Зацепить 13-го - Хлоя Уолш

class="p1">— Уверена, — обернувшись, ответила я и еще прибавила шагу. — Пока, Джонни.

— Ну тогда пока, Шаннон.

В ушах звенел смех и шуточки парней из его команды, но оборачиваться я не решалась.

Я совершила осмысленный поступок и не вляпалась в искушение. В ушах звенели слова Клэр: «Парни с красивыми глазами и большими мышцами — сущая беда для девчонок».

До чего ж она была права.

Домой в тот вечер я попала лишь в начале девятого.

Отъехав три мили от Томмена, автобус сломался.

Два часа мы проторчали в сломанном автобусе, пока из Корка не прислали другой.

Это было тупо.

Каждую минуту этих двух часов я мысленно ругала себя за то, что не согласилась на предложение Джонни.

Что за чертовщина творится со мной?

Он мне нравится.

Он мне по-настоящему нравится.

Он спросил, не пойду ли я на вечеринку, и предложил подвезти до дома, а я повернулась и практически убежала от него.

Нет, правильнее сказать так: я на самом деле убежала от него.

В свое оправдание скажу, что он меня полностью ошеломил.

За все недели после того случая мы ни разу не подошли друг к другу.

Он нарушил воображаемое правило, установленное между нами.

Заговорив со мной, он вогнал меня в смущение, не покидавшее меня и теперь.

Весь вечер я так и сяк крутила в мозгу фразы, пока от мыслей об этом не стало тошно и я не возненавидела себя за глупость.

Надо было пойти на вечеринку.

Пошла бы — не сидела бы два часа в ледяном автобусе, за окнами которого царил почти арктический холод.

По крайней мере, из-за вечеринки стоило вернуться домой позднее.

Потому что взгляд, которым наградил меня отец, когда я переступила порог дома, двухчасового сидения в сломанном автобусе точно не стоил.

— Где ты была? — сердито спросил отец, глядя на меня, словно ястреб, со своего места за кухонным столом.

Внутри поднялась знакомая волна паники.

Мой отец был сильным мужчиной ростом в шесть футов со светло-каштановыми волосами и атлетической фигурой, не изменившейся со времен занятий хёрлингом.

Он тоже играл за графство Корк, но, если об успехах и достижениях братьев я могла говорить открыто, об отцовских предпочитала помалкивать.

Потому что не гордилась человеком, сердито глядевшим на меня.

Я сомневалась, люблю ли его.

Или любила ли когда-нибудь.

Нет, поскольку он терроризировал меня сильнее, чем любой из обидчиков и обидчиц в старой школе…

— Что молчишь? — угрюмо спросил он. Отец менял резиновый наконечник на клюшке Олли, и при виде деревянного снаряда в его руках я ощутила паническую дрожь в спине. — Почему опоздала?

Я вдруг очень обрадовалась, что сбежала от Джонни Каваны, отказавшись от его приглашения на вечеринку.

Мысль о том, как поступил бы со мной отец, если бы я приняла приглашение, заставил содрогнуться всем телом.

— Автобус сломался, — сдавленным голосом ответила я, осторожно ставя рюкзак у стены. — Пришлось ждать два часа, пока пришлют другой.

Отец сурово посмотрел на меня.

Я приклеилась к месту, не осмеливаясь дышать.

Наконец он кивнул.

— Гребаные автобусы, — пробормотал отец, возвращаясь к возне с клюшкой.

Я шумно выдохнула удерживаемый воздух.

«Все в порядке, Шаннон, — успокаивала я себя. — У него язык не заплетается, виски от него не пахнет, и сломанной мебели не видно».

Но я была не настолько глупа, чтобы испытывать судьбу, если дело касалось отца. Я потянулась к хлебнице с намерением сделать сэндвич с сыром и уйти к себе.

Моей целью было благополучно покинуть кухню, избежав конфликта. Я торопливо соорудила кособокий сэндвич и налила стакан воды из-под крана.

— Спокойной ночи, папа, — тихо произнесла я, готовясь унести свой нехитрый ужин.

— Больше не опаздывай, — только и ответил он, не поднимая глаз от клюшки. — Ты меня слышала, девочка?

— Слышала, — прохрипела я и поднялась по лестнице в свое убежище.

Войдя, защелкнула замок и опустилась на пол, пытаясь обуздать колотящееся сердце.

Сегодня пятница.

Пятница — безопасный день.

11. Кулаком в морду лучше, чем тортом

Джонни

Голова трещала.

Тело развалилось на куски.

Я не мог ни наслаждаться победой, ни по-настоящему праздновать вместе с командой, потому что был в унынии.

В унынии от того, чего не мог понять.

Отказываясь от пива, которое мне без конца подсовывал, я задумчиво сидел на диване в гостиной у Хьюи. Рядом на подушке лежал приз лучшего игрока матча, на шее у меня болтались медали победителя, а я не мог дождаться момента, когда слиняю отсюда, поеду домой и погружусь в ледяную ванну.

После больших побед вроде сегодняшней я был обязан разделить торжество с товарищами по команде.

По негласным правилам, как капитан, я должен был бы руководить праздником.

Из стереоколонок в углах гремела музыка, Джиджи Д’Агостино исполнял свою «I’ll Fly with You», и я знал, что все эти дебильные визгливые «ду-ду-до-де-ду» залипнут мне в мозг на всю ночь.

Гостей в доме хватало: члены команды, кто-то из учеников — и все они пили, ели и танцевали повсюду в доме.

Вместо того чтобы присоединиться к веселью, я держал лед на бедре, потому что положить его на яйца было бы неприлично. Одновременно вяло ковырял стейк, приготовленный Шинейд — матерью Хьюи, и думал о девчонке, которая, казалось, только и хотела побыстрее от меня отделаться.

И это навалилось на меня всей тяжестью.

Остальные пили и развлекались, а я пополнял запасы белка в организме и изводил себя мыслями о девчонке.

Вот что чувствуешь, когда тебя отвергают?

Если да, это пипец как отстойно.

Вряд ли я когда-нибудь пойму, чтó заставило меня подойти к Шаннон: вокруг все орали, меня окружала целая толпа, я хотел передышки, и тут увидел ее: большеглазую, одинокую, и внутри что-то екнуло.

В тот момент мне казалось вполне разумным подойти и заговорить с ней.

Потому что я не хотел, чтобы она была одна.

Потому что во время матча она смотрела на меня, из-за чего я не мог сконцентрироваться на игре.

Потому что, когда она повернулась и ушла, мне отчаянно захотелось ее удержать. Ноги были готовы сами побежать за ней.

«Когда скажешь, подвезу тебя домой».

О чем вообще я думал?

Я с таким же успехом мог крикнуть этой девчонке: «Полюби меня. Да полюби же меня!»

Я чувствовал себя чертовым болваном.

О чем я думал, приглашая ее на вечеринку?

Хуже того: о чем я думал, ожидая, что она согласится?

Я был для нее знаменитым незнакомцем.

Бог ты мой!

Я себя разочаровал.

Почти два месяца