Помощница и её писатель (СИ) - Шнайдер Анна

Волосы у девушки были чёрные и не менее блестящие, чем кожа, собранные в высокий хвост, кончики которого хлестали по спине при каждом движении. Наверное, это было бы красиво — всё-таки волосы шикарные, — но у Олега подобная причёска вызывала ассоциации с лошадью. Что касается лица незнакомки, то и здесь всё было в рамках созданного образа — мило и кукольно. Большие глаза, издалека непонятно, какого цвета, губы «уточкой», нос, скорее всего, исправленный пластическим хирургом, и впалые щёки, тоже явно претерпевшие изменения у специалистов.

— Марина Левинская, — сказал Травников негромко, тоже разглядывая вошедших. — Значит, слухи врут, и она по-прежнему невеста Андрея. Иначе вряд ли он бы её сюда привёл.

— А что именно врут слухи? — поинтересовался Олег, отворачиваясь от созерцания спутницы Герасимова-младшего.

— Ну как, — хмыкнул Травников, — говорили, что она его бросила. Узнала, что он… хм… расстался со своей девушкой только через неделю после помолвки с ней, и бросила.

— Бред какой, — проворчала Нина, морщась. — Да и в целом… Это люди расстаются, а деньги тянутся к деньгам. И друг от друга их не оторвёшь.

Травников захохотал, и Олег тоже улыбнулся. Да, в данном случае Нина права — у отца Марины Левинской была целая сеть больших магазинов по всей стране, где продавались товары по сниженным ценам. По-видимому, Герасимов-старший собирался поставлять в эти магазины книги своего издательства, а небольшие цены обеспечивать за счёт приличных тиражей. Весьма выгодное вложение средств.

— Те же слухи утверждают, что Левинская нацелилась на издательство Арсения Викторовича, — донёс Травников, отсмеявшись. — Говорит, что ей это ближе, чем магазины. Девка вроде бы с мозгами, хотя по внешнему виду и не скажешь, собирается рулить издательским процессом вместо Андрея. А он, мол, пусть магазинами занимается.

— Вполне может быть, — пожал плечами Олег. — Тем более, если с мозгами, Андрей-то без них как раз. Так что Герасимову-старшему этот брак наверняка нужен. Будет внуков воспитывать, раз с сыном не совсем получилось.

— Да уж, — хохотнул Травников и тут же цокнул языком. — О, кажется, они нас рассмотрели и теперь идут сюда. Может, мне в туалет дезертировать, пока не поздно?

— Если тебе не любопытно будет послушать этот разговор — то пожалуйста, дезертируй, — усмехнулся Олег, непроизвольно поглаживая руку Нины на своём локте. И тихо сказал, обращаясь теперь уже к девушке: — Не волнуйся и старайся молчать.

— Большие дяди будут разговаривать? — съязвила Нина, и Олег кивнул.

— Именно.

Через несколько секунд позади раздался вежливый и вполне дружелюбный голос Арсения Викторовича:

— Добрый вечер.

Травников кивнул, пробормотав ответное приветствие, Бестужев обернулся, заставляя развернуться и Нину, которая начиная с этого мгновения слегка заморозилась, застыв ледяной скульптурой.

— Добрый вечер, Арсений Викторович, — ответил Олег, даже не попытавшись улыбнуться. — И вам, Андрей Арсеньевич. С девушкой я, к сожалению, не имею честь быть знакомым.

— Марина Левинская, — представилась спутница Герасимова-младшего, рассматривая Бестужева с откровенным любопытством. И весьма живо продолжила: — Нет в жизни справедливости — зачитываешься романами любимого писателя, почти боготворишь его, а он о твоём существовании и не знает.

Вблизи девушка уже не производила впечатление куклы, хотя некоторая искусственность в её внешности была, да и платье Олег всё-таки считал слишком откровенным. И дело было не в комплексах и стеснительности — сам он вполне мог без малейшего сомнения хоть сейчас пройтись по залу без штанов, — просто к чему подобная демонстрация? Никакого пространства для воображения, рентгеновский снимок какой-то, а не наряд.

Глаза у Левинской оказались светло-голубые, слегка водянистые, и на контрасте со смуглой кожей и чёрными волосами они словно светились изнутри. Свет был спокойный, и в нём чувствовалась внутренняя сила, властность и ум. Олегу хватило одного взгляда на эту девушку, чтобы сразу понять, кто в их паре с Андреем будет начальником, а кто подчинённым. Даже сейчас Герасимов-младший, в новеньком дорогом костюме с иголочки, умытый и причёсанный, смотрелся рядом с Левинской бледновато. Что же будет потом?

— Согласен, нет в жизни справедливости, — кивнул Бестужев и обратился к сыну генерального: — А вы что думаете, Андрей Арсеньевич?

Герасимова-младшего настолько красноречиво перекосило, что Нина даже затряслась, будто пыталась сдержать рвущийся наружу смех, да и Левинская усмехнулась, а потом неожиданно подмигнула Олегу.

Да, судя по всему, слухи, о которых говорил Травников, до неё тоже дошли.

— Боюсь, Андрей не думает, — вздохнул Арсений Викторович. — Ни раньше не думал, ни сейчас. Но я готов поговорить с вами о справедливости, Олег. И мне хотелось бы сделать это раньше, чем мои конкуренты.

— Мы с Ниной в вашем распоряжении, — пожал плечами Олег и заметил, как у Герасимова-старшего слегка приподнялись кустистые тёмные брови.

— Вы с Ниной… — повторил он задумчиво. — Это существенное уточнение. Что ж, тогда я позвоню вам завтра. А сейчас у нас будет награждение. Минут через… пять, да. Никуда не отходите, Олег, вы мне понадобитесь.

— Хорошо, — согласился Бестужев и прежде, чем генеральный отошёл в сторону, увлекая за собой сына с невесткой, успел поймать на себе на редкость неприязненный взгляд Андрея.

70

Нина

Олег немного приврал — ему пришлось отойти, чтобы забрать из гардероба пакет с неизвестным содержимым. Он притащил его сюда ещё из дома, и по дороге я пыталась заглянуть внутрь, чтобы узнать, что там, но не преуспела — Бестужев старательно делал всё, чтобы я ничего не рассмотрела. Единственное, что я смогла увидеть — мишуру ярко-зелёного цвета, которой было накрыто содержимое пакета.

Посадили нас с Бестужевым за один стол вместе с другими приглашёнными, и это оказалось кстати — не представляю, как бы я держала лицо, очутившись среди бывших коллег. Они меня и так несколько раз пытались выдернуть в свою компанию, пока мы с Олегом бродили по залу и делали вид, что пьём шампанское, но я не поддалась. Со мной работали исключительно хорошие люди, но сейчас они явно были нацелены на то, чтобы вызнать у меня побольше подробностей о Бестужеве, а отбиваться от вопросов о нём мне не хотелось.

Пока Олега не было, я развлекалась, разговаривая с Алисой Дробышевой — известным автором юмористических детективов, которая сидела по левую руку от меня. Она знала несколько больше, чем мы с Бестужевым — хотя он, возможно, тоже знал, но мне не говорил, — и то, что она рассказала, поразило меня до глубины души.

Удивительно, насколько яркими и непредсказуемыми бывают бумеранги! Андрей всего лишь хотел развлечься за мой счёт — сначала в сексуальном плане, потом в моральном. Унизить меня этим увольнением, заставить просить прощения ни за что — точнее, за отсутствие поклонения его персоне. Всего лишь! А теперь Герасимов-старший решил окончательно отстранить его от управления издательством. Арсений Викторович, как утверждала Дробышева, давно к этому склонялся, предполагая, что Андрей не тянет, но окончательную точку ему помогла поставить история со мной. Абсолютно тупая, неоправданная, лишняя. Глупость, как сказал генеральный. Ну, это с его точки зрения — с моей слово «глупость» не подходило к случившемуся. Но я понимала, почему Арсений Викторович сказал именно так. Он, выстроивший свою издательскую империю «с нуля», дорожил кадрами и считал, что увольняться люди должны либо по собственному желанию, либо по служебному несоответствию — третьего не дано. Остальное — дурь и игры для песочницы, а не серьёзное отношение к бизнесу.

Было ли мне жаль Андрея? Нет. Даже наоборот. Я по-тихому злорадствовала, стараясь загасить в своей душе это недостойное чувство, но получалось плохо. Было бы отлично, если бы Андрей ещё и осознал свои ошибки, переосмыслил жизнь — но увы, у нас тут не книжка.