Музы и мелодии - Ребекка Яррос

Я вроде как создал проблему, — медленно произнес я, чувствуя на языке горький привкус.

— О? — Зои отхлебнула кофе и перевернула страницу ежедневника. На завтра у нее уже был запланирован саундчек и интервью на радиостанции перед выступлением.

— Сегодня день сбора мусора.

Зои покачала головой.

— Нет.

Я наморщил лоб.

— Да. Его собирают по четвергам.

— Нет. — Она постучала пальцем по маленькой наклейке в верхней части завтрашней страницы с изображением мусорного ведра. — Завтра. И именно поэтому я не выставила мусорные баки на дорогу. Ты этого не заметил, когда ушел посмотреть, нельзя ли спасти свои гитары.

Я моргнул. Конечно, она знала. Если бы я мог, то, наверное, покраснел. Но этот корабль отплыл много лет назад: когда фанат опубликовал фотографии из отеля, на которых я лежал голый в полной отключке.

— Дай угадаю, гитары пропали? — спросила Зои, переводя взгляд с телефона на ежедневник и прищуриваясь. — Кто, черт возьми, это добавил?

— Я бы не сказал, что они пропали, но признаю, что их нет там, где их оставлял.

Я слегка наклонился, чтобы посмотреть, что ее смутило.

— Перед завтрашним шоу появилась встреча, но я ее туда не добавляла. Вот почему у меня есть свой ежедневник, — она покачала головой. — Значит, кто-то забрал гитары, которые ты выбросил, как мусор? Сюрприз-сюрприз.

— Именно. — Хоть мне было не до веселья из-за гитар, я чуть не рассмеялся. Она умудрилась нахамить мне, даже не взглянув в мою сторону.

— Если только ты не думаешь, что медведи...

Тут она бросила косой взгляд в мою сторону.

— Нет? Хорошо. Тогда да, кто-то забрал гитары, которые я выбросил, как мусор. — Я повторил ее слова дословно, за вычетом саркастического тона.

— Теперь придется звонить в офис, как только он откроется, — проворчала она.

— Знаю. И... мне очень жаль. Кому-то придется съездить ко мне домой и взять как минимум четыре гитары из студии, — я почесал трехдневную щетину.

— Мне нужно позвонить в офис, чтобы договориться о встрече, а не о гитарах, — поправила меня Зои и отхлебнула кофе.

— Понимаю, ты злишься, но не думаешь же ты, что завтра я буду играть на какой-то там…

— Твои гитары в моей комнате, — перебила она, открывая электронную почту на телефоне.

— Что?

— Ты слышал. Твои гитары в моей комнате, но я не верну акустическую, пока не буду уверена, что ты ее не сожжешь. О, отлично! Самолет будет готов в любое время после трех. Я помню, ты не хочешь надолго задерживаться в Вегасе, но если совсем сократить наше время там, то ты пропустишь ужин с Джонасом и Куинн.

Зои принесла все гитары обратно, кроме акустической, которую умыкнула из моей комнаты раньше. То, что я это не заметил, показывает, в каком состоянии был прошлым вечером. Она знала, что утром я пожалею о своей истерике и защитила от последствий. У меня защемило в груди.

Облегчение смешалось с благодарностью и немалым стыдом. Я обхватил ладонями Зои за затылок и поцеловал. Целомудренно, держа язык за зубами, но я вложил в поцелуй каждую каплю своей благодарности.

Желание вспыхнуло, заставляя сердце биться быстрее, и все это от простого прикосновения ее губ.

— Спасибо, — прошептал я, отстраняясь.

Да, мы точно на встречных курсах. Это было видно по глазам Зои и по тому, как она скользнула взглядом по моим губы, прежде чем отвернулась.

— Не за что. Тебе нужно собраться к полудню. Я заказала тебе новые кожаные штаны. Они уже в Вегасе, а твой психотерапевт будет ждать тебя после шоу, как ты и просил, — продолжила как ни в чем не бывало.

Я прищурился.

— Ты действительно собираешься притвориться, что я тебя только что не целовал?

Она усмехнулась.

— Беру с тебя пример. А сейчас насчет запланированной встречи...

Я обхватил ее лицо обеими руками и проник языком в рот, целуя с мастерством, которому научился за годы общения с незнакомыми женщинами. Естественно, Зои к ним не принадлежала: она не была безликой, безымянной или не запоминающейся.

Я почувствовал легкий привкус мяты, когда Зои растворилась в поцелуе, хватая меня за толстовку.

Так. Черт. Подери. Хорошо.

С каждым разом целовать ее становилось все приятнее и горячее. Я мог бы провести весь следующий год, только и делая, что целуя Зои. И этого все равно было бы недостаточно. Я хотел большего, чем просто поцелуй. Я хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Хотел ощутить, как она кончает, пока я глубоко внутри нее. Услышать, как с ее губ срывается мое имя, а потом найти на своей коже маленькие полумесяцы от ее ногтей.

Я хотел ее, и именно поэтому перестал целовать.

Зои быстро заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Так о чем мы? — спросил я, безуспешно пытаясь успокоить дыхание.

— Я проснулась в твоей постели этим утром, — ответила она с явным вызовом.

Я сжал зубы, борясь с желанием уйти.

— Да.

— Есть идеи, как я там оказалась? — в ее взгляде читалась просьба ответить.

— Может, это медведи?

Целовать Зои до беспамятства —это одно. Обсуждать то, что происходит между нами — совсем другое. Я уже сказал ей, что это не игра. Сколько еще она может хотеть?

Я отвернулся и сделал большой глоток кофе, не заботясь о том, что обжигаю горло, которые понадобятся мне завтра.

— Точно. Будь готов к полудню. — Зои закрыла ежедневник и встала.

Что бы я ни делал с ней, все неправильно. Отстраняться от нее — неправильно. Целовать — неправильно. Продолжать было бы еще хуже. Но эта маленькая вспышка боли в ее глазах убила все возражения.

— Я положил тебя туда, — признался я, хватая Зои за запястье. Она не отдернула руку. — Я нашел тебя спящей на полу, и... — я зажмурился и сделал глубокий вдох. — Мне было невыносимо видеть тебя там, и знать, что ты спишь в коридоре из-за меня. Поэтому я уложил тебя в постель.

Я медленно поднял на нее взгляд.

— В твою постель, — прошептала Зои.

— Она была ближе.

Она усмехнулась и высвободила руку.

— Я хотел, чтобы ты была в моей постели. — Я поднялся на ноги, встав во весь рост, пусть и не в метафорическом, а в прямом