Светлана Бестужева-Лада - Амнезия, или стерва на договоре

Визит врача после того, как меня накормили, напоили и помогли совершить необходимый туалет, поверг меня в полное смятение. Они, оказывается, связались с Куртом, который мою личность подтвердил, но не более того. Он заявил, что давно со мной развелся, после чего я уехала в Россию, и больше он ничего обо мне не знает. Вот это была новость так новость!

Собственно говоря, о том, что я русская, я, естественно, помнила. Но вряд ли это могло как-то облегчить мое нынешнее положение. А уж появление в палате полицейского и вовсе повергло меня в смятение: неужели я сотворила нечто такое, что связано с нарушением закона?

К счастью, мои подозрения не подтвердились. Зато выяснилось, что два дня назад я прошла через таможню аэропорта в Анталии, причем прилетела туда из России. А потом исчезла, чтобы вновь возникнуть на больничной койке с начисто отшибленной памятью. Милое дело!

Полицейский говорил со мной через переводчика, на сей раз по-русски. Язык я не забыла, но вот свои координаты в России назвала с некоторой заминкой. То есть адрес и телефон я, конечно, помнила, но четко знала и то, что квартиру в данный момент снимают не слишком близкие мне люди, которые вряд ли чем-нибудь смогут помочь: связь между нами поддерживалась чисто формально.

— Мы, конечно, связались с российским консульством в Анталии, — вздохнул обескураженный полицейский. — Если в ближайшие сутки ничего не прояснится…

— То что будет? — с умеренным любопытством спросила я.

— Передадим вас консульству. Кто-то ведь должен оплатить ваше пребывание в больнице. А у полиции к вам претензий нет.

И на том, как говорится, спасибо. Могу себе представить, как счастливы будут в консульстве, когда я свалюсь им на голову со своими проблемами. Но тут уже мне в голову пришла первая за довольно длительный период здравая мысль, и я спросила, какое сегодня число.

Полицейский мое любопытство удовлетворил. Но названная им дата, особенно год, повергла меня в состояние паники. Мои воспоминания заканчивались событиями одиннадцатилетней давности! А что произошло за эти одиннадцать лет, каким образом я снова оказалась в России, из которой благополучно уехала замуж в Германию, как, наконец, попала в Турцию — все это оставалось за непроницаемой стеной амнезии. Весело, что и говорить!

Некоторое успокоение принес звонок Курта. Собственно, я не сомневалась в том, что это произойдет, то есть не сомневалась до тех пор, пока не выяснила, что он давно мне уже не муж, а я вообще неизвестно кто. Но, похоже, Курт мало изменился: он всегда был высокопорядочным человеком, хотя и скучноватым. Интересно, из-за чего наш брак накрылся? Скорее всего я что-то такое сотворила по своей природной стервозности и в силу непредсказуемости славянской души.

— Что с тобой случилось? — спросил Курт.

Слышно было отлично, точно он находился в соседней комнате.

— Понятия не имею, — честно ответила я. — Совершенно не помню последние одиннадцать лет жизни, можешь себе представить?

— Вполне, — невозмутимо отозвался Курт.

Будучи высококлассным нейрохирургом, он и не такое мог себе представить. Собственно, и представлять было нечего: в своей практике он сталкивался и с более замысловатыми случаями.

Довольно быстро он рассказал, что произошло со мной за отчетный, так сказать, период. Мы развелись, я вернулась на родину и устроилась работать в какое-то туристическое агентство. Замуж больше пока не выходила, детьми не обзавелась, а насчет личной жизни ему, Курту, ничего неизвестно. Наверное, кто-то был. Молодая, красивая женщина…

— Спасибо на добром слове, — пробормотала я. — А почему мы с тобой развелись? Я что-нибудь… ну, ты понимаешь…

— Просто не сошлись характерами, — крайне миролюбиво отозвался Курт. — Расстались очень мирно и цивилизованно, я лично не в претензии, бывает. Кстати, я снова женат, старшему сыну шесть, дочери два года.

— Поздравляю! — машинально отозвалась я.

— Ты меня поздравляла и со свадьбой, и с рождением детей, — уведомил Курт. — Я же говорю, мы расстались тихо и интеллигентно. На свою жизнь ты не жаловалась.

— Что мне теперь делать? — без особой надежды спросила я.

— Ждать. Состояние амнезии, особенно такой долгосрочной, обязательно пройдет. Постарайся взять себя в руки, не обращай внимания на то, что многое для тебя станет открытием, и когда-нибудь стена рухнет…

— И погребет меня под своими обломками.

— Не утрируй, Стелла. Лучше всего тебе вернуться в Москву. Дома и стены помогают.

— Я даже не знаю, где мой паспорт.

— Ну, это проблемы консульства. Ты же не преступница, а потерпевшая. Кстати, нашли шофера той машины, которая тебя чуть не сбила?

— Понятия не имею!

— Ты всегда была непрактичной! — мягко пожурил меня Курт. — Наведи справки в полиции. Возможно, водитель сможет что-то прояснить. С тем же паспортом, кстати. Разве при тебе не было сумочки?

— Даже если и была, то паспорта обычно оставляют в отеле на регистрации. А ни в одном отеле Кемера меня не регистрировали, полиция проверяла.

— Хорошо, только не нервничай. И не волнуйся из-за оплаты больницы, я это уже урегулировал. А завтра тебя посмотрит врач, который проходил у меня стажировку. Вот увидишь, все наладится.

— Спасибо! — искренне отозвалась я. — Ты всегда был отличным мужиком. И почему я от тебя отказалась?

— Когда-нибудь вспомнишь, — утешил меня Курт. — Ну, пока. Я тебе еще позвоню.

«Когда-нибудь стена рухнет…» Хочется верить, что не придется ждать слишком долго, пока это знаменательное событие произойдет. Работаю я в «каком-то» туристическом агентстве — волшебно! С каких пор я начала разбираться в этом бизнесе, если по образованию — обыкновенный филолог? Впрочем, надо радоваться тому, что не забылись языки, иначе неизвестно когда и как эти знания восстановились бы.

Уже начало смеркаться, когда в палату заглянула медсестра.

— К вам пришли, — объявила она, тщательно подбирая немецкие слова.

— Опять полиция? — обреченно вздохнула я.

— О, нет! Один господин…

И в палату действительно вошел господин, абсолютно мне незнакомый, но с такой радостной улыбкой на лице, будто искал меня всю жизнь и вот наконец-то нашел. Высокого роста, волосы пышные, темные, с легкой проседью, правильные черты лица… Повеяло ароматом хорошего лосьона, и я тут же застеснялась своей неприбранности и непрезентабельности.

— Эллочка! Слава Богу, ты в порядке!

Посетитель говорил на чистом русском языке.

Но — Эллочка… Никто меня так сроду не называл.

Я выдавила из себя нечто по идее изображавшее улыбку.