Божественная одержимость - Кристина Руссо

постоянно. Дэвис знает, что я капитан. Она поймет.

— Нет, ты не будешь...

— У тебя даже будет больше времени побыть со мной наедине. — Он подмигнул. — Я знаю, ты этого хочешь.

Я открыла новое окно на своем ноутбуке и нашла электронное письмо от Дэвиса от начала этой недели, в котором говорилось, что Тревору не будет предоставлено продление этого проекта.

— Вот что ты получаешь за то, что ведешь себя как большой тупой спортсмен. И, кстати, ты меня не интересуешь.

От пристального взгляда Тревора у меня по спине пробежал холодок.

— Такой же большой, тупой качок, как я.... — Он медленно повторил мои слова, нарочито подавшись вперёд. — Не для такой, как ты, да?

— Вот именно, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя мой пульс участился.

Он снова вздохнул, на этот раз положив руки на стол и наклонившись ближе ко мне. — Если я не ошибаюсь, я поймал твой взгляд на себе во время тренировки на прошлой неделе.

— И что?

— Итак, что именно тебя заинтересовало, хм? — Спросил он, его голос понизился до низкого, дразнящего бархата.

— Не ты, — Я отстреливалась, отказываясь отвести взгляд.

— Твои глаза говорят мне совсем о другом, — настаивал он с той же приводящей в бешенство ухмылкой.

Я снова повернулась к своему ноутбуку. — Какая банальная фраза для спортсмена.

Он наклонился еще ближе, пока его тело почти не окутало меня. — Ты ведешь себя так, будто я тебя разочаровываю, но... — Его дыхание овевает мою шею, и дрожь пробегает по моему телу, когда я чувствую его рот возле чувствительного места, где моя челюсть соприкасается с ухом. — Я не думаю, что ты настолько сумасшедшая, чтобы оставаться со мной.

Его голос стал ниже. Ровнее. Мрачнее.

Я чувствовала, как он равномерно стекает по моему телу, пульсируя прямо там, где я сжимала бедра.

Я сглотнула. — Правда?

— Ммм. — Я практически слышу голодную ухмылку на его губах. — Особенно так поздно ночью...

Повернувшись к нему, мы оказались так близко друг к другу, что у меня защекотало губы. — Ты такой эгоист, — выдохнула я.

Не отводя взгляда, его рука нащупала мое ожерелье, притягивая меня ближе, когда его грубые пальцы скользнули вниз по изящной цепочке. — Я? Мы последние в библиотеке… Ты, вероятно, все спланировала.

Мои глаза растворились в его темных глазах, мое сердце билось в ровном медленном ритме синхронно с пульсом между моих ног. Костяшки его пальцев скользят по моей ложбинке и обжигают мою кожу...

Слабое гудение флуоресцентных ламп над головой внезапно прекратилось. Они замигали, прежде чем погаснуть, погрузив всю библиотеку и наш кабинет в темноту. Единственным источником света было свечение экрана моего ноутбука.

Я подняла взгляд, мое горло сжалось. — Что за черт?

— Думаю, мы знаем, во сколько они закрываются, — пробормотал Тревор.

Я встала, подошла к двери и дернула ручку. Заперто. Когда я толкнула, ничего не произошло. Я надавила сильнее, но она по-прежнему не поддавалась.

— Что ты делаешь?

— Дверь заклинило, — Я сказала, паника прокрадывается в мой голос.

Стул Тревора скрипнул, когда он встал, его крупное тело возвышалось над моим, когда он сам попробовал открыть дверь. — Они электрические. Автоматический интеллектуальный замок для обеспечения безопасности...

— Что?

— Похоже, мы заперты.

— Заперты? — Повторила я, мое сердце бешено колотилось. — Как нас могли запереть? Раньше здесь были другие люди.

— Да. Несколько часов назад. Уборщик, должно быть, нас не заметил.

Я сделала шаг назад, пытаясь выровнять дыхание. — Ладно, позвони кому-нибудь. Вызови охрану кампуса… Кого угодно.

Он сунул руку в карман, затем нахмурился, вытаскивая телефон. — Нет связи.

— Что? — Я сразу же достала свой телефон, только чтобы увидеть, что батарея села. — О, Боже мой...

— Расслабься. Я уверен, что кто-нибудь вернется утром.

— Утром?

— Что? Ты боишься, что застряла здесь со мной?

Я скрестила руки на груди, встречая его пристальный взгляд в слабом свете ноутбука. — Конечно, нет.

— Правда? — В голосе Тревора снова появились эта… резкость. Он подошел ближе. — Потому что ты выглядишь довольно напряженной.

Я отвернулась и отошла в дальний конец комнаты. — Я не боюсь тебя, Тревор. Если уж на то пошло, ты должен меня бояться.

Он мрачно усмехнулся, и от этого звука мой желудок скрутило так, что я не хотела признавать. — О, да?

— Да. Потому что, если мы застрянем здесь на всю ночь, я позабочусь о том, чтобы ты переделал весь дизайн презентации с нуля. И если ты пожалуешься хотя бы раз, я выброшу тебя из окна.

Грудь Тревора затряслась от глубокого смеха, звук эхом отозвался в пустой комнате. — Ты настоящая заноза в заднице, ты знаешь это?

— Если я правильно помню, тебе, кажется, это нравится.

Я занялась сбором бумаг, разбросанных по столу, надеясь, что шаркающий звук заглушит глухой стук моего сердца. Но я чувствовала на себе его взгляд — горячий, дразнящий, безжалостный.

— Я знал, что ты не можешь насытиться мной, но это? Смелый шаг, Наталья.

Я бросила на него сердитый взгляд. — Ты с ума сошел? Я этого не делала.

Его ухмылка сказала мне, что нужно, ему просто нравилось играть со мной. — Довольно удобно, тебе не кажется? Свет гаснет, дверь запирается… Что дальше? Должен ли я беспокоиться?

Я усмехнулась, больше от нервов, чем от удовольствия. — Кто знает? Может быть, я сумасшедший маньяк-убийца.

Тревор наклонил голову, его присутствие заполнило маленькую комнату даже в тусклом свете. — Если ты хотела, чтобы я остался с тобой наедине на ночь, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

Прежде чем я успела выстрелить в ответ, слабое свечение моего ноутбука погасло, погрузив нас в небытие.

Мое тело отключилось.

Я попыталась выровнять дыхание, заставляя себя считать каждый вдох и выдох. Но каждый вдох казался слишком поверхностным, слишком громким.

Темнота давила на меня со всех сторон, душила меня.

Раньше со мной все было в порядке, потому что был какой-то свет. Но теперь?

Я крепко зажмурила глаза.

В груди у меня все сжалось, а перед глазами, казалось, потемнело. Казалось, что с каждым звуком что-то подкрадывается все ближе. Пустота вокруг меня казалась слишком огромной, слишком живой. Мои пальцы вслепую шарили по столу в поисках чего — нибудь — чего угодно — что могло бы заземлить меня.

Мои руки вцепились в край стола, костяшки пальцев побелели, как будто держаться за что-то твердое могло помешать весу поглотить меня целиком.

Все в порядке. Я в порядке.

Я повторяла эту ложь в своей голове, снова и снова, пытаясь убедить себя. Но я не могу успокоить кровь, ревущую в моих ушах.

— Эй.

Я