Помощница и её писатель (СИ) - Шнайдер Анна

И чего я, дурочка, сомневаюсь? Андрей и Максим и так уже отравили мне жизнь, где смогли, зачем я сама-то добавляю себе страданий? Если мне хочется быть с Бестужевым — значит, надо быть с ним. Бесконечное сопротивление собственным чувствам не добавляет мне благодушности, более того — оно усиливает риск, что однажды Олег действительно плюнет на попытки уговорить меня и найдёт себе другую женщину. Вон хоть Левинскую — она на Бестужева пару раз смотрела, как львица на кусок мяса. Хваткая девушка и, судя по всему, в отличие от меня без комплексов. Только бы её наряд чего стоит! По сравнению с ним моё коралловое платье, обнажающее одно из плеч и с юбкой до колен, можно считать монашеской рясой. Вижу цель, верю в себя, не замечаю препятствий — это вот наверняка про Левинскую, и она на пути к Олегу снесёт меня, даже не заметив сопротивления.

Возможно, это когда-нибудь и случится. Но не сейчас. А сейчас я намеревалась взять у жизни то, что до этого старательно отпихивала, отворачивалась и по-детски мотала головой. Да, я вела себя как ребёнок, который, единожды испугавшись темноты, теперь боится выключать свет.

После награждения Бестужева торжественная часть продолжалась ещё минут двадцать — всё это время гостям предлагали закуски, салаты и прочие лёгкие блюда. И алкоголь. Вот его организаторы не пожалели, хотя в отличие от подносов официантов, на столах присутствовали и не спиртовые напитки — соки, морс, вода. Олег пил только их, напрочь игнорируя любой алкоголь, и я просто диву давалась его силе воли. Сама я старалась не налегать на шампанское, которое было здесь слишком уж вкусным, и всячески отвлекалась на разговоры с Бестужевым и Дробышевой — моими ближайшими соседями по столу.

Торжественная часть закончилась, и официанты начали выносить горячее, а на сцену вышел какой-то коллектив с заковыристым названием и принялся играть разные известные песни, в том числе новогодние. Именно с этого момента — тем более, что генеральный со своими сопровождающими очень быстро уехал — начался разнос. Народ стал пить менее сдержанно, говорить громче, хохотать и в итоге отправился танцевать. Я решила, что это правильно — всяко лучше, чем пить и наедаться, — и предложила Олегу присоединиться.

— Я не танцую, Нина, — ответил он мне, покачав головой. — Вообще не умею и не хочу позориться. Потанцуй, если есть желание, а я лучше посижу, с коллегами пообщаюсь. Ты же знаешь, авторам всегда есть, о чём поговорить.

Я засмеялась и решила последовать совету Бестужева — отправилась на танцпол, где творилась вакханалия под названием «кто во что горазд». Молодые девчонки из бухгалтерии водили хоровод вокруг одного из менеджеров отдела продаж — пухленького мужчины с пивным животиком и забавной блестящей лысиной. Пара из производственного отдела лихо отплясывала нечто, напоминающее какие-то латиноамериканские танцы, остальные изображали из себя известную сцену из «Кавказкой пленницы» под названием «это вам не лезгинка, а твист… а теперь оба окурка вы давите вместе».

Я присоединилась к своим бывшим коллегам из редакции и тоже стала танцевать «твист», точнее, произвольно прыгать и дрыгаться под живую и цветомузыку — с того момента, как народ попёр на танцпол, организаторы включили вибрирующие разноцветные лучи, которые ни секунду не задерживались на одном месте, всё время плясали, перемещаясь туда-сюда и освещая то чью-нибудь всклокоченную шевелюру, то широкую улыбку, то руку, то ногу, то попу. Я чувствовала себя Ниной-в-пионерском лагере — один раз, очень давно, папа отправлял меня на лето в лагерь, и там на дискотеке творилось примерно такое же безумие. Хотя цветомузыка всё же была попроще. Да и я тогда была всего лишь девочкой, которой хотелось подрыгаться, а не женщиной, которой хочется нравиться мужчине.

Я чувствовала, что Олег смотрит на меня. Первый раз, ощутив его взгляд, я подумала, что мне кажется, обернулась, дабы убедиться, что принимаю желаемое за действительное — но нет, Бестужев и правда смотрел. И медленно цедил из бокала что-то, похожее на шампанское… Хотя, разумеется, это было не оно — скорее всего, яблочный сок.

С того момента, когда я заметила взгляд Олега, изменилось и моё поведение. Раньше я просто скакала, не заботясь об изяществе, но как только поняла, что Бестужев наблюдает, начала стараться. Танцор из меня, мягко говоря, не очень умелый, поэтому я понятия не имела, как выгляжу со стороны, но тем не менее пыталась быть более соблазнительной. И ведь работало! Покосившись пару раз в сторону Олега, я видела, что он по-прежнему изучает меня, и тихо радовалась этому.

А потом к нему подсела Марина Левинская, и весь запал у меня тут же пропал.

И что она тут делает, а? Она вроде бы с женихом должна была уехать! Забрала бы страпон и применила его по назначению, уверена, Андрею бы понравилось!

73

Олег

После того как они с Ниной сошли со сцены, Бестужев ощутил — что-то изменилось. Хотя, возможно, дело было в том, что всё позади и Нина наконец смогла расслабиться. Но отчего-то Олегу казалось, что есть ещё какая-то причина. И когда радостная и почти счастливая Нина пошла танцевать, он с удовольствием смотрел на неё и пил из бокала яблочный сок, пытаясь понять, что она может чувствовать теперь, после того, как они щёлкнули Андрея Герасимова по носу. Может ли быть так, что Нина смягчилась по отношению к Олегу и наконец перестанет сопротивляться?

— Вкусное шампанское, не правда ли? — раздался рядом чей-то вкрадчивый голос, и Олег, развернувшись, увидел на соседнем стуле Марину Левинскую. Она смотрела на Бестужева, поигрывая собственным бокалом с шампанским, и обворожительно улыбалась. Олег знал такие улыбки — ими женщины приглашали на совместное интимное сотрудничество. Нина так улыбаться наверняка не умела и вряд ли стала бы учиться.

— Я не пью, — сообщил он Левинской и поставил бокал на стол. — Это сок. Я думал, вы уехали.

— Это было бы слишком скучно, — рассмеялась женщина и подмигнула Олегу. — Хотя, признаться, был такой соблазн, хотелось подразнить Андрея. Но он на вас и так слишком злится, не хочу ещё добавлять. У моего жениха слишком непредсказуемый характер. Если он захочет что-то сделать, его никакая логика не остановит.

— Зачем он вам, такой непредсказуемый?

— Не совсем непредсказуемый, — усмехнулась девушка. — То, что я получу от этого брака, вполне можно предсказать. И этот результат меня устраивает. Понимаете, Олег, мне не близко то, чем занимается мой отец, но я его единственный ребёнок, значит, должна как-то принимать эстафету. Он не простил бы мне желание отстраниться от семейного бизнеса. Только если я перейду в другой «семейный бизнес», который станет наследством уже моим детям. Да и в целом мне нравится дело Арсения Викторовича. Что же касается характера Андрея… Уверена, всё можно скорректировать кнутом и пряником.

— Повезло Герасимову-младшему с будущей супругой, — без улыбки кивнул Бестужев. — Вы сделаете из него человека.

— Может, перейдём на ты? — тут же поинтересовалась Марина, поиграв бровями, но ответить Олег не успел, потому что прямо перед ним неожиданно материализовалась Нина и воинственно заявила, обращаясь к Левинской:

— Извините, пожалуйста, но вы сидите на моём месте!

От такого заявления даже Бестужев на мгновение обалдел, что уж говорить о Левинской. Она подняла глаза, удивлённо посмотрела на недовольную Нину, помолчала несколько секунд, будто изучая её, а потом иронично протянула:

— Место занято, да?

Олег сразу понял, что говорит Марина вовсе не о стуле.

— Угу, — кивнула Нина и скрестила руки на груди. А грудь у неё — м-м-м… Роскошь. — Абсолютно занято. Попа у меня большая, я займу всё место и не подвинусь.

Левинская рассмеялась, сделала глоток шампанского, будто пыталась запить смех, закашлялась так, что слёзы на глазах выступили, а затем поставила бокал на стол и встала.

— Не претендую, — сказала она с улыбкой, поднимая руки в жесте «сдаюсь». — По крайней мере пока.