Александра Матвеева - Селеста, бедная Селеста...

Инициативу на себя взял Петров. Это потому, что он старший лейтенант, а Гришаня, наверное, не старший, догадалась я. И, как выяснилось позднее, догадалась правильно: Гришаня оказался капитаном, а то, что я принимала за ласковое прозвище, его фамилией. Капитан милиции Гришаня Николай Сергеевич.

— По закону каждый гражданин обязан помогать следствию, — торжественно провозгласил Петров для начала. Граждане подавленно молчали. Петрова это не смутило, и он продолжал: — Я нисколько не сомневаюсь, что вы все охотно пойдете нам навстречу и поможете реконструировать весь сегодняшний день минута за минутой.

— Зачем весь? — не согласилась я. — За обедом мы сидели все вместе и видели Глеба Александровича. Если вы не подозреваете нас в преступном сговоре, можно начать вашу реконструкцию с обеда.

Гришаня согласно кашлянул, и Петров бодро завел:

— Итак, после обеда вы расстались. Каждый занялся своими делами. Кто что делал? Начнем с вас. — Он поклонился Марии Алексеевне.

— Я попросила сына помочь мне выбить старые побеги малины, и сразу после обеда мы занялись этим, — послушно отчиталась хозяйка.

— Сколько времени вы провели в саду?

— Около трех часов.

— И никуда не отлучались?

Ответ задержался не больше, чем на секунду:

— Нет.

Вмешалась Таня:

— Это неправда.

Мария Алексеевна резко обернулась к своей верной секретарше:

— Ты хочешь сказать, я лгу?

— Я хочу сказать, Алеша возвращался в дом.

— Когда? — заинтересовался Петров.

— Точно не скажу, но примерно можно подсчитать. Заодно и о моих передвижениях сообщу. Сразу после обеда я отправилась на почту. Глеб Александрович прошел мимо меня в кабинет и напомнил забрать в отделе доставки журналы. Аля в это время домывала посуду и могла нас слышать.

— Я слышала, — подтвердила я. Таня благодарно мне кивнула и продолжила размеренным тоном учительницы младших классов:

— Когда я приблизилась к калитке, из дома вышли Мари и Алеша, я обернулась и помахала им рукой.

Этот пункт Таниного повествования подтвердила Мария Алексеевна. Таня удовлетворенно помолчала, отпила из чашки — было заметно, что она упивается всеобщим вниманием.

— Выходит так. В течение последующих двух часов Мария Алексеевна и Алексей работали в саду, Татьяна ходила на почту, Аля спала, а Глеб Александрович находился в своем кабинете, — рефреном прозвучал бодрый голос Гришани, после чего опер кивнул головой и Таня продолжила:

— Пока шла по полю, на самом солнцепеке, я вся пропылилась и пропотела. Решила пойти на речку искупаться. Если бы я попалась на глаза Глебу Александровичу, он бы точно засадил меня за работу. Я тихонечко проползла вдоль стены к заднему входу и поднялась по наружной лестнице на мансарду. У себя я переоделась в купальник и собиралась выбраться на улицу прежним путем. Выйдя из комнаты, я перегнулась через перила лестницы и увидела Алешу. Чтобы он меня не увидел, я отступила к стене.

— Вы заходили к отцу? — официально спросил Петров. Лешка молчал, и я затосковала. Гришаня, недобро прищурившись, смотрел на поникшую фигуру.

— Давай говори, парень. Что-то ты все молчишь. Я понимаю — отец убит, потрясение, то да се, но сейчас тебе о себе подумать надо. Содействие следствию — вещь ой какая небесполезная.

Лешка молчал, тупо уставившись на свои кулаки. Я испугалась, как никогда раньше, и не раздумывая заговорила:

— Леша приходил ко мне. Я жаловалась на головную боль. Леша пришел спросить, как я себя чувствую.

— Вы говорили с ним?

— Нет, я спала, но слышала, как он подходил к моей двери.

— Почему вы знаете, что это был он?

— Я узнала голос.

— Но не ответили?

Не ответила я и сейчас, потому что меня опередила неистощимая Таня:

— А она и не могла ответить.

— Почему? — повернулся к ней Петров.

— Ее не было в комнате.

— Откуда вы знаете?

— Ее комнату видно с того места, где я стояла: дверь была приоткрыта, и Али там не было.

— Где вы были? — Теперь Петров повернулся ко мне. Он спросил, и я почувствовала, что ему неприятно спрашивать. Мне требовалось немного времени, я оказалась не готовой к вопросу. Но времени не осталось. Гришаня встал, зашел мне за спину и оперся рукой о спинку стула у меня за спиной. Я лопатками почувствовала тепло его руки. Было неуютно, стало погано. Ну что ж, делать нечего.

— Я заходила в кабинет.

— Зачем? — неприязненно блеснул глазами Петров.

— Хотела поговорить с Глебом Александровичем.

— О чем?

— Ни о чем. Просто поговорить. Потом бы хвасталась подружкам знакомством со звездой.

Милиционеры переглянулись. Поверивший мне Петров выглядел разочарованным, более недоверчивый Гришаня не сдавался:

— Правильно ли я понял, что вы были последней, кто видел Градова живым? — Он вышел из-за моей спины и теперь смотрел на меня сверху вниз.

Я подавленно молчала, осознав, что именно так все и выглядит. Не могу же я сказать, что Лешка входил в кабинет после меня. Сказал сам Лешка. Он впервые открыл рот, и его голос прозвучал хрипло и неуверенно, словно он только учился говорить:

— Я видел отца после Альки. Она вышла из кабинета, а я вошел.

— О чем вы говорили? — Взгляды всех наличных ментов скрестились на Лешке, он словно этого не замечал, отвечал монотонно, не отрывая взгляда от стиснутых между коленями рук.

— Ни о чем. Мне нужна была Алька.

— Что вы сделали, не найдя ее в кабинете?

— Посмотрел во дворе. Потом поднялся к ней в комнату. Она спала.

— Татьяна утверждает, что комната была пуста.

— Она ошибается.

— Что-то здесь не так, — задумчиво протянул Петров, прерывая допрос.

— Все не так, — неожиданно заговорила Мария Алексеевна. От ее апатии не осталось и следа. Она была полна энергии и решимости до конца защищать сына. Темные глаза смотрели ясно и неприязненно. Таня непроизвольно поежилась и втянула голову в плечи.

— Ты прекрасно знаешь, что Лешик не убивал отца. Глеб был жив, когда мы с сыном вернулись с плантаций. Она это хорошо знает. — Последняя фраза адресовалась милиционерам.

— Откуда?

— Она его видела. Я приняла душ и решила зайти к мужу. Таня стояла у двери и держалась за ручку. Я не поняла, она только что вышла или собиралась войти. Она увидела меня, почему-то смутилась и ушла.

— Значит, это вы видели Глеба Александровича последней? — безнадежно уточнил Петров.

— Не факт. Я уходила — Глеб был жив. Таня могла вернуться и убить.

Таня, охнув, прижала руки к груди, ее глаза полыхнули нездешним огнем: