Цена искупления - Анна Бигси

— Я не прошу забыть. Только отпусти. И прости, если сможешь.

Он встал. И сжал кусок креста, как бы прощаясь. И тут услышал шаги.

Обернулся. Пожилая женщина в темном пальто. Узнал сразу. Мать Елены. Усталая, с потухшими глазами, в руках маленький букет.

Оба замерли.

— Я не думала, что ты.... — прошептала она.

— Часто прихожу, — мягко ответил он.

Она кивнула и подошла ближе. Постояла у надгробия. Поставила цветы рядом с его лилиями. Помолчала. Потом взглянула на него.

— Прости меня, Степ. Тогда... на похоронах. Я говорила ужасные вещи. Но ты не виноват. Просто я.... я обезумела от горя. Я не думала. Я не хотела...

Степан кивнул.

— Всё нормально. Я сам себя винил больше, чем вы.

— Она тебя любила, — сказала женщина. — Очень.

Он посмотрел на могилу.

— Я знаю....

Они стояли молча. Без лишних слов. Только легкий ветер качал ветви деревьев. Потом она кивнула.

— Живи дальше, Степ. Не надо больше ничего доказывать. Лена желала тебе только счастья….

— Спасибо, — выдохнул Степа.

Они разошлись по разным дорожкам. Без обид. Без тяжести. Только с уважением и болью, которая наконец стала немного тише.

С легким сердцем Степан поехал домой. Возле дома у подъезда стоял Рушан и, судя по всему, ждал его. Куртка его была расстегнута, в руках папка.

Степа подошел. Пожали руки.

— Не удержался. Решил лично приехать, — начал Рушан.

— Что случилось?

— Все, как ты и хотел. Артуру светит вышка. Нашли тело девушки. Старое дело, но есть доказательства. Свидетельские показания. В общем полный фарш.

Степан молча кивнул.

— Плюс похищение Ренаты. Угроза убийства. Все складывается отлично. Выйти он уже не выйдет. Никогда.

— Я рад, — тихо ответил Степан. — Спасибо, что взялся.

— Тебе спасибо. Мне внеочередное звание светит.

— Поздравляю, — хмыкнул Степа.

— А как ты на мена вышел? — Рушан приподнял бровь.

— Вадим Юрьевич, порекомендовал, — сказал Степан. — Сказал, ты поможешь.

На лице Рушана впервые за долгое время появилась мягкая улыбка. Он кивнул.

— Значит, не зря. До встречи, Кулешов.

— Удачи, Рушан.

Пожали руки. И разошлись. Спокойно. По-мужски. Каждый по своим делам. А в груди у Степана было светло и спокойно.

Эпилог

Утренний свет мягко пробивался сквозь белые занавески палаты, окрашивая стены в яркие тона. Внутри у Ренаты было странное ощущение, легкая дрожь, как перед экзаменом, и волнение, смешанное с радостью. Сегодня — выписка. Сегодня они с сыном впервые выйдут в мир вместе.

Она поправила одеяльце на крохотном тельце, лежащем в прозрачной люльке рядом с кроватью, и выдохнула. Медсестра забрала малыша переодеваться. В этот момент дверь тихо отворилась.

Первой вошла Вера. Со счастливой улыбкой на лице, как всегда. В руках ее был скромный букет и коробка с мягким пледом. Она улыбнулась и подошла ближе.

— Ты умничка, — сказала просто, и тепло обняла. — И сын у тебя красавец.

Следом влетела Майя, как ураган.

— А ну-ка, где моя подруга-супермама? — воскликнула она, обняла Ренату осторожно, но крепко. — Я тебе что говорила? Всё будет хорошо!

Рената поблагодарила, улыбнулась, приняла подарки. И вдруг....

Дверь палаты распахнулась.

— Где тут мои? — раздался голос, полный жизни.

Степан. Он буквально ввалился в комнату, сияющий, с огромным букетом в руках и каким-то невероятным светом в глазах. Подошел к Ренате быстро, не глядя ни на кого.

Поцеловал. Прямо в губы. Долго, с жадностью человека, который слишком долго ждал.

— Господи, как же я соскучился, — прошептал он ей на ухо. — С ума сходил. Каждый час без тебя — это вечность.

Девочки тихо захихикали и вышли из палаты.

— Я тебя люблю, — улыбнулась Рената, прижимаясь к нему. — Очень-очень.

Он обнял её крепко, и вдруг подхватил на руки и закружил по палате.

— Осторожно! — воскликнула она, смеясь. — Не урони.

— Ни за что, — Степа вновь приник к её губам.

В этот момент дверь снова отворилась, и в палату заглянула медсестра с переносной люлькой в руках.

— Ну что, родители? Готовы? Вот ваш киндер-сюрприз, — с улыбкой сказала она и осторожно поставила люльку на кровать.

Степан тут же склонился над сыном, взял его на руки с тем же благоговением, что и в первый раз. Малыш был теплый, родной, тихо посапывал, устроившись в одеяле.

— Сын.... — выдохнул он и замер на секунду, будто внутри все стало на свои места.

Они вышли во двор. Рената держала его под руку, поправляя краешек одеяла на малыше. Вокруг друзья, цветы, объятия. Она даже не предполагала, что у нее теперь столько близких людей. Каждый по своему поучаствовал в ее жизни и помог в трудную минуту.

Все хлопали, поздравляли. Кто-то громко крикнул: «Горько!» — и раздался общий смех.

И в этом шуме, в солнце, в свежем весеннем воздухе Рената чувствовала, как сердце наполняется до краев. Жизнь дала ей шанс начать все с начала, и она его не упустила.

*****

Захар стоял чуть в стороне от всеобщего веселья. Вокруг звучал смех, аплодисменты, кто-то кричал «горько». А он сжимал в руке телефон, прижав его к уху, и смотрел в асфальт.

— Да, Марина.... Я помню. Сегодня. Годовщина. Конечно, не забыл...

На том конце раздался резкий, обиженный голос:

— Не забыл? Захар, ты даже не позвонил! Я с утра жду хотя бы смс! А ты где? Снова где-то не со мной, да? Опять кто-то из твоих «друзей» важнее?

Он закрыл глаза, медленно вдохнул:

— Марин, пожалуйста, не кричи. Я сейчас на выписке. У Степана и Ренаты. Я тебе говорил.

— А я? — перебила она. — Я кто тебе? Я твоя жена или просто голос в телефоне? Почему каждый раз, когда у тебя есть выбор — ты не со мной?! Почему всегда кто-то важнее?

— Не важнее, — хрипло выдохнул он. — Просто сейчас я не мог иначе. Они не просто друзья. Мы семья....

— А я что? Не семья? Я что, чужая?

Захар сжал челюсть. Он знал: сейчас она говорит с обидой, не с ненавистью. Но от этого было ещё хуже. Все понимал. Их брак трещал по швам, но остановить этот процесс он не мог. Не получилось поставить жизнь