Цена искупления - Анна Бигси

Он осел на ступеньку, будто из него вынули все напряжение.

— Всё хорошо.... — прошептала Рената и слабо улыбнулась. — Он уже с нами.

Глаза Степана наполнились слезами. Он не смог даже слово сказать. Только кивнул и провел рукой по лицу.

Снаружи уже слышались сирены. Подоспели скорая и полиция. Как всегда вовремя.

Макс аккуратно передал малыша врачу. Взял Ренату под локоть:

— Давай, теперь к специалистам. Все остальное они доведут до конца. Ты была молодцом.

— Спасибо, — Рената посмотрела на него и кивнула, всё ещё не до конца веря в случившееся.

На улице Степан уже передавал Рушану Артура и его людей. Лицо было каменным, руки сжаты в кулаки, взгляд твердый.

— Они ваши. Делайте с ними, что хотите. Но чтоб они больше к моей семье не совались.

Рушан кивнул, не задавая вопросов. Все было ясно без слов.

— Спасибо, — Степан протянул Максу ладонь. — За сына и жену. Если бы не ты….

— Это моя работа, — хмыкнул тот, но всё же пожал руку. — Обращайся, если что.

— Буду иметь в виду, — усмехнулся Степа и хлопнул сослуживца по плечу. — Должен буду.

— Я запомню, — Макс расплылся в усталой улыбке.

Степан вернулся к карете скорой и залез внутрь. Взял жену за руку, посмотрел на крошечного сына, что уже лежал на её груди.

— Поехали вместе. Я не отойду от вас ни на шаг.

Сел рядом. Держал руку Ренаты, пока карета с мигалками и сопровождением мчалась в сторону роддома.

Глава 38

Палата была наполнена приглушенным светом и особенной тишиной, той, что бывает только в роддоме. Тишиной, в которой каждый вдох звучит особенно, потому что рядом начинается новая жизнь.

Степан стоял у кровати, когда медсестра осторожно вложила в его руки маленький теплый сверток. Сначала он даже не дышал, будто боялся спугнуть этот крохотный комочек, завернутый в одеяло. Сердце забилось так громко, что немного оглушило.

Малыш зашевелился, издал негромкое кряхтение и снова притих. Лицо у него было покрасневшее, нос смешно сморщен, а крошечные пальчики дернулись, будто в поиске опоры.

Степан смотрел на него и вдруг почувствовал, как внутри разливается что-то теплое, мощное. Не страх, не напряжение, а чистый восторг. Грудь наполнилась таким трепетом, что в глазах защипало. Он не знал, как это назвать. Может, именно так и выглядит любовь с первого взгляда. Настоящая, отцовская.

— Он.... он же мой, правда? — прошептал Степа, глядя на малыша.

— Конечно твой, — тихо ответила Рената с кровати. Улыбалась, уставшая, бледная, но сияющая. В глазах у неё плескалось счастье.

Степан подошел к ней ближе, сел рядом. Малыш чуть шевельнулся, и он прижал его чуть ближе к груди.

— Я даже не знал, что так можно.... — прошептал тихо. — Вот так чувствовать счастье.

Рената коснулась его руки.

— Значит, теперь всё на своих местах.

Степа посмотрел на нее. На своего сына. И понял, что действительно. У него теперь все есть.

— Врачи сказали, он хорошо набирает вес. Несколько дней понаблюдают и отпустят нас домой, — улыбнулась Рената.

Степан кивнул и, не сдержавшись, поцеловал её в лоб. А потом обнял обоих сразу. Её. И их сына. Словно обнимал смысл своей новой жизни и чувствовал себя абсолютно счастливым.

— Тебе пора, — проговорила Рената, забирая из его рук малыша.

— Может, я тут посижу, рядом? — тихо предложил Степан. Уходить не хотелось совершенно.

— Нет, Степ, — мягко, но уверенно покачала головой Рената. — Иди домой. Ты после смены. Тебе надо хорошо отдохнуть. Мы подождем.

— Я не хочу уходить.

— Я знаю. Но тебе нужно. Ты нам нужен здоровый и отдохнувший. Понял?

Он улыбнулся сквозь усталость.

— Да. Понял.

Степа встал, не спеша, словно не хотел терять ни секунды с ними. Наклонился, поцеловал Ренату в висок, глянул на сына и вышел из палаты.

Рената подошла к окну. Провела ладонью по прохладному стеклу. Внизу Степан обернулся, помахал ей. Она улыбнулась в ответ.

Он ушел.

А она все смотрела ему вслед, пока не скрылся из виду. В груди было легко и тепло. А мысли стали приятными Как же изменилась жизнь. Так резко, так внезапно. Ещё недавно ее жизнь была похожа на пытку: страх, бегство, одиночество. А теперь Степа. Их сын. Смысл. Надежда.

Степан стал её миром. Её опорой. Ее поддержкой. С ним она была за каменной стеной и больше не боялась.

Он собрал по кусочкам то, что разрушил Артур. И дал ей все, о чём она боялась даже мечтать.

Малыш закряхтел, возвращая в реальность. Грудь мгновенно налилась молоком. Рената улыбнулась и пошла кормить сыночка.

Степан не поехал домой. Хотел. Не внезапно передумал. Заехал в круглосуточный цветочный, выбрал простые белые лилии. Без лишних лент и упаковки. Просто. Честно. Как она любила.

Город был тих, раннее утро ещё не проснулось. Машины проносились по пустым улицам, но он будто двигался в другом времени. Внутри все было приглушенно, словно сердце билось сквозь вату.

Кладбище встретило сырой тишиной. Влажной землей, тонким туманом и ветром, гуляющим между крестами. Степа знал путь наизусть. Сколько раз он приходил.

Могила Елены. Рядом крошечная табличка сына. Он даже не запомнил, как ее ставили. Тогда все слилось в чёрную дыру.

Степа присел на корточки, положил цветы. Молча. Руки дрожали.

— Прости.... — прошептал он. — Я не спас вас.

Слова выходили медленно. С трудом. Будто каждая фраза вырывалась с кровью из сердца.

— Всё это время я носил вас в себе. Вину. Боль. Тяжесть. Даже когда казалось, что отпустило, я не мог простить себя.

Он провел пальцами по холодному камню. Смахнул пыль. Выдохнул.

— У меня теперь есть семья. Рената.... Сын. Он не от меня, но он мой. Я знаю это. Я его люблю. Он маленький, но сильный. И она.... она тоже сильная. Гораздо сильнее меня.

Он посмотрел в небо. Слёзы подступили, но он не дал им выйти.

— Я не забыл вас. Но я должен идти дальше. Жить. Ради них. Ради себя. И ради тебя. Потому что, если бы ты была рядом — ты бы тоже хотела, чтобы я жил. Правда?