Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

тебя не хватало. И ему тоже, он все время думал о тебе

и молился. А теперь и папа спустился, и все, что мы де-

лаем, – это смотрим на дверь и ждем, когда вы войде-

те и крепко обнимете нас, – опустив от печали глаза,

говорила Моника.

Лея молчала и внимательно смотрела на свою

дочь и слушала. Моника подняв глаза и посмотрев

на маму, продолжила:

– Мы ждем тебя каждый день, а ты все не при-

ходишь, и все начинается сначала. Дедушка сказал,

что когда вы вернетесь и мы отпразднуем наш шестой

день рождения, то дни уже не будут повторяться и все

пойдет своим чередом.

– Молитесь, чтобы все так и было. Как вы, навер-

ное, уже знаете, молитвы детей исполняются в первую

очередь.

– Мама, мы много молимся и будем продолжать

молиться, пока снова не окажемся все вместе, – ска-

зали дочери в один голос.

– О чем вы молитесь? О чем вы просите Твор-

ца? – чтобы сменить тему, поинтересовалась Лея.

– В основном о тебе и о папе, чтобы вы поскорее

вернулись. А знаешь, о чем я еще прошу Создателя? —

продолжила Моника.

– О чем?

– Чтобы папа, когда вернется, научил меня рисо-

вать. Мне это очень нравится, но пока у меня полу-

чаются ужасные картины. А когда научусь, то первым

делом нарисую тебя и папу вместе.

Лея ничего не ответила, а только восхищенно смо-

трела на дочек.

– А сказать, о чем я прошу Создателя? – спро-

сила Хелен.

– Да, доченька, скажи.

– Чтобы все произошедшее оказалось страшным

сном, и мы бы вернулись в наш дом в Майнце. Ты,

как и раньше, укладывала бы нас спать, рассказывала

интересные сказки и пела те красивые песни. А еще

я очень хотела бы разочек попробовать твой шоколад-

ный торт. А еще…

Хелен сделала вдох и, собравшись с мыслями,

сказала грустно:

Мне бы хотелось, чтобы все стало, как прежде,

чтобы мы снова стали одной дружной семьей… Мама,

это было самое лучшее время. Папа, Моника, я —

и, конечно же, ты.

Лея уже не могла себя сдерживать и, услышав это,

горько расплакалась и, продолжая сидеть на корточках,

сквозь слезы грустно сказала:

– Что я наделала… Своим поступком я разруши-

ла вашу идиллию, и вы вместо будущего живете про-

шлым, воспоминаниями. Простите меня за все. Про-

стите, во всем этом моя вина. Мне было тяжело, и я со-

вершила ошибку.

Девочки смотрели на заплаканное лицо Леи

и молчали. Они не знали, как успокоить маму, какие

слова подобрать. Для них до сих пор было не понятно,

почему их разлучили с матерью, из-за какого такого

поступка. Хелен, набравшись смелости, решила задать

вопрос, давно мучивший обеих сестер:

– Мама, а ты не рассердишься, если я кое-что

у тебя спрошу?

– Спрашивай, – собравшись с силами и вытирая

слезы с заплаканного лица, произнесла Лея.

– Что ты такое совершила? Почему тебе не позво-

ляют прийти к нам? Это что-то очень плохое?

– Наверное, да. Моя жизнь на земле стала невы-

носимой, и в отчаянии я совершила большую ошибку…

Смахивая все льющиеся слезы, Лея продолжила:

– Я поступила так, потому что хотела как можно

раньше встретиться с вами. Жизнь без вас была хуже

любого ада, но теперь я понимаю, что совершила гру-

бую ошибку и выбрала самый долгий путь…

– И теперь тебе придется начать все сначала? —

с еще большей грустью спросила Хелен.

– Да, потому что только так мы сможем воссоеди-

ниться. Я здесь многое поняла и искренне раскаялась

в своем поступке: ведь он только отдалил нашу встре-

чу. Пожалуйста, не осуждайте меня, – плача, прого-

ворила Лея.

Моника, внимательно следившая за диалогом се-

стры с матерью, долго подбирала нужные слова, что-

бы воодушевить маму, и произнесла:

– Мама, мы тебя очень любим и совсем не осу-

ждаем. Пожалуйста, не совершай на этот раз подоб-

ных ошибок. Мы будем молиться за тебя и за папу

на небесах. И, может быть, совсем скоро мы снова ста-

нем одной дружной семьей.

– Спасибо вам, мои родные.

– Мама, ты не волнуйся, мы никогда тебя не за-

будем. Мы будем ждать, сколько нужно, так как ты

у нас самая лучшая. Мы с Моникой будем очень силь-

но ждать и тебя, и папу, и молиться за вас на небесах,

– сказала Хелен.

Лея была тронута этой встречей с дочерьми, те-

плотой их слов и продолжала смотреть на них и любо-

ваться. Когда взгляд Леи снова переместился на Мони-

ку, та нежным голосом продолжила:

– И ты, пожалуйста, не забывай о нас и пообещай,

что вернешься именно к нам, а не к своей новой семье.

Лея только собиралась ответить, но их разговор

прервал ангел. Получив знак, что пора возвращаться,

Лея произнесла.

– Доченьки мои любимые, прошу вас, помните,

что вы – моя единственная семья, и вернуться я хочу

только к вам. Вернуться навсегда.

– Спасибо тебе, мамочка! – произнесла Моника.

Хелен смотрела на свою маму и молчала. Пони-

мая, что им снова предстоит расставание, она произ-

несла нежным мелодичным голосом:

– Мам, я прошу тебя, возвращайся поскорее. Ты

же знаешь, как мне бывает хорошо с тобой. Когда

ты рядом, счастливее меня никого нет, и мне ничего

не страшно.

Лея с грустью на сердце еще раз посмотрела

на держащихся за руки дочерей и сказала:

– Не надо так много думать о прошлом. Знайте

и верьте, что самое лучшее впереди. Я обязательно

вернусь к вам вместе с папой, и мы снова заживем,

как одна дружная семья.

Когда ангел в очередной раз дал понять, что пора

заканчивать свидание, она произнесла:

– Доченьки, помните: вы у меня самые умные

и красивые. Пройдет какое-то время, и мы обязательно

снова все окажемся вместе, а пока будьте умницами,

слушайтесь бабушку и дедушку и всегда помните: если

что-то нужно – я всегда рядом, в соседней комнате…

Послесловие

Идея написать книгу о событиях, связанных со Вто-

рой мировой войной, возникла довольно-таки давно.

Я раздумывал – писать о том, что происходило в кон-

цлагерях, гетто, или подобрать историю, неизвестную

широкой аудитории.

Как-то холодным зимним вечером я летел из Мо-

сквы в Тель-Авив, и рядом со мной на соседнем кресле

сидела интеллигентная женщина лет пятидесяти, кото-

рую, звали И.. Она много рассказывала о своей семье,

работе и о волнение перед первой поездкой на Святую

землю. Общение с ней не показалось бы чем-то нео-

бычным, если бы она не сказала, что год назад нача-

ла в Москве изучать иврит для того, чтобы общаться

с родственниками, проживающими в Израиле. На пер-

вый взгляд может показаться странным, что у вырос-