Юджиния Райли - Позови меня, любовь

Мальчик пожал худыми плечиками и, потупив глаза, носком туфли гонял по полу сигаретный окурок.

— Не знаю, — наконец ответил он. — Просто хотел внести оживление.

— Тоби, ты давно живешь в Новом Орлеане?

Он оторвал взгляд от пола и стал смотреть на паутину на потолке.

— С апреля. А до этого родители работали не сколько месяцев в Атланте и примерно столько же в Мемфисе.

— Ага, — кивнула Белла, — твоим родителям приходится часто переезжать в поисках работы. Ведь так?

— Ну, — сказал мальчик со скучающим видом.

— И ты не успеваешь завести друзей на новом месте.

— Не успеваю.

— Ты знаешь, Тоби, у нас с тобой много общего.

Тоби наконец посмотрел ей в глаза и удивленно спросил:

— Как это?

— Мои родители тоже были певцами.

— Правда?

— Да. И у них совершенно не было времени на меня.

Тоби слушал не перебивая, сосредоточенно, с усталым выражением лица.

— Время от времени, — вспомнила Белла, — я выкидывала какой-нибудь фокус, чтобы шалостью привлечь их внимание. Однажды мне очень не хоте лось оставаться дома одной, и я спрятала брюки отца, чтобы родители не смогли уйти в театр.

— И сработало? — заинтересованно спросил Тоби.

Белла снова рассмеялась и отрицательно покачала головой.

— — Нет, но отец метался по квартире с таким грозным лицом и ругался на итальянском так страшно, что я струсила и в конце концов созналась, куда задевала эти проклятые брюки.

— А куда вы их спрятали?

— В вытяжную трубу камина.

Тоби одобрительно фыркнул.

— Это был сущий кошмар. После дымохода брюки можно было сразу выбрасывать, и папе при шлось идти в театр в простых брюках, а там одолжить брюки у виолончелиста.

На лице Тоби расплылась широкая улыбка. Белла ласково коснулась его руки.

— Я пытаюсь доказать тебе, — промолвила она, — что все эти выходки ни к чему не приведут.

Внимания родителей я так и не добилась. Только злила их и восстанавливала против себя.

Тоби молча насупился. Белла потрепала его по руке.

— Вот что, Тоби, если тебе захочется с кем-нибудь поговорить, в любой момент подходи ко мне.

— Ты хочешь сказать, что мы можем стать друзьями? — настороженно спросил мальчик.

— Разумеется. Отчего бы и нет!

— Спасибо, мисс. Но я хочу, чтоб вы знали, — мистер Равель не прав, я никому зла не причиню. Она кивнула.

— Конечно же, я верю тебе!

— Просто иногда становится скучно. Особенно летом, когда нет уроков и товарищи разъехались.

— Ну если затоскуешь, всегда можешь поболтать со мной.

— Договорились! — воскликнул он, и его личико просветлело.

В этот момент мимо проходил Жак. Заметив, что Тоби вовсю улыбается, сидя рядом с Беллой, Жак в шутку сделал сердитое лицо.

— О! Похоже, у меня еще один соперник.

— Мы с Беллой теперь друзья, — гордо заявил Тоби.

Очень рад, — сказал Жак, торжественно подмигнув Белле. — Только берегись: если Белла вздумает нарядиться хорошенькой школьницей, твое сердце будет навеки потеряно.

— Она и так кого хочешь покорит, — солидно возразил Тоби.

— Ну-с, а как идут дела на конфетном фронте, господин Дон-Жуан? — лукаво осведомилась Белла, обращаясь к Жаку.

Он засмеялся.

— Не самым лучшим образом. — И, наклонившись к девушке, добавил с дьявольской искоркой в глазах: — Мой запас сладостей закончился, а ведь я томлюсь по твоему поцелую.

Он был очень мил, однако Белла не спешила сменить гаев на милость. Она смерила его ледяным взглядом.

— Сочувствую вашему горю — это я насчет пустой жестянки. А что касается поцелуев, мистер Лефевр, то вы их насобирали за сегодняшний день более чем достаточно, и коль скоро конфеты у вас закончились… — Она взяла Тоби за руку и подмигнула ему. — Извините, у меня важный разговор с другом, Жак иронически покачал головой и покосился на мальчика.

— Женщины, Тоби, — пропел он драматическим речитативом, — сведут нас всех в могилу!

И, рассмеявшись, пошел дальше. Белла ощутила холодок в сердце. Жак не ведает, сколь верны его слова…

Направляясь в свою гримерную, Жак Лефевр задумчиво улыбался. Он случайно подслушал часть разговора Беллы с мальчиком и был заинтригован пуще прежнего. Он понял, что ее чувствительная и робкая душа тянется к одинокому Тоби. Это трогало Жака.

Он ощутил даже что-то вроде укола совести. Зачем играть в эти глупые игры, дабы добиться взаимности? Все эти поцелуйчики в ее присутствии… Он вдруг понял, что такие пошлые, дешевые затеи не помогут ему заполучить сердце одухотворенной и нежной девушки. Ему надо решительно менять тактику и убеждать Беллу в том, что ее и только ее он страстно желает, что она — единственная, кто ему нужен…

Погруженный в свои мысли, Жак едва не сбил с ног Кристал. Она взяла его за руку и, заглянув в глаза, игриво спросила:

— Пойдешь сегодня с нами, Жак? Мы с Козеттой решили гулять до самого утра. Танцы, вино, карты — все что захочешь.

Обычно Жака не нужно было приглашать дважды, однако сейчас это предложение вызвало в нем лишь раздражение.

— Извини, у меня другие планы, — пробормотал он.

Не глядя нa нее, Жак двинулся дальше, но Кристал поймала его за рукав и кокетливо-сердито спросила:

— Что это с тобой? Отчего ты вдруг стал таким букой? Раньше ты не экономил поцелуи.

— Да и ты раздавала их направо и налево, — процедил он.

О-о! — так и вскипела женщина. — Поглядите на него! Первый раз слышу, чтобы ты кому-нибудь отказал!

Чувствуя, что его терпение быстро истощается, Жак смерил ее нарочито презрительным взглядом.

— Что ж, тебе повезло.

И зашагал прочь. Кристал прожгла ему спину яростным взглядом и топнула от злости ногой. Но он так и не обернулся.

Вскоре после того как Белла и Элен вернулись домой, у их двери появился нежданный гость — на пороге, широко улыбаясь, стоял Жак Лефевр с большой жестяной коробкой конфет.

Элен возилась с ужином на кухне, и на стук в дверь отозвалась Белла. Ошарашенная, девушка уставилась на Жака. Тот был в безупречном вечернем наряде: элегантная фрачная пара, белая сорочка с жабо, черная бабочка и шелковый цилиндр. Как обычно, его темные глаза смотрели на нее чуть насмешливо и одновременно с восхищением, и она ощутила приятное волнение… предательское волнение.

Усилием воли Белла придала своему взгляду строгое выражение и спросила:

— Жак, зачем вы сюда пришли?

Он был сама любезность и очарование.

— Я пришел, — начал Жак медоточивым голосом, — дабы на коленях просить твоего прощения, та cherie, a также умолять тебя покататься со мной нынче вечером на пароходе «Красавица байю» и отужинать в моем обществе.