Отпуск с прокурором (СИ) - Бузакина Юлия

Само собой, за Степаном закрепляется весь шлейф пропавших в последние три года девушек. Хороший ход: толстяков не особо любят, а в таком омерзительном ракурсе Степа сойдет за маньяка только так. Ославили так ославили! Удивительно, но мне совсем его не жаль.

— У Степана был собственный загородный дом? — Я озадаченно потираю переносицу. Кто их разберёт, этих избалованных богачей?

— Нет, конечно! — отбрасывая мобильник в сторону, взрывается Лев. — Если бы у него было хоть что-то, мать бы не билась за право продать наш семейный дом. Ась, давай в прокуратуру, а я поеду к Кушакову. Кажется, я знаю, откуда ветер дует. Хвостовы следы заметают, вот и нашли козлика для отпущения. Сейчас с помощью средств массовой информации растрезвонят на всю страну, что примерный семьянин Степан Ключников оказался на самом деле маньяком, и дело в шляпе!

— Да, конечно, — киваю растерянно. Не хочется мне, чтобы фамилию прокурора трепали в связи с этим громким делом, но, видимо, у Хвостова руки длинные. Даже находясь под домашним арестом, он пытается вытянуть сыночка Костю из дерьма. Не иначе, кто-то доложил ему, что за Костей следят в ожидании новой игры, вот они и заловили голого Степана на даче, чтобы свалить на него все грешки.

Лев высаживает меня у здания прокуратуры, дожидается, когда я зайду внутрь и только после этого срывается с места.

— Ася, мы в курсе ситуации, — заметив меня, оживляется охранник у входа. — Камеры работают, всех проверяем. Мужчин низкого роста сегодня в управление без дотошного досмотра не пропустим.

— Спасибо, — киваю растерянно. Я смущена. Так много внимания моей персоне после трех лет забвения немного сбивает с толка.

Медленно поднимаюсь по лестнице наверх, в приёмную прокурора. У двери уже стоит очередь: вот-вот должен начаться приём.

— Прокурор может немного задержаться, — сообщаю ожидающим. — Придется подождать.

Слышу недовольные вздохи за своей спиной, но ничего не поделаешь. Им придется ждать.

Включаю ноутбук, а у самой душа не на месте. Пытаюсь сопоставить вчерашнюю записку и сегодняшнее происшествие. Единственное, что напрашивается, как вывод — это то, что коротышку в маске квадробера подсылали Хвостовы, или старший, или младший. А может, оба. Ведь я выжила в том подвале, а значит, я — кость в горле, живая свидетельница, от которой надо избавиться. Только зачем тогда эта игра с посланиями? Не проще ли сделать все тихо?

Глава 31

Прокурор

В отделе кипит работа. Все носятся туда-сюда, Кушаков на взводе, я тоже. Дело в том, что никакой дачи у Степы в помине не было. Но майор тычет в меня папкой с документами, где чёрным по белому написано, что шикарная двухэтажная вилла с бассейном принадлежит Степану! Причем документ с печатями. Получил Степа по бумагам дачу в дар от матери три года назад, как раз перед тем, как похитили Асю.

Честно говоря, даже я теряю самообладание, и если бы не истерические рыдания матери, махнул бы рукой на это дело. Поделом ему: он оставил Асю умирать в подвале!

— Надо Костю Хвостова допросить, — пыхтит Кушаков. — Нужен веский повод, чтобы закрыть его в камере.

— А то повода нет! — хмурюсь я. — Они же со Степой друзья. Посылай оперативников, пусть его вяжут как сообщника страшного маньяка.

— Уже! Мои люди ищут Костю с пяти часов утра, да только нет его нигде. Затаился, сучёныш!

— Глеб, я хочу увидеть брата, — посматриваю на майора.

— Да, конечно. Тебя проводят. Артемов, отведи прокурора к задержанному! — летит приказ.

Меня ведут в самый конец длинного коридора. Тяжелая дверь, решетки на окнах.

— Лев, это не я! — едва увидев меня, вопит Степан. Вид у него неважный. Синяк под глазом, нанесенный Асей в Ростове, пожелтел и смотрится жутко.

— Откуда у тебя дача? — Без приветствия машу у него перед лицом документами.

Степан отводит взгляд.

— Три года назад мама тайком оформила на меня одну из дач, принадлежавших Анатолию Хвостову.

— Подарок с барского плеча любовника за спиной у нашего отца? —горько ухмыляюсь я. Ушлая дамочка, ничего не скажешь: и сыночку домик подарить успела, и нас с отцом обобрать до нитки рвалась, чтобы долги, устроенные Хвостовым, покрыть!

— Он мне не отец! — отворачивается Степан.

— Отец не тот, кто произвел на свет, братик, а тот, кто вырастил.

— Вырастил? И что с того? У него нет ничего! Все промотали! Единственное, что есть — это дом, и тот на бабку оформлен. А Хвостов хотя бы с недвижимостью помог.

— Хорошо помог, ничего не скажешь! Давай, признавайся: новые игры на твоей даче проводили после взрыва?

Степан молчит, только шумно дышит.

— Отвечай, Степа, иначе пойдешь на пожизненное! У майора список жертв на руках, и всех на тебя повесят. Хвостовы оба под следствием, их больше нет смысла выгораживать. О себе волнуйся!

— Ну… там… да… — уклончиво отвечает он. — Мы всегда играли. Это заводит, жуть! С первого раза, как наркотик. Адреналин в кровь. После взрыва моя дача использовалась. Ты же понимаешь, что такие дорогие подарки, как недвижимость, не дарятся просто так? А пропавшие девушки не имеют никакого отношения к нашей игре. Мы оплачивали проституток!

— Проституток, значит. А Наташа в курсе твоих увлечений?

— Нет. Зачем ей это знать? Она мать моих детей!

— Хвостов-старший тоже участвовал в ваших играх? — брезгливо интересуюсь я.

— Даже если и участвовал, наша игра не имеет ничего общего со списком, который на руках у Кушакова.

Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга. Такая тишина в камере и одновременно такое напряжение, что кажется, ещё мгновение, и кого-нибудь убьет разрядом.

— Хочешь знать, как там оказалась твоя провинциалка Ася? — Губы Степана кривятся в усмешке.

— Да, хочу, — цежу сквозь зубы. За усмешку мне хочется его ударить, до жути, и я едва сдерживаюсь.

— Тогда зови Кушакова. Я дам показания.

Что-то обрывается внутри. Неужели разгадка так близко? Я на автомате прошу охраняющего вход полицейского вызвать майора.

Вскоре появляется Кушаков. Переводит взгляд с меня на Степана и обратно.

— Я хочу дать показания. — Степан хмуро смотрит на него. — Только по всем правилам. После того, что я скажу, вы поймете, что ни я, ни Хвостовы не имеем никакого отношения к вашему дражайшему списку пропавших девушек и к надписям, которые шлют Асе. Есть настоящий маньяк. Ася – его очередная жертва, только и всего.

Мы с майором переглядываемся.

— Хорошо, через десять минут мы будем готовы, — кивает он. — Вас, Степан, приведут ко мне в кабинет.

Я иду следом за Кушаковым. У меня в голове не укладывается новая информация. «Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты». Правду же говорят? Два сапога пара — насквозь прогнивший Костя Хвостов и Степан, такой же гнилой озабоченный ублюдок. А ведь он адвокат!

Прорываются звонки от Аси. Она сообщает, что меня ждут на приёме. Но я не могу уйти. Я должен лично услышать правду о том, что произошло три года назад с моей девушкой.

«Пусть ожидают», — посылаю ей сообщение.

В кабинет приводят Степана. Допрос организован по всем правилам. Здесь и диктофон, и свидетели. Секретарь готова вести протокол.

Я стою у стены, скрестив руки на груди, и сверлю взглядом человека, которого всю сознательную жизнь считал братом.

— На тот день была назначена игра… — Степан сосредоточенно рассматривает секретаря, фиксирующего показания. — Девочки были заказаны, их должны были «похитить» возле торгового центра. Все прошло как по маслу. А потом… Уже в подвале я понял, что мы ошиблись, что схватили не ту! А когда я узнал Асю, от страха чуть в штаны не наложил! Я сказал Косте, что мы похитили не ту девку, но прошли уже сутки с начала игры. Он запаниковал. Сначала мы хотели тихо вывезти её из дома и выбросить где-нибудь за городом, а потом вмешался отец Кости. Он сказал, что нельзя оставлять ее в живых, что она следователь, и ещё неизвестно, что она видела и слышала за эти сутки. А так — сирота, родственников нет, никто особо искать не будет.