Неподходящая - Юлия Резник

Лейла, не сопротивляясь, утыкается мягкими губами мне в затылок и осторожно большим пальцем по раздувшейся головке смазку размазывает.

– Хочу твой рот, – хриплю я, подаваясь бедрами навстречу движениям ее руки. Пальчики Лейлы замирают. Но всего на миг. А потом она скользит ладонью ниже, одновременно с тем перемещаясь в пространстве. Садится напротив, поглаживая ладошками мои бедра. А я до того на грани, что, сука, всем телом дрожу!

– Тебе это очень надо? – шепчет, болезненно вглядываясь в глаза. Господи, что я делаю?! У нее такие фингалы…

– Забудь.

Я дергаюсь, чтобы прикрыться, но она не дает. Напротив. Заставляет меня привстать, стягивает боксеры и, вжавшись грудью в матрас, осторожно обхватывает меня губами. Я рычу. Потому что это реально самый лучший способ забыться. Лейла прикрывает глаза.

– Нет! Смотри…

Собираю ее волосы в жменю и, окончательно теряя контроль, врываюсь на всю длину. Много мне не нужно. Хватает с десяток движений. После чего копчик будто простреливает молнией, и я разряжаюсь ей в рот.

– Черт, Лейла… Твою ж мать. Еще…

На ее щеках слезы, сперма, в заплывших глазах муть… Непонимание. Она сбита с толку и, кажется, не знает, как относиться к тому, что произошло. А я настолько слаб, что меня хватает разве что на «спасибо». Хотя это, конечно, дерьмовое слово, которое не передает и сотой доли того, что я сейчас испытываю. Всей благодарности и признательности за то, что она, сама того не осознавая, разделила со мной мой кошмар.

Лейла осторожно отодвигается, чуть приподнимается, будто собираясь соскользнуть с кровати, но я не позволяю, цепко ухватив её за запястье.

– Мне нужно умыться, – шепчет она, но в её голосе нет решимости. Только страх нарушить что-то хрупкое между нами.

– Не уходи, – шепчу, не желая оставаться один.

Она колеблется, и я чувствую, как её тело выжидающе замирает. Но затем с лёгким вздохом ложится обратно рядом. Тёплая ладонь скользит по моей груди – касаясь еле-еле, будто перышком. По коже бегут мурашки...

– Расскажешь, что тебе снилось?

Не знаю… Я ни с кем этим не делился. А с ней как будто бы даже хочется.

– Подвал.

Поглаживающие меня пальчики замирают.

– Я знаю о твоем похищении. Тебя там держали, да? В подвале? Тебе было очень страшно?

Я тянусь к выключателю, погружая спальню в темноту, которую всей душой ненавижу. Но при свете ведь о таком не расскажешь. Опускаю ладонь Лейле на макушку. Свободную руку закидываю за голову и долго пялюсь в потолок, прежде чем решаюсь ответить:

– Ты даже не представляешь как.

Поверить не могу, но под веками закипают слезы. Такие запоздалые и дурацкие… Моргаю. В отличие от меня самого, Лейла всхлипывает не таясь. И прижимается ко мне сильнее, словно в попытке меня уберечь от того, что уже случилось.

– И часто тебе снятся кошмары?

– С тобой в первый раз.

– А без меня?

– Когда как. Иногда каждую ночь. Иногда пару раз в месяц.

– Тогда я очень рада, что мы, наконец, встретились. Рада стать твоим лекарством.

Это выше моих сил. Грудь будто когтями вспарывает. Подтаскиваю Лейлу вверх по своей груди и впиваюсь в ее нежные губы. А на них… мой вкус. Шокирующее ощущение. Я резко отстраняюсь, но она не дает, углубляя наш поцелуй, словно высасывая яд из моей души, и делая этот поцелуй не просто чувственным, но спасительным.

Мы дышим друг в друга. Я касаюсь её щеки, скулы, подбородка. Лейла подаётся, заползает на меня. И только ощутив ее птичий вес, я понимаю, что дышу полной грудью впервые с тех пор, как проснулся.

– Все будет хорошо, – шепчет она в темноте. – Я тебя не дам в обиду. Никому не дам. Веришь?

Я вспоминаю слова Ками о том, что Лейла избила лыжей того идиота, и со смешком киваю. Эта женщина точно знает, о чем говорит. У меня нет никаких причин ей не верить.

Потом мы просто лежим в тишине. Лейла дремлет, уткнувшись носом мне в грудь, а я слушаю, как её дыхание постепенно выравнивается. И дышу с ней в такт.

В свете дня откровения ночи кажутся… слишком интимными. Нет, я не жалею о своей искренности. Просто мне нужно привыкнуть, что она в курсе моих тайн. И Лейла, будто понимая это, проявляет тактичность, давая мне право самому решать, хочу ли я возвращаться к событиям ночи. Но я пока к этому не готов.

– Съезжу в аптеку, – замечаю я. – С твоими фингалами надо что-то делать.

Лейла отрывается от приготовления завтрака. В ее опухших глазах мелькает паника. Я напрягаюсь.

– Что не так?

– Ты же не собираешься искать этого мужика или делать что-то вроде этого?

Его найдет моя СБ, мне зачем об него руки пачкать? Но Лейла права в том, что кроме аптеки я хочу заехать кое-куда еще.

Качаю головой. Все еще не привыкну, как быстро мы научились читать мысли друг друга. Я всегда думал, что для этого пара должна прожить бок о бок не один год и съесть не один пуд соли. Не имея опыта совместной жизни с девушкой, я вообще думал, что это… сложно. А тут ведь еще и ребенок, что, казалось бы, должно было еще сильнее все усложнить. Но нет! Они настолько филигранно вписались в мою реальность, что мне даже вспомнить трудно, как я жил еще пару месяцев назад…

– Нет, я просто съезжу в аптеку. И сразу домой.

Целую Лейлу в лоб и, пока не передумал, выхожу за дверь. Первым делом и впрямь заезжаю в аптеку, чтобы прикупить обезболов и что-нибудь против отека. Потом – к Алишеру, с чьего дня рождения сбежал. Он видел мой отъезд. Видел, как я поднялся из-за стола и помчался к выходу, никак не объяснив свой уход. Может, по отношению к брату это было и некрасиво, но малой поймет меня правильно, я уверен.

Звоню в дверь. Алишер открывает не сразу.

– Ты спятил? Я только лег! – стонет он, впуская меня в квартиру. По бардаку в гостиной понимаю, что из ресторана праздник перекочевал сюда.

– Надеюсь, один? – хмыкаю.

– Не завидуй. Тебе бы тоже перепало, если бы ты не смылся, – оскаливается этот придурок.

– Об этом я и хотел поговорить. Спасибо, что прикрыл перед родителями. Кстати, что ты им наплел?

– Что