Крылья для двоих. Развод - Елена Левашова

жена для решения вопроса по удочерению Мариши. Так только, понимаешь? Для дела нужна, а не по любви…

– Пипец просто, – сникает Дарина. – Так и сказал? Ты точно все правильно поняла?

– Да. А как же дети, Дарин? О них он подумал? Я – фиктивная жена и мама, он – такой же папа…

– Почему же фиктивная? Вы переспали.

– Это мало что меняет. Зачем Тим все испортил, не понимаю? – сдавливаю виски пальцами.

– Вот именно. Он еще Ванечку не видел…

– Вот именно. Вдруг, мой малыш ему не понравится? Как тогда?

– Слушай, Волгина… – оживляется Дарина. – А вдруг он побоялся тебе настоящее предложение делать? Подумал, что ты откажешься и…

– Выдумал уважительную и очень серьезную причину?

– Вроде того. Тимур – неглупый мужик и знает, на что надавить. А ты жалостливая и отзывчивая.

– То есть сказать мне о чувствах прямо он испугался?

– Да. Мне мой Пашка и сейчас говорит, что я обязана выйти за него из-за ребенка. А сам… Смотрит, как побитая собака. Лида, мой тебе совет – сделай вид, что этого разговора не было. Дай ему время все осознать.

Глава 48

Лидия.

Разговор с подругой немного меня успокаивает. Даринка мечтательно отводит взгляд, когда речь заходит о Павле. Любит его по-прежнему… Здесь и сравнивать нечего – Павел всегда уважительно отзывался о жене. Уж не знаю, что у них там на самом деле стряслось, но теперь все будет хорошо. В этом я уверена…

– Лид, знаешь, что я узнала? – заговорщицки произносит Дарина, отпивая какао.

Мы переместились в ближайшее к скверу кафе с открытой террасой. Ласковый ветер мягко овевает лицо, шевелит пряди, несет ароматы лета и жареного мяса. У меня уже все хорошо… Месяц назад я мечтать не могла о неспешных прогулках и посиделках в кафе. Я каждого шороха боялась. Оглядывалась, а по ночам просыпалась в холодном поту.

– Говори, Дарина.

– Помнишь, ты узнала про тайный знак, оставленный покойной Ларисой?

– 0(I)? Еще бы… мысли об этом не оставляют меня.

– У Елены Васильевны первая группа крови. Не вторая. Она настойчиво пытается всех убедить в обратном, но я надавила на заведующую лабораторией. Когда-то я прикрыла ее задницу перед начальством, она мне, вроде как, обязана. Раскололась как миленькая.

– И… И что это значит? Господи… Дарина, я хоть и ветеринарный врач, но в медицине кое-что понимаю.

– Она не может быть мамой Ростислава. У Антона Олеговича четвертая группа крови. Если бы Елена Васильевна была матерью Ростика, по правилам генетики, у него была бы вторая или третья группа крови. А у него четвертая. Скорее всего, Лариса раскопала это и…

– И она ее убила. Дарин, помнишь, мы хотели поехать к ее родителям? Они, кстати, приходили к Соне с собакой. Но в тот день у меня был суд, мне было не до них… Может, в ноутбуке Ларисы что-то осталось? Я уверена, что Лариса раскопала прошлое Елены и… Поплатилась за это жизнью.

– Лид, это может быть опасным. Если причастность Елены Васильевны откроется, дело вернут на доследование. А это… Не вздумай что-то сказать ей. Не смей… Пообещай мне, что не станешь лезть в это сама.

– Обещаю. Я хорошо помню их план запереть меня в пансионате для душевнобольных.

– Вот именно. Поэтому… Может, попросить помощи в расследовании у Тимура? У него есть связи и деньги.

– Блин… После моего феерического отказа выйти за него вряд ли он согласится… Зачем ему теперь мне помогать?

– А ты просто расскажи. Попроси совета. Уверена, он не останется равнодушным.

– Есть еще Вадим Семенович.

– Он всего лишь адвокат. Хотя… У Вадима тоже имеются связи среди сотрудников следкома. Не оставляй это так, Лид… Не ради Ларисы – ей уже ничем не поможешь, ради себя. Иначе Волгины смогут всю жизнь манипулировать тобой и держать в страхе.

– Спасибо тебе, Дари. Что бы я без тебя делала? – улыбаюсь я, обнимая подругу.

Мысли не отпускают. Сжимаю ручку Мариши и спешу вернуться домой. Сердце щемит от тоски по Тимуру… В его доме я чувствую себя в безопасности. Рядом с ним, в его объятиях… Как хочу я быть для него всем, не только мамой на бумаге… Покупаю продукты, не забывая побаловать кроху шоколадкой и леденцом на палочке. Счастливые и нагулявшиеся, мы вваливаемся в прихожую. Сбрасываю туфельки, раздеваю Маришу, мою ей ручки в ванной.

– Малышка, сейчас мы пойдем спать. Согласна?

– Сказку почитаешь, Лида?

– Конечно.

Заношу пакеты с провизией в кухню и расстилаю постель для малышки. Глажу ее по голове, не переставая думать о бывшей свекрови… Кто тогда мать Ростика? Интересно, он знает о том, что Елена Васильевна – не его мать? И где настоящая? Может, она и ее прикончила? Господи, с кем я жила столько лет?

Может, все это – чудовищная ошибка?

«Соня, я хочу поговорить с родителями Ларисы. Пожалуйста, пришли мне их адрес. Это очень важно», – решаюсь написать Соне.

Поеду к ним с адвокатом. А там… будь что будет.

Глава 49

Тимур.

– Не понимаю, как Лида тебя не послала? – протягивает Соня, остервенело помешивая в кастрюльке еду для больного Бобика.

Сколько помню Соньку, она всегда тащила в дом живность – ёжиков, сов, больных котят, даже попавших в мышеловки мышей… И лечила. Взрослая ничем не отличается от девочки с огромным, размером с целую планету сердцем.

– Хм… Сонь, я глупость ляпнул. И дело не в том, что мне Лида нужна только как мама Мариши, вовсе нет…

– Ты просто выдумал причину посерьезнее, да? Думал, Лида легко согласится во имя благородной цели? А в чувствах признаться тебя не учили, Ермилов? Ты о ней подумал? Бедная Лида… Я бы на ее месте ушла тотчас. И от работы отказалась, и от…

– Черт… Я был так счастлив утром, Сонька.

– Ох, Тим… Она знает, что ты не на работе сегодня?

– Нет, – опускаю взгляд я. – Я просто сбежал. Как трус.

– Советую