Крылья для двоих. Развод - Елена Левашова

на время забыть об этом разговоре. Если только Лида сама его не поднимет. Она женщина умная и сдержанная. И любит тебя, дурака, так что…

– Все, Сонька, я понял, что погорячился. Глупости все это… Правда, Лида посоветовала предложить руку и сердце Кате.

– Боже… Значит, задело ее не по-детски. После такого болезненного развода, оскорблений урода мужа… Как ты мог, Тим? Не подумавши.

– Сонька, ну, все. Хватит меня костерить.

– Ой, Лидочка написала, – откладывает ложку Соня. – Просит адрес родителей Ларисы. Пишет, что дело важное. Они с Дариной кое-что узнали про… Про Елену Васильевну. Ты не хочешь домой вернуться? Или у меня тут торчать до ночи будешь?

– Поеду. Не хватает еще, чтобы Лида куда-то влезла. Волгины по-настоящему опасны.

Сердце тоскливо сжимается, когда я вспоминаю наш утренний разговор. Я ведь другое сказать хотел… Как мне повезло с ней, как она мне нужна, важна… Предложение о браке как-то само собой выскочило. И про опеку я все выдумал… Они не могут отказать мне в воспитании Мариши. Я ее родной отец, единственный родственник во всем белом свете, способный ее воспитать и прокормить.

В полной задумчивости возвращаюсь домой. Наверняка Мариша спит. Я тихонько отпираю дверь и бесшумно сбрасываю обувь.

– Ой… Я думала, ты на работе, – шепчет Лида, выглянув из кухни.

– Мариша спит?

– Да, только уложила.

В другой ситуации она бы бросилась в мои объятия, а я жадно поцеловал ее… А теперь… Черт его знает, как себя вести?

Смотрю в ее лицо, жадно пожирая ее эмоции. Единственное, что вижу сейчас – ее… Губы, искусанные мной ночью, глаза – уставшие и как будто заплаканные, потухшие, длинные, слегка волнистые волосы, стянутые в хвост.

Не знаю, кто делает первый шаг? Наверное, все-таки, я…

Бросаюсь к ней, припадаю к губам, целую, поглаживая щеки пальцами… Зарываюсь пальцами в волосы, вдыхаю ее запах… Знаю, что нужно что-то сказать, объяснить свой поступок, но сейчас физически не могу оторваться… Она как электричество. А я гребаная, разряженная батарейка.

Мне мало ее губ, поцелуев мало… Через минуту оказываемся в спальне. Лида не прогоняет меня. Обнимает, подается навстречу, словно я – не тот странный чудак, что обидел ее утром…

– Лида, прости меня, – шепчу, накрывая ее своим телом. – Прошу, прости… Я не то совсем имел в виду.

– Не хочу слушать, Тим. Если не сказал другое, значит, не был готов. Пожалуйста, давай сейчас помолчим и…

– Ладно… Тогда буду тебя есть. А косточки обгладывать, – прикусываю ее плечико.

– Медленно? – стыдливо отводит взгляд она.

– Да. Смаковать и ласкать…

Глава 50

Лидия.

Тим делает все, чтобы я забыла утренний разговор… Не могу не признать его талант дипломата. Он заменяет слова делами – жадно целует меня, ласкает, присваивает…

Не хочу разговоров… Сейчас, когда я так счастлива, не хочу… Мы просто не будем больше поднимать тему брака, и все…

Наверное, в такой жизни есть смысл? Раньше я не понимала, как можно ничего не планировать и жить одним днем? А сейчас запросто…

– Лид, Соня проговорилась мне, – шепчет Тим, поглаживая мое обнаженное плечо. – Рассказала, что ты просила контакты родителей Ларисы.

Мариша скоро проснется. Нам надо вставать, но сил никаких нет. Кажется, если он поднимется, я замерзну… В ледышку превращусь без тепла его рук и нежности губ…

– Дарина кое-что обнаружила. Помнишь, я говорила о странной надписи, оставленной покойной Ларисой на каменном бортике пруда? 0 (I).

– Помню.

– Это обозначение группы крови. У Елены Васильевны первая группа крови, а не вторая. Она не может быть матерью Ростислава. Он либо приемный, либо… Где его настоящие родители? Мать? Лариса именно это и узнала. За что и поплатилась жизнью.

– И ты хочешь поехать к родителям Ларисы?

– Да. Мне нужен рычаг давления на Волгиных, понимаешь?

– Лид, не делай этого. Если твоя свекровь убила Ларису, не думаешь ли ты, что с тобой она будет миндальничать? Они страшные люди.

– Но я не хочу всю жизнь бояться их, Тимур. У меня нет ничего, что могло бы усмирить Волгиных.

– У меня плохое предчувствие. Давай поедем вместе к родителям Ларисы? Ты как? Не откажешься от моей помощи? Возьмем Вадима Семеновича с собой. И потом… Дело ведь можно вернуть на доследование? Если адвокат отыщет новые обстоятельства, то сможет убедить следователя…

– А вот это рычаг покруче угроз, как считаешь?

– Конечно. Будем действовать по закону. Ты когда идешь к Волгиным? В воскресенье?

– Да. Если они не выдумают причину не пустить меня в дом.

– Пусть только попробуют.

Я звоню родителям Ларисы вечером. Решаюсь вывалить часть правды в телефонном разговоре. Напрашиваюсь в гости, умалчивая об адвокате и Тимуре. К моему удивлению, они с радостью соглашаются встретиться. Прошу мамулю посидеть с Маришей. Мне подстроиться под мужчин проще простого.

Вадим заинтересован в деле не меньше моего. Для него это дело – возможность карьерного роста, для Тимура – способ очередной раз помочь мне…

Сложнее всего рассказать обо всем маме. В последнее время она как никогда беспокойна. А я не хочу добавлять ей страданий…

– Тимур, пообещай, что уговоришь Лиду молчать. Или, ей-богу, я стану везде за ней хвостиком ездить, – взмаливается она, провожая нас в коридоре.

– Все будет хорошо, Татьяна Степановна. Лида – благоразумная и мудрая женщина.

Мама охает и просит Маришу помахать нам ручкой на прощание. Тимур садится за руль и едет к офису Вадима Семеновича.

Впервые за все время пути я задумываюсь, чего хочу больше? Чтобы Елена Васильевна была причастна к гибели Ларисы, или невиновна? Точно ли мне станет легче осознавать, что бабуша моего сына – преступница?

А Ванечке я что говорить буду? Где его бабушка? В тюрьме… Господи, от одной только мысли нутро обдает волной холода.

– Приехали, – произносит Тимур, въезжая в темную арку.

– Пока мы ехали, я нашел хорошего айтишника, – деловито протягивает Вадим Семенович. – Скорее всего, ноутбук Ларисы запаролен. Самостоятельно вскрыть его мы не сможем.

– Спасибо вам, – оборачиваюсь я. – Лишь бы они отдали его нам. Поверили…

– Лида, я почти уверен, что они верят. Иначе, не согласились бы встретиться.