остальные! Я… я желаю вам счастья! И, конечно, я понимаю, что теперь нужно по-другому смотреть на мой долг вам, только я думаю, однако, мне не следует позволять вам платить остальные мои долги, потому что это ни в коей мере не ваше дело, и…

— Давайте не будем начинать все сначала! — взмолился мистер Бомарис. — Только скажите, дорогой друг, что вы намереваетесь делать, если я не заплачу ваших долгов!

— Я думал о том, как вступить в кавалерийский полк, если меня примут, — сознался Бертрам. — Под вымышленным именем, конечно!

— Мне кажется, что кавалерийский полк подойдет вам как нельзя лучше, — сказал мистер Бомарис. — Но вам будет гораздо удобнее, да и нам всем, если вы вступите под своим именем и в качестве корнета. Чего бы вам хотелось? Гусарский полк?

Эти невероятные слова заставили Бертрама сначала покраснеть, потом побледнеть, судорожно глотнуть и наконец выпалить:

— Вы не можете иметь это в виду! После всего! Я… О, сэр, вы серьезно?

— Да, разумеется, но дайте же мне ваши счета!

— Я не заслужил, чтобы вы что-нибудь для меня делали! — вскричал Бертрам, лишившись последнего самообладания.

— Счета!

Бертрам, уже качаясь на волнах каких-то блаженных грез, привстал и сказал:

— Счета? О! О, да, они все здесь — только вы будете поражены тем, сколько я потратил, и…

— Меня никогда ничто не поражает, — ответил мистер Бомарис, протягивая руку. Он засунул в карман скомканные бумаги и сказал: — Я устрою все так, что никто из ваших кредиторов не догадается, что не вы им заплатили. Вы задолжали кому-нибудь здесь, кроме вашего счета?

Бертрам покачал головой.

— Нет, потому что Белла дала мне все деньги, которые у нее были, когда пришла навестить меня. Я боюсь, вам не хотелось бы, чтобы она так делала, и мне тоже, но Феликс привел ее, совсем в духе этого олуха! Это… это ужасное место, и я думаю, что должен вам сказать, вина за ее приход в эти трущобы полностью лежит на мне!

— Вы меня пугаете, — сказал мистер Бомарис. — Я надеюсь, она не останавливала глаз ни на какой нуждающейся личности, которой потом будет чувствовать себя обязанной помогать?

— Нет, я не думаю, — ответил Бертрам. — Феликс сказал, что она дала шиллинг женщине, которую здесь называют Сью Четверть Пинты. И я чрезвычайно огорчен, сэр, и я ни за что на свете не допустил бы этого, но Феликс говорит, что они столкнулись с Болтливой Пег, которая… которая притащила меня сюда, когда я не соображал даже, где нахожусь… Она… она была очень добра ко мне, на свой лад, вы понимаете, и Белле пришло в голову, что ее нужно отблагодарить за то, что она за мной ухаживала! Но с этим все в порядке, потому что я дал Пег пять фунтов из тех денег, что оставила мне Белла!

— Помоги мне небо! — сказал мистер Бомарис. — Она, несомненно, будет ждать от меня, что я подыщу жилище для этой шлюхи! Болтливая Пег, вы сказали? Боже милостивый!

— Нет, нет, сэр, она не станет! — воскликнул Бертрам. — Зачем бы ей?

— Потому, что это ее неизменная практика, — с горечью сказал мистер Бомарис. — Вы не предполагаете, что я добровольно выбрал себе это животное?

— Не хотите ли вы сказать, что его вам дала Арабелла? Ну, это уж слишком с ее стороны! Должен сказать, мне казалось, что это довольно чудная собака для вас, сэр!

— Весь Лондон думает, что это чудная собака для меня. Даже хозяин этого кабака пытался выпроводить ее отсюда!

Он достал свою записную книжку, вырвал из нее несколько чеков и толкнул их через стол.

— Вот, заплатите ваш счет здесь, выкупите все, что у вас в закладе, и закажите себе место на козлах в первом дилижансе на Хэрроугейт. Мне думается, почтовые кареты отходят утром в безбожное время, так что вам лучше переночевать в той гостинице, от которой они отправляются. Несколько дней на свежем воздухе помогут вам оправиться, я уверен, от всех разрушительных действий бренди, которое вы пили, и сделают возможной вашу встречу с отцом, не вызывая подозрений.