Солги обо мне. Том второй - Айя Субботина

напоминает о себе Игорь, но к моему огромному облегчению, продолжает стоять на месте.

Если он еще хотя бы раз попытается до меня дотронуться – я позову на помощь. И пусть после этого забирает все свои деньги, а меня вышвырнут на улицу. Лучше жить под мостом, чем упасть ниже отметки «минус сто».

— Нам с вами не о чем разговаривать, Игорь. Пожалуйста, пока ситуация не превратилась в абсолютно кошмарную – уходите. Между мной и вами ничего не может быть. Я замужем, вы встречаетесь с моей сестрой. Это все… просто… абсурдно с любой стороны.

Понятия не имею, что за магия скрыта в этих словах, но именно после моего короткого решительного спича Игорь, наконец, отступает. Не очень далеко, но так, чтобы со стороны иметь возможность вдоль и поперек бороздить меня взглядом. И чем больше он меня сканирует, словно штрих-код на кассе, тем сильнее я хочу бежать отсюда куда глаза глядят. Подальше, хоть под ближайший мост, лишь бы избавиться от этой очевидной вальяжной похоти, которой он щедро «смазывает» каждый сантиметр моего тела.

— Допустим, я прислушаюсь к вам словам и уйду. – Он прижимает палец к губам, зачем-то изображая глубокую задумчивость. – И вы, конечно же, прямо сейчас пообещаете мне, что мое маленькое чистосердечное признание останется только между нами.

Он правда думает, что я собираюсь стать его сообщником? Знать, какая он сволочь – и продолжать изображать неведение каждый раз, когда Ольча будет рассказывать, как ей, наконец, повезло с мужчиной? Это равносильно тому, чтобы я согласилась принять его, прости господи, «агрессивные ухаживания» или как это сейчас принято называть на современном фем-слэнге?

— Ну вот видите, - не дождавшись моего ответа, Карпов вздыхает. – Вы не из тех женщин, которые идут на сделки с совестью. Принципиальность, честность, ммм… Как раз это и подчеркивает вашу уникальность, Вероника. Я знал это, когда ехал сюда, но решил пойти ва-банк. Вы бы очень меня разочаровали, если бы быстро упали в руки.

— Почему бы вам не заняться каким-нибудь спортом? – не могу не съязвить я. – Например, американским футболом? Там вам точно ничего просто так в руки не свалится, а за каждый «прилет» придется расплачиваться синяками, выбитыми зубами и сломанными костями. И главное – ни перед кем не придется корчить доброго волшебника.

Карпов запрокидывает голову и начинает изображать бурное веселье, но убедившись, что в моем лице не найдет восторженного зрителя, быстро прекращает клоунаду.

— Примите добрый совет, Вероника – начните вести курсы правильного сарказма и тонкой иронии. Многие женщины только думают, что владеют этим искусством, но на самом деле их потуги даже на сортирные шутки не тянут.

— Не только женщины, но и мужчины, - снова огрызаюсь я. – Вам действительно лучше уйти, пока я не позвала кого-то из персонала. Вы не из круга моих близких родственников, так что…

Судя по его снисходительной улыбке, заканчивать фразу нет смысла. Он же здесь все подписывал и оплачивал, и в кабинете с врачом тоже сидел он. Тогда я точно не возражала против присутствия Карпова рядом, будет странно, если начну заявлять подобное теперь.

— А что до вашего мужа, Вероника…

От одного упоминания о том, что в моей жизни все еще существует Олег, волосы на коже становятся дыбом. Как будто вот этот человек – его бледная копия – послан мне сюда какими-то злыми силами как напоминание, что у меня есть муж, и по закону мы с ним состоим в официальном браке, и ему, если он меня найдет, точно так же будет открыта каждая дверь.

— … вряд ли ваши чувства к нему сильно отличаются от тех… приятных эмоций, которые я испытываю к Ольге. – Карпов снова безрезультатно ждет мою реакцию. Обсуждать с ним наши с Олегом отношения я точно не собираюсь. – Я многое повидал на своем веку и в состоянии отличить счастливую семейную пару от видимости таковой.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться от брезгливости. Каким бы подонком ни был этот тип, он все-таки оплатил мое лечение. Если бы не деньги Игоря, я бы до сих пор была прикована к инвалидному креслу и к мужу. И это только в том случае, если бы Олег не договорился сдать меня в какую-то «сказочную передовую клинику» в качестве подопытного кролика. Одно это не дает мне скатиться в откровенное хамство. Даже если очень хочется и даже если Карпов это на сто процентов заслужил.

— Почему бы нам не достигнуть какого-то компромисса? – Игорь распахивает руки, как Иисус, каким его изображают на постерах в американских фильмах. – Я готов и дальше помогать вам в той степени, в которой это потребуется и в которой вы того заслуживаете. И сделаю все необходимое, чтобы ваш муж больше никогда вас не беспокоил.

На этот раз мне не удается сдержать нервный смешок.

— Рад, что смог вас развеселить, - пытаясь скрыть недовольство, говорит Карпов.

— Вы понятия не имеете, о чем говорите, Игорь. – А про себя добавляю, что, если бы Олег узнал, что на его собственность покушались, он бы просто стер Карпова в порошок.

— Думаете, я не навел справки? – Он считает себя очень умным и крутым, позволяя себе этот пренебрежительный тон. – Я не боюсь Корецкого. Мне приходилось бодаться с бычками и покрепче, чем этот.

Он еще только говорит, но краем глаза я замечаю, как дверь в палату открывается - и на пороге появляется рослая мужская фигура. На этот раз – слишком очевидно высокая и широкоплечая. На мгновение мне кажется, что боженька решил наказать Карпова за хвастовство и «уронил» Олега прямо ему на голову.

Я просто больше не знаю таких высоких мужчин. Точнее, знаю еще одного.

Но что бы ему делать здесь, за тридевять земель, после того, как я сама оборвала нашу «заочную» связь?

— Ну так может со мной пободаешься? – слышу приглушенный и хрипловатый голос. – Я как раз готов.

Этого не может быть.

Я сплю и вижу сон в стиле фильмов Ларса фон Триера, в котором происходит все, что не может происходить даже в таком кино.

Фигура переступает порог.

Солнце из коридора бьет ему в спину, и я никак не могу рассмотреть его лицо, но почему-то очень хорошо вижу лицо выпрыгивающей из-за его плеча Симоны. Она определенно впечатлена, потому что