Карина Хейл - Любовь по-английски (ЛП)

- Пожалуйста, - сказал он приглушенным голосом, в котором слышалось отчаяние. - Останься.

 Я смотрела на него сверху вниз, чувствуя, как мое сердце отбивает твист, и кивнула. Клаудия отпустила меня, а Джерри велел всем собраться и поехать с Питером обратно на базу. Я слышала, как Лорен говорит: «Ну, и кто выиграл?», как будто это было частью игры.

Джерри повернулся к Матео и похлопал его по плечу. - Испанцы выиграли. Не беспокойся, Матео, ты получишь свой ужин.

Матео не оценил шутку. Он смотрел на Джерри, стиснув зубы от боли, и часто бормоча какие-то ругательства.

- Что случилось? - спросила я Джерри, не желая беспокоить Матео. Медсестра ушла, предположительно за лекарствами.

- Еще когда он играл за Атлетико, у него были проблемы с мениском, - сказал Джерри. - Я полагаю, сейчас то же самое. Большая нагрузка на ногу. Это та же нога, если мне память не изменяет. Я просто надеюсь, что это несерьезно. - Он посмотрел на Матео, который закрыл глаза. - Даже слабый удар причиняет невыносимую боль.

- Ты много знаешь про его травмы, - заметила я.

Он улыбнулся. - Я ирландец, - сказал он так, словно это все объясняло. - Мы любим футбол, хотя я и болею за Ливерпуль. Я участвовал в отборочных играх по выходным и очень близко подошел к лиге. Матео был одним из лучших в своей команде. Меня охватывал восторг от его игры, я был не очень хорошим рефери. Он играл жестко, слишком жестко.

- Иди на хрен, - выругался Матео. - Я играл так, как должен был, как я всегда играю. - Он практически выплюнул эти слова. Он закрыл глаза и зарычал, а потом снова стал кричать.

- Что он говорит? - спросила я Джерри.

В его глазах стояло сожаление. - Он злится. И он ненавидит себя. В остальном он очень творчески подошел к мату.

Время тянулось бесконечно, но медсестра в конечном итоге вернулась, приведя с собой мужчину, возможно учителя физкультуры. Они опустились рядом с ним, и мне пришлось отойти. Матео бросил на меня умоляющий взгляд, но я просто кивнула, чтобы он знал, что я никуда не собираюсь. Я стояла рядом с Джерри и смотрела, как они помогли Матео сесть и начали задавать вопросы, обследовать колено. Потом они дали ему какую-то таблетку запить. Это продолжалось какое-то время, затем они наложили тугую повязку на колено, которое сильно опухло, и достали лед. После, с помощью Джерри, они помогли Матео подняться. Он смог выстоять на левой ноге около минуты, прежде чем сморщился. Вместе они проводили его к стоянке, где нас уже ждал Питер, который успел вернуться.

Завязался спор относительно того, что делать дальше. Блондинка продолжала что-то говорить, но Матео твердил: «Нет, нет, нет» и качал головой, отмахиваясь от нее. Наконец она сунула пузырек с таблетками в руку Джерри и закатила глаза. Затем она и тот другой вернулись на поле, чтобы забрать вещи.

- Что происходит? - спросила я Джерри, в то время как Питер помогал Матео усесться на заднее сиденье.

Джерри посмотрел на них через плечо. - Он не хочет ехать в больницу в Саламанке. Он собирается позвонить своему врачу в Мадриде и назначить прием на этой неделе.

- Встреча в Мадриде? - спросила я, чувствуя, как мое сердце уходит в пятки. Он уезжает?

Он покачал головой. - Нет, в Саламанке. Это не слишком далеко. Я сказал, что его отвезет Питер. Спортсмены зачастую бывают переборчивы в том, что касается лечения травм. Кроме того, он - Матео Казаллес. Его поход к врачу может стать общественным достоянием. Для него будет унизительно, если узнают, что он получил травму, как он сказал... здесь.

Я нахмурилась. Я знала, что он был прав. Получить снова травму, играя с англичанами на детском поле, это подмочит его репутацию. Все будет по-прежнему, пока он не уедет. Мне кажется смешным, что совсем недавно я избегала встреч с ним. Я почувствовала облегчение, когда узнала, что он продлил свое пребывание здесь еще на неделю.

Джерри сел с Матео, а мне пришлось сесть на пассажирское сиденье, хотя я очень хотела быть с ним рядом, положить его голову на колени. К счастью, мы довольно быстро добрались до базы, и вскоре уже помогали ему выйти из фургона перед толпой взволнованных англичан и испанцев.

- Может, вы с Питером отведете его в номер? Мне еще нужно закончить кое-какие дела, - сказал мне Джерри на фоне обеспокоенного бормотания. - Миньонам необходим вожак.

Он такой придурок.

Но, конечно же, я согласилась, тем более, я сама это планировала. Матео хотел, чтобы я осталась, и я останусь до тех пор, пока он сам не велит мне уйти.

Джерри вложил мне в руки таблетки, затем развернулся, чтобы разобраться со своими «приспешниками», а я взвалила на себя Матео с правой стороны, Питер - с левой. Мы еще никогда не были настолько физически близки, как сейчас. Даже после футбольного матча от него по-прежнему хорошо пахло: запах океана в сочетании с его потом опьянял. В другой ситуации я бы по-другому реагировала.

Квартира Матео находилась на первом этаже, что облегчило нам задачу. Он пробовал идти самостоятельно. Сделал пару шагов, чему я порадовалась, но потом пришла боль, и его начало трясти.

Мы с Питером подвели его к кушетке и заставили лечь. Питер схватил подушку и подложил ему под колено, говоря нам, что медсестра велела держать его приподнятым, много не двигаться, приложить лед и принять обезболивающее. Он сказал, что должен идти помочь с ужином, но обязательно еще вернется.

И он вышел, закрыв за собой дверь. Мы с Матео остались наедине, и тут я поняла, что никогда не была в его квартире. Хотя он и делил ее с американцем из Калифорнии, кажется, его Марком зовут, или Марти, или что-то в этом духе, здесь чувствовалась неповторимая аура Матео - изысканность, спокойствие. Я стояла рядом с диваном и оглядывалась, подмечая все, что могло принадлежать Матео: пара серебряных запонок на журнальном столике, рядом с журналом «Нэшнл Географик», белый халат в ванной и полупустая бутылка виски на кухне.

- Ты будешь моей медсестрой, Эстрелла? - Спросил Матео, глядя мне в глаза. Улыбка у него вышла чуток кривая, но так хорошо было его снова видеть, чувствовать аромат его духов.

- Любимая фантазия мужчин, конечно же, - сказала я, садясь в кресло напротив него.

- Ты, да, - сказал он, все еще улыбаясь.

Мой желудок несколько раз перевернулся, хотя я не была уверена, что он знает, о чем говорит. Я вытащила таблетки из кармана. - Оксикодон и ацетоминафен, - прочла я вслух. - Я принимала их в старшей школе, чтобы словить кайф. Мама пьет перкоцет от мигрени. - Я улыбнулась ему. Матео поднял бровь.

- Школьная медсестра является торговцем наркотиками, да уж, - сказал он с напускной серьезностью. - Бедные дети.