Мириам Рафтери - По вине Аполлона

Старая женщина погрозила мне пальцем.

— Уверяю тебя, я говорю истинную правду. Натаниэль мгновенно привлекал к себе все взоры. Когда он входил в комнату, люди вокруг замолкали и оборачивались, чтобы взглянуть на него; садясь, он словно заполнял собой все кресло. Не то чтобы он был крупным мужчиной, совсем нет. Но в нем было нечто, мгновенно вызывавшее к нему уважение.

Я усилила звук на своем магнитофоне, тогда как она, умолкнув на мгновение, облизала губы.

— Какая жалость, что он женился на Пруденс. В сущности, она была неплохой женщиной. Но глупой — тщеславной, пустоголовой девицей, у которой ума было не больше, чем у ребенка. Однако Натаниэль был полон решимости найти для меня подходящую мать после того, как моя родная сбежала.

— Джессика, актриса, — уточнила я.

— Знаешь, отец любил ее. Он сказал мне, что влюбился в нее, едва увидев ее на подмостках, как тогда говорили. Она разбила ему сердце. Он умер год спустя после того, как она нас бросила. Я до сих пор не понимаю, как могла мать оставить своего собственного ребенка. Мне кажется, в глубине души Натаниэль боялся, что я вырасту похожей на нее, и хотел во что бы то ни стало спасти меня от меня самой. — Виктория вздохнула. — Я часто думала, насколько все могло бы сложиться по-другому, если бы этой свадьбы вообще не было.

Оторвавшись от своих записей, я увидела, что она вытирает глаза.

— Потому что Пруденс не взяла вас под свое крыло после смерти вашего брата?

На лице Виктории появилось недоуменное выражение.

— Я сказала тебе, что он умер? — она покачала головой. — Должно быть, моя память даже хуже, чем я думала. Нет, он не умер.

Я удивленно подняла брови.

— Но…

— Он исчез в ночь землетрясения. Через четыре дня после женитьбы на Пруденс.

— Но разве они не отправились в свадебное путешествие?

— Им пришлось его отложить, поскольку у Натаниэля были какие-то неотложные дела с мистером Шпреклзом — какие, никто не знал. — Виктория еле заметно улыбнулась. — Пруденс была в ярости, но Натаниэль пообещал ей, что все это займет всего лишь несколько дней. Я помню, как она обрадовалась, когда Антонио Джузеппе, управляющий Натаниэля… Господи, каким же он был рослым, красивым парнем!.. Но я отвлеклась. Итак, поздно ночью перед землетрясением Антонио ворвался в дом с сообщением, что дело завершено. Пруденс пришла в настоящий восторг; она тут же заставила Натаниэля пообещать, что завтра же они вдвоем отплывут в Гонолулу на одном из его кораблей.

— Как он исчез? Виктория опустила глаза.

— Я была последней, кто его видел. Я поднялась к себе рано — у меня в башенке на втором этаже была прелестная, вся в цветочек собственная спальня — и лежала в постели, читая роман, — морщинистое лицо старой женщины зарделось румянцем. — Видишь ли, роман этот считался тогда весьма неприличным, и мне совсем не хотелось, чтобы Натаниэль застал меня за его чтением. Поэтому я читала при свете свечи.

— И что было дальше? — спросила я, с трудом подавляя улыбку.

— Я услышала чьи-то шаги и решила заглянуть в комнату к брату, — на лице Виктории появилась презрительная гримаса, — ту, которую он делил с Пруденс. И увидела, как Натаниэль с телескопом в руке скрылся за дверью, ведущей на чердак. Видишь ли, он считал себя астрономом-любителем.

— И больше его никто не видел? Виктория кивнула.

— Через несколько мгновений землетрясение разбудило всех в доме. Было чуть больше пяти утра. Это был настоящий ад… гнев Господень, как говорили некоторые… — Виктория на мгновение умолкла, вытирая слезы выцветшим кружевным носовым платком. — Тело Натаниэля так никогда и не было найдено. Ходили, правда, слухи, что Пруденс тайно вывезла его из дома. Но большинство склонялось к мысли, что он вышел на крышу и при первом же толчке свалился с «вдовьей дорожки» вниз.

— Но кто-нибудь несомненно должен был видеть…

— Мастерская и каретный сарай внизу были полностью разрушены. Земля там просто осыпалась и все рухнуло вниз… Тело вполне могло быть погребено под всей этой грудой щебня. Но лично я никогда в это не верила.

При мысли о лежащем где-то в земле Стюарт-хауза скелете я содрогнулась и поспешно переменила тему.

— Вы были в постели, когда началось землетрясение?

Прежде чем ответить, Виктория встала с кресла и, взяв чайник, вновь наполнила опустевшую миску Аполлона. Я нахмурилась. Если„ так пойдет дальше, очень скоро это избалованное животное потребует пончиков.

— Я сжалась в комочек под одеялом. Каким же теплым и красивым оно было, и с таким же цветочным узором, как обои на стенах, — заговорила она наконец, ставя чайник на место и накрывая его вновь вязаным чехлом. — Я говорила тебе, что моя спальня находилась в башенке на втором этаже и была вся в розочках и лилиях…

— Да-да, — поспешно прервала я ее на полуслове, пытаясь вернуть к теме нашего разговора.

— Ах, да. Итак, я читала в постели, когда началось землетрясение.

— И?..

— Раздался страшный грохот. В испуге я залезла с головой под одеяло, молясь о том, чтобы он прекратился. Все вокруг тряслось все сильнее и сильнее. С полки упала на пол моя фарфоровая кукла и разбилась. Я заплакала — я боялась, что в следующий момент рухнет крыша и я окажусь погребенной там, где лежу! Наконец комната перестала качаться. Я тут же схватила канделябр и, соскочив с кровати, выбежала на лестницу поглядеть, не пострадал ли кто из домашних. Кто мог знать, что это был еще не конец? Внезапно лестница у меня под ногами начала крениться… Огромная, двенадцатифутовая люстра от Тиффани, подвешенная к потолку третьего этажа прямо над бальным залом внизу, качнулась на мгновение в мою сторону и рухнула, усыпав пол тысячами стеклянных осколков… Я ухватилась за перила, чтобы не упасть, но нечаянно задела свечу и волосы мои моментально вспыхнули.

— Вы, должно быть, ужасно испугались, — прошептала я потрясение.

Гримаса боли исказила ее черты и лицо стало похожим на сморщенное яблоко.

— Я закричала. Я кричала и кричала без остановки. Каким-то образом я сообразила задуть свечу, но к тому времени голова моя была уже вся в огне. Запах горящих волос и плоти был ужасен… мне казалось, я умираю.

Я взяла ее руку в свои ладони.

— Успокойтесь. Все в порядке. — Фраза была невероятно глупой, но я просто не знала, что еще сказать.

— Миссис 0'Хара, наша домоправительница, — продолжала Виктория, — добралась до меня первой. Мгновенно скинув с себя халат, она набросила его мне на голову, чтобы сбить пламя, но исправить что-либо было уже поздно.

— Как ужасно, — прошептала я, вспоминая прекрасного живого ребенка на фотографиях. Потерять в одночасье брата и собственную юность, ужасно!