Светлана Бестужева-Лада - Амнезия, или стерва на договоре

Двухкомнатный «люкс» окончательно потряс мою и без того расшатанную нервную систему. Там было все, что только можно себе вообразить, и еще немного больше. Круглая кровать в спальне, ковер сантиметров в пять толщиной в гостиной, огромная терраса, выходящая на море… Тысяча и одна ночь, короче говоря!

— Прими душ, Эллочка, или ванну, — ласково сказал Саша, обняв меня за плечи, — а я пока закажу завтрак. Хорошо? Твой халатик там висит…

«Там» — это было помещение, размером, наверное, с самолетный ангар, в середине которого красовалась обалденная мраморная ванна изумрудно-зеленого цвета с бронзовыми кранами и какими-то хитрыми ручками. Возможно, впрочем, краны и ручки были золотыми, меня это ни капельки бы не удивило. Такую ванну я видела в Мюнхене на выставке новомодных сантехнических устройств, называлась она «джакузи». Вот только пользоваться ею я, к сожалению, не умела, поэтому решила обойтись обычным душем.

Всегда была неравнодушна к воде и водным процедурам, поэтому провозилась долго. К тому же выбор всевозможных гелей, лосьонов, шампуней и прочих мелких женских радостей был столь обширен, что любая на моем месте застряла бы в изумрудно-золотом великолепии туалетной комнаты. А я еще привыкала к совершенно новому для меня собственному облику: вместо короткой стрижки были длинные волосы, требовавшие особого ухода. Глаза, правда, остались почти прежние, разве что «украсились» чуть заметными морщинками в уголках. Ну и Бог с ними!

Когда я вышла, наконец, к терпеливо ожидавшему меня Саше, жизнь приобрела несколько более отчетливые очертания. Радовало еще и то, что с годами вкус у меня не только не испортился, но, кажется, даже улучшился, поскольку бойфренд мне очень нравился и был много лучше всех тех мужчин, которых я имела честь знать до сих пор. Впрочем, возможно, среди прочно забытых персонажей были и не хуже, но тут уж оставалось только вздохнуть.

— Ну, наконец-то все неприятности позади! — с неподдельным облегчением провозгласил Саша, когда я вышла на балкон к красиво накрытому для завтрака столу. — Можно расслабиться и постараться получить удовольствие. Тебе кофе с молоком?

— Пожалуйста, — машинально кивнула я.

Аппетит у меня с утра всегда неважный. Но тут все выглядело так заманчиво: и румяные булочки, и сыр, и джем. Привычно вздохнув об оставшемся в Москве ржаном хлебе, я принялась за завтрак.

— Послушай, что тут произошло, — услышала я голос Саши. — Я ведь тебя не сразу нашел — почему?

— Почему?

— Потому что эти мудрецы из отеля даже не nотрудились сообразить, что ты приехала вместо Ксении, и зарегистрировали не тебя, а ее.

— Какой Ксении?

— Ах, да! Твоей коллеги, точнее, подчиненной. Она отказалась лететь в Турцию на Пасху.

— А я согласилась?

— Как видишь, согласилась. Мы же ничего особенного не планировали на эти выходные. Ты улетела в пятницу, а я — сюрпризом — следом за тобой.

— Сюрприз, полагаю, удался, — хмыкнула я.

— На двести процентов. Приезжаю в этот отель, тебя тут как бы и не было. В номере якобы Ксении никого нет. Ну, вечером я особо не волновался, а к ночи задумался. Не твой стиль.

— Что именно?

— Гулять по ночам одной в восточных городах. В западных, впрочем, тоже. Во всяком случае, я такого за тобой не замечал.

— А мы что… везде вместе ездим? — опасливо осведомилась я.

Саша весело расхохотался:

— Элка, ты прелесть! Нет, конечно. Но ты же не станешь, имея любимого мужчину, шастать по ночам в поисках приключений?

— Не стану.

Любимый, значит, мужчина. Надо полагать, объяснение у нас давно состоялось, если позволяет себе такие высказывания. Ладно, могло быть много хуже…

— И что было, когда я как бы и под утро не объявилась? — сменила я тему.

— Пошел в полицию, что же еще.

— И…?

— И днем мы тебя нашли в больнице. Ну, мои связи, конечно, помогли. Я же по медицинскому страхованию… Ох, Элка, я никак не приноровлюсь, что ты… ну, не помнишь меня, что ли… Мы и по бизнесу связаны. Косвенно конечно.

Я вдруг захотела курить. Просто нестерпимо. В больнице меня как-то не тянуло к сигаретам, да мне бы там и не дали, наверное. Похоже, курить я за отчетный период не бросила. Значит, в дорожной сумке должен быть блок сигарет, до последней пачки я никогда не довожу, всегда есть запас.

— Саша, а где мои вещи?

— Переодеться хочешь?

— Нет. Курить. Если мир не перевернулся, в сумке должны быть сигареты.

— Ты их все-таки взяла?

— Что значит «все-таки»?

— Ты собиралась в этой поездке бросить.

Я? Бросить?? Курить??? Да скорее волк в лесу сдохнет. Кажется, мой условно любимый мужчина решил использовать ситуацию в каких-то своих интересах. И это мне как-то не понравилось.

Сигареты конечно же были в боковом кармане дорожной сумки. Целый блок, как я и предполагала. За десять лет я в этом плане мало изменилась.

— Эллочка, я безумно соскучился, — услышала я негромкий голос Саши.

Почему-то у меня не возникло желания ему отказать, хотя терпеть не могу заниматься с утра тем, для чего предназначено другое время суток. Впрочем, возможно, теперь я совсем другая: голова — это одно, а тело…

У тела скорее всего своя память.

Глава вторая Фейерверк

Я стояла над пропастью совершенно головокружительной высоты и отчетливо понимала, что сейчас мне нужно прыгнуть в эту бездну. Не знаю, почему, но прыгать было совершенно необходимо. Тут же возникла четкая мысль: «Но это же во сне, я не разобьюсь». И я прыгнула — в пустоту. Прыгнула… и проснулась.

Незнакомая кровать, незнакомая комната. Это, кажется, становится привычкой: просыпаться совершенно непонятно где. Но несколько секунд спустя я все вспомнила. Я в отеле. С любовником. И положа руку на сердце должна признать: с великолепным любовником. Неудивительно, что даже в командировку я поехала с ним, точнее, не возражала, чтобы он поехал со мной. Впрочем, черт его знает, как там было на самом деле, главное — мы вместе, и это здорово.

Саши рядом со мной не было, но из туалетной комнаты доносился шум льющейся воды. Значит, я проспала совсем недолго, просто отключилась на пару минут. И успела увидеть такой яркий сон…

Я выбралась из кровати и отправилась на балкон.

Кажется, мы допили не весь кофе, там был полный кофейник, и мне очень хотелось выпить чашечку пусть и остывшего, но восхитительно крепкого и вкусного здесь, моего любимого напитка. Если что-то и портило настроение, то подспудно вертевшаяся мысль о том, что завтра нужно будет проводить какие-то переговоры по делам, в которых я — надеюсь, временно! — ничего не смыслю.