Греши и страдай - Пэппер Винтерс

потерянность и страх перед моим разумом — черной дырой.

— Потому что я боялась пойти куда-нибудь, где, возможно, была раньше. Боялась столкнуться с людьми, которые… — я опустила взгляд на мои шрамы. Их было достаточно.

Артур вздохнул.

— Даже врозь мы все еще переживали одни и те же испытания. Оба по отдельности — просто по-разному.

Мы замолчали, когда я взяла пару палочек для еды, затем соскользнула со столешницы и села за барную стойку. Скользнув на высокие табуреты, мы сидели в ореоле света от трех стеклянных лампочек.

Артур дождался, пока я села и попробовала его невероятное блюдо, прежде чем сказать:

— Итак… скажи мне. Чем ты занималась последние несколько лет?

Я была очарована его умелым использованием палочек для еды и тем, как его горло напрягалось, когда он глотал.

Я рассмеялась, хотя сердце гулко стучало.

— Мы действительно делаем это?

Он нахмурился.

— Что делаем?

— Знакомимся поближе.

Положив палочки для еды, он наморщил лоб.

— Не узнаю тебя получше, Лютик. Я уже знаю твою душу. Она была моей с тех пор, как я тебя увидел. Но я хочу знать, какой у тебя был образ жизни, когда меня там не было. Хочу решить, должен ли злиться на твою приемную семью за то, что она держит твои воспоминания в заложниках, или молча благодарить за то, что они дали тебе лучшую жизнь, чем та, которая была бы у тебя, если бы ты вспомнила.

Боль вернулась в полную силу. Я потерла грудь ладонью.

— Каждый раз, когда ты это делаешь, я чувствую себя ужасно.

— Что делаю?

Наши подшучивания растворились, проявив черное и белое под цветами того места, где мы жили. Мы любили друг друга. Это было неоспоримым. Но там, где наши души помнили и обожали, наши личности эволюционировали из-за обстоятельств, которые нам не под силу.

«Мы чужие».

— Напоминаешь мне, что это я оставила тебя.

Моя кожа вспыхнула от жара.

— Я знаю, что ты не это имел в виду, но мне больно думать, что это была моя вина…

Артур хлопнул ладонями по мрамору.

— Все это не твоя вина, Клео.

Я опустила голову, аппетит пропал, и теперь просто тыкала в лапшу.

«Как это могло случиться снова? Неужели мы не можем ни о чем поговорить, не вспоминая о прошлом и не разрушая наше простое веселье?»

Взяв меня за руку, Арт потер большим пальцем мои суставы. Его глаза были напряженными и пустыми.

— Забудь обо всем этом. Я хочу знать о тебе. Только о тебе.

— На самом деле, особо не о чем рассказывать. — Храбрость укрепила мою решимость, когда Артур ободряюще улыбнулся.

«Ладно... я думаю, мы говорим. По правде говоря, впервые за восемь лет».

Пытаясь укротить свое сердце от нервного удара на первом свидании, я глубоко вздохнула.

— Я полагаю, в двух словах, я осуществила те мечты, которые поставила перед собой. Получила высшее образование и степень ветеринара. Я… — прервав себя, махнула рукой. — Ты все это знаешь. Я чувствую, что повторяюсь.

Я ткнула палочками в его сторону.

— Как насчет тебя? Я хочу знать о тебе.

Арт пожал плечами.

— Тюрьма. Месть. Это все, что можно обо мне узнать. — Его слова были простыми, но его взгляд был сложными.

Покачав головой, я грустно улыбнулась.

— Не правда. Где ты научился так готовить? Кто-то тебя научил?

Мое сердце сжалось, когда я спросила. Я знала, что он не спал с другими женщинами из-за привязанности, но мог быть кто-то — друг, — кто заменил меня в каком-то качестве, если не во всем.

Артур засунул в рот лапшу, не торопясь жевать. Чем дольше он заставлял меня ждать, тем сильнее росли мои подозрения.

«О, боже, у него есть кто-то».

Его глаза потемнели.

— Ты спрашиваешь, научила ли меня этому женщина, верно?

Я вздрогнула.

«Да».

— Нет. Я просто... в тебе столько всего, что я упустила. Скажи мне что-нибудь… что угодно.

«Скажи мне, что никто другой, кроме меня, не имел значения».

Он провел рукой по волосам, поморщившись, когда его пальцы нащупали шишку от сотрясения мозга.

— Хорошо... я успокою тебя, —скривил губы Арт, намеренно оставляя меня в подвешенном состоянии.

— И… — я наклонилась вперед, тяжело дыша, ожидая его следующего слова.

— Я ходил на уроки тайской кулинарии, —Арт сунул в рот росток фасоли.

— Ты ходил на уроки?

«Хм. Не совсем то, что я ожидала».

Наклонив голову, я ждала, что он продолжит.

— Когда?

— Несколько лет назад.

Подергиваясь под моим укоризненным взглядом, он продолжил:

— Когда «Чистая порочность» работала гладко, и мои сделки, наконец, приносили дивиденды, у меня возникла эта ненасытная потребность бежать. Все шло вперед, жизнь наладилась, и я чертовски ненавидел это, потому что чувствовал, что предаю твою память. — Его голос стал тише. — Я часто оказывался в аэропорту, смотрел на вылет рейсов и задавался вопросом, если бы я просто отключил свои мысли, то мог бы каким-то образом преследовать твой призрак по разным континентам.

Мое сердце разлетелось в пыль.

— Артур.

Он меня не слышал. Бросив мне самоуничижительную улыбку, Арт сказал:

— В тот день я не мог вернуться в «Чистую порочность» или в новый особняк, который купил за наличные. Я чувствовал себя мошенником — будто моя жизнь больше не была моей. Итак, я прыгнул на следующий вылетающий самолет.

Мой язык был как кирпич.

Наши взгляды встретились, его взгляд был тяжелым от прошлого.

— Я даже не знал, куда направляюсь, пока мы не приземлились в Бангкоке, в Таиланде. У меня не было ничего из вещей, и только недавно отчеканенный паспорт в кармане… — Его голос стих, вновь переживая те моменты исследования. — Я хотел испытать азарт, свободу. Но все, что чувствовал, — было одиночество.

Арт опустил голову, длинные волосы закрывали глаза.

— Мне было так чертовски одиноко, Клео.

От внезапной муки в его голосе у меня застыла кровь в жилах, и каждый дюйм моего тела захотел обнять его. Артур звучал так, словно верил, что одиночество может вернуться. То, что у нас было, исчезнет, оставив его без средств к существованию.

Нет ничего, что может быть хуже.

— В итоге я пробыл там три недели. Я делал все, как обычно. Путешествовал, затерялся в одном из самых оживленных городов мира, но что бы я ни