Отпуск с прокурором (СИ) - Бузакина Юлия

— Нет! Просто… у меня небольшой сбой, по-женски, вот я и ляпнула глупость.

— Какой сбой? Задержка?

— Да три дня всего! — отмахиваюсь я. — Пожалуйста, перестань так на меня смотреть! Иногда так бывает. Организм привыкает к новому, вот и сбоит.

— Обещай, что скажешь мне первому, если это не сбой! — В его глазах отражается целая гамма чувств. Он сжимает мои запястья с такой силой, что я чувствую боль.

— Просто поцелуй меня, ладно? — пытаясь освободиться от плена его рук, тихо шепчу я.

Он склоняется ко мне, касается губами моих губ.

Я утыкаюсь лицом ему в грудь, сворачиваюсь калачиком. Мне хорошо, как никогда. Мы молчим, но как много смысла в нашем молчании! Как много значат простые прикосновения! Один поцелуй, одно сцепление рук — и я каждой клеточкой тела осознаю, что Лев готов взять на себя ответственность не только за меня, но и за возможную новую жизнь, которая предположительно может быть у меня под сердцем.

Потихоньку проваливаюсь в сон, приятный и сладкий. Когда я прижимаюсь к нему, мне ничего не страшно.

Глава 30

Ася

Утро начинается с наших сборов.

Лев на взводе. Смотрит на меня как-то пронзительно, испытующе, когда мы топчемся в спальне, но я молчу, и он тоже молчит.

На кухне и в столовой тишина – бабушка ещё спит. Поэтому завтракаем мы вдвоём.

— Может, купим тест? — хмурится Лев, когда мы усаживаемся за стол.

Я вздыхаю. И зачем я ляпнула ночью о ребёнке и фамилии? Теперь у него новый повод для беспокойства, а я буду как на иголках.

— Ещё рано, — отвечаю как можно увереннее. — Подождем несколько дней, ладно?

— Ась, да я свихнусь за эти несколько дней! Ты разве не знаешь, что хуже всего неизвестность?

— Дай мне время до выходных.

— Хорошо. Но если ничего не изменится, то обещай мне, что в пятницу мы сделаем тест.

— В субботу утром, — поправляю его.

Он закатывает глаза. Я его понимаю, но не хочу торопить события.

После завтрака мы торопимся. У Льва есть всего один свободный час, и мы собираемся подать заявление.

Сотрудники из служебного авто от майора Кушакова никуда не делись. Они дежурили всю ночь на противоположной стороне улицы, и кивают нам в знак приветствия, едва мы выходим на улицу.

— Паспорт не забыла? — испытующе смотрит на меня Лев, когда мы оказываемся в машине.

— Нет, — качаю головой.

На самом деле я прилично волнуюсь. Мало того, что мне на каждом повороте мерещится коротышка в маске волка, так ещё и переживаю за то, что на август может не остаться мест.

— Не волнуйся. Для нас забронировано место на двадцать девятое августа.

— А вдруг они забыли про нас?

— Ась, я уверен, всё будет нормально.

Лев накрывает мою руку своей, беглый поцелуй опаляет мои губы, и машина трогается с места.

— Как только подадим заявление, ты сможешь приступать к поиску свадебного платья. Естественно, от меня не отходи ни на шаг.

— А как же мне примерять платье? Жених же не должен его видеть?

— Что-нибудь придумаем.

Киваю. Вздыхаю.

— Я все думаю, что значит послание «Игра началась»? С какой стороны последует удар?

— Я бы сказал, не удар, а неприятный сюрприз. В любом случае, с тебя не спустят глаз. На этот раз прокола не будет, Ась. Единственное, я бы затаился. Не высовывался лишний раз.

Я хмурюсь.

— Ну уж нет! Везите меня в загс, господин прокурор! Я хочу стать вашей женой.

— Запомни: ты сама напросилась. Придется сменить фамилию и стать моей женой, — лукаво улыбается он и переключает коробку передач. Машина прибавляет ход.

Судя по тишине в прохладном холле загса, в такой ранний час никто не торопится пожениться.

У нас быстро принимают заявление на двадцать девятое августа.

— Какое время предпочитаете? — Вопрос, который задают почти всем парам, собирающимся сочетаться законным браком.

Мы переглядываемся.

— Пятнадцать часов вас устроит?

— Да, — отвечаем одновременно и смущенно улыбаемся.

Нам назначают контрольную явку за неделю до указанной даты, и мы покидаем дворец бракосочетаний.

Таймер включен. С этой минуты у нас есть ровно месяц до самого торжественного дня в жизни каждой влюбленной пары.

— Отметим это вечером?

Лев смотрит на меня, и я замечаю в его взгляде нежность. Предвкушение заставляет моё сердце трепетать.

— Я только «за». — Беру его за руку, и наши пальцы тесно переплетаются.

— Значит, я забронирую столик в ресторане?

— А это не опасно?

— Я же буду рядом с тобой. И буду смотреть во все глаза по сторонам. Поверь, уж я не упущу странного коротышку-квадробера.

Он поглаживает меня по колену, и от этого под кожей разлетается ворох волшебных мурашек. Мы смотрим друг другу в глаза, и нет никаких сил оторваться. Этот трепет, когда впереди целая жизнь на двоих, когда нет никого желаннее, чем любимый человек, окутывает нас, как мягкий плед в сырую погоду.

Звонок телефона прерывает наше счастье.

Лев озадаченно смотрит на высветившийся номер.

— Кушаков звонит. Очень интересно, что он хочет сообщить.

Отвечает на звонок, и я слышу, как громко бубнит в трубку майор.

— Лев Борисович, у нас проблемы. Вы скоро будете на рабочем месте?

— Минут через пятнадцать. Да ты говори, не тяни, Глеб! Что там у вас? Поймали квадробера?

— Нет. Здесь проблема посерьёзнее нарисовалась. Брата вашего сегодня ночью накрыли на собственной даче с девицами легкого поведения. Судя по оперативности распространяемой информации, это была спланированная акция. Весь интернет пестрит новостями о том, что поймали опасного маньяка, который три года подряд похищал девушек из моего списка. А уж чего только стоят фотографии Степана в весьма неприличном ракурсе! Даже я покраснел, когда увидел.

— Чёрт! — рычит Лев. — Что значит «в неприличном ракурсе»?!

— Он там… кхм… голый. Совсем.

— Я сам подъеду. Мне необходимо увидеться с братом. Это можно будет устроить?

— Да без проблем! Жду вас.

Лев шумно выдыхает и проводит рукой по волосам.

— Ась…— Он смотрит на меня, и в его взгляде растерянность. — Давай, зайди в интернет, помониторь, что там есть на моего брата. Надо посмотреть, что засняли эти чудо-журналисты.

— Уже листаю новости! — озабоченно киваю, уткнувшись в экран мобильного.

Едва срывается звонок от майора, как всплывает новый вызов, теперь уже от матери Степана.

— Только её сейчас не хватало! — морщится Лев.

Я пожимаю плечами, ёжусь. Вот с кем с кем, а с матерью Льва, пусть и не родной по крови, мне общаться совсем не хочется!

— Привет, мам, — нехотя начинает разговор он.

— Это все ты виноват! Ты… Зачем ты только вернулся в город?! — кричит она.

— Я тоже рад тебя слышать. — Лев непонимающе морщится. — В чем меня обвиняют на этот раз?

— Да ты в интернет загляни! Все паблики пестрят подробностями! Степу полчаса назад арестовали. Ему предъявили обвинение в похищении, а он этого не делал! Мой Степа не мог… Он же только на поправку пошёл после Ростова! А теперь что? Снова в тюрьму?

Ее слова прерываются рыданиями, а я начинаю догадываться, что, кажется, мы выпали на пару часов из жизни со своим заявлением и, как водится, пропустили самое важное.

— Я сейчас туда поеду! Разберёмся! — рычит Ключников. — Мне очень неприятно, что меня обвиняют в том, чего нет. Пора бы тебе научиться относиться с уважением и ко мне тоже, не только к Степе.

— Да ты его сначала заслужи, это уважение! Всю свою жизнь на тебя положила, и какой ответ?! Твои дружки из органов на моего Степку все свалили?!

— Это не мои дружки, мама. Это дружки Степы и твой любимый Хвостов.

Пока Лев выясняет отношения с матерью, я лихорадочно мониторю городские новостные паблики.

Уф, сколько грязных подробностей! Суть публикаций одна: прошлой ночью Степан Ключников был пойман с поличным в разгар игры, которую он устраивал в загородном доме. На фото — совершенно голый Степан в бассейне с двумя обнаженными девицами по бокам. Потом — фото, где голый Степан стоит на четвереньках, а девицы танцуют вокруг него. Ещё фото, где снова голый Степан… Такое чувство, что фотограф специально выискивал ракурс поуродливее, чтобы выставить напоказ заплывшее жиром тело брата Льва.