Из развода с любовью - Каролина Шевцова

Ну, вы бы и занялись, пропадает самородок - пошутила я.

Но она не оценила юмора, а наоборот, искренне смутилась и, отвернувшись в сторону, принялась раскладывать на гладильной доске постиранные вещи. Я следила за тем, как ловко мелькали ее руки, думая, что в словах свекрови был свой смысл. Это конечно глупо, но может…

- Яна, ты куда, ночь на дворе, - воскликнула Гавриловна, когда я кинулась в коридор за шубой.

Я с надеждой посмотрела на нее и произнесла:

- Кларочка Гавриловночка, я туда и обратно, отпустите я?

- Да я тебе не мамка, чтобы контролировать, просто скажи, куда?

- На воспитательные процедуры, - крикнула из тамбура и хлопнула дверью, так и не дождавшись ответа.

В ночном клубе было темно, громко, душно. Из-за спертого воздуха и бьющих в нос ароматов пота и дешевого пойла, кружилась голова. Из динамика доносилась абсолютно бессвязная песня с минимумом слов, но крутым битом, под который танцевали на площадке.

Тут было до того плохо, что сразу захотелось домой. И даже не жаль потраченные на депозит пятьсот рублей. За некоторые цирковые представления можно и заплатить.

Гиппопотам за колонной что-то шептал пьяненькой косуле. Зайцы отчаянно дергались под музыку, ди-джей с длинной, неестественно вытянутой шеей очень уж напоминал жирафа, а всем этим управлял он – известный дрессировщик Валера Серпантин. Я снова обвела взглядом помещение и, наконец, увидела его. Старый рокер держал камеру на вытянутой руке и кричал что-то в экран, балансируя на колченогом стуле рядом с барменом. Музыканта, по традиции, облепили молодые люди разной степени…экстравагантности.

Я с ужасом наблюдала, как тщательно создаваемый мною образ остепенившегося мужчины летел на дно болота. Стук – плюх – бульк и все надежды на успешную работу красиво погружались в зловонную жижу под названием шоу-биз.

Ярость постепенно накрывала меня, и на смену апатии пришло желание разнести этот гадюшник к чертям. Едва контролируя себя, я добралась до барной стойки и с силой дернула расклешенную штанину Валерчика вниз.

- О, сладуся пришла, - радостно отозвался он, при виде меня. Его взгляд блуждал по моему лицу, пока, наконец, не сфокусировался на глазах: - ты такая миленькая, когда злишься. Скажешь деткам привет на камеру?

- Слезайте, нам надо поговорить.

- Не слезу.

- Немедленно слезайте.

- А не то что, Вадимовна, - он подозрительно точно назвал мое отчество, - пороть будешь? А ты сначала догони.

Валера показал мне язык и, перепрыгнув со стула на стойку, отскочил в сторону. Звонкий визг девочек с яркими волосами потешил самолюбие придурка, и тот галантно отвесил присутствующим поклон.

Клоун.

- Валерий…Александрович, я прошу вас, давайте, наконец, поговорим как взрослые люди.

- А я отказываюсь быть взрослым, - он поправил золотое боа, намотанное на талии, и крикнул бармену: - Шипа, мне как обычно!

Бармен залез под стойку, достал несколько пузырьков и смешал их содержимое в высоком непрозрачном стакане. Но только Серпантин потянулся к коктейлю, я перехватила его и грозно произнесла:

- Кажется, разговаривать по-человечески вы отказываетесь, может нужно ужраться как свинья, чтобы опуститься до вашего уровня и, наконец, понять, что вы вообще несете.

- Яна, не трогай, - грозно прошипел Валера и одним прыжком соскочил со стола.

Но было поздно. Зажмурившись и задержав дыхание, я в несколько глотков выпила непонятную жидкость, приготовившись ощутить, как тепло огненной меткой расползется по груди.

И…ничего.

Сладенькая водичка, на лимонад похожа. И апельсиновая долька на самом дне. Я непонимающе посмотрела на «Шипу» но тот лишь пожал плечами и отвернулся в сторону, демонстрируя абсолютное равнодушие к тому, что старый прожженный рокер приходит в клуб, устраивает пьяные пляски, а сам цедит…газировку через соломинку.

Кто-то резко выдернул у меня стакан из рук и, подняв взгляд вверх, я уперлась взглядом в кожаную рубашку с игривой вышивкой на груди «Валерчик – сладкий перчик».

От нелепости этого…стихотворения хотелось заржать, но Серпантин был явно не настроен на веселье.

- Отдай сюда. Нельзя брать чужие вещи, или тебя в детстве мама такому не учила? – Он досадливо поморщился, когда понял, что бокал оказался пуст.

Что-то заставило меня насторожиться. А именно: совершенно адекватный взгляд и на удивление…нормальный голос, без привычных кривляний и ужимок.

- Да вы не пьяный, - наконец догадалась я.

Но Серпантин больно дернул меня за локоть и пригрозил:

- Еще громче об этом закричи, совсем уже? Пьяный я…просто протрезвел быстро.

В голове начал собираться пазл, но картинка все равно не клеилась: лошадиные копыта, хвост русалки и башка трицератопса. Вообще не понятно, что, куда и зачем. И вдруг всплыла последняя деталь головоломки, да такая, что я радостно закричала:

- Шипа, как обычно! Как обычно, Шипа! Вы всегда тут пьете обычный лимонад! Вы не пьете алкоголь!

Серпантин зло полоснул по мне взглядом и отвернулся в сторону, чтобы уйти, но остановился, когда я воскликнула:

- Вы не алкоголик!

- Да закрой свой рот, - прошипел Валерчик и схватил меня за руку, чтобы вывести из клуба, - тише, можно?! У меня, в конце концов, репутация.

- Валерий Александрович, - я откровенно издевалась над сконфуженным дедом, пытаясь отыграться за все дни сорванной работы: - если вы скажете, что еще и не наркоман, то я даже разочаруюсь.

- Да наркоман я, - протянул он и неуверенно зыркнула в сторону, проверяя, слушают ли нас подпевалы из его свиты.

- Ага, називиновый, - хохотнула я, - у вас и тонометр в рюкзаке припрятан, а, признавайтесь?

- Яна…Вадимовна, хватит, - процедил Серпантин, стараясь незаметно вытолкнуть меня поближе к танцполу, туда, где никто не мог услышать, о чем мы говорим, - то, что вы сейчас увидели, не имеет ко мне никакого отношения. Просто у меня с утра голова болела, и давление, в общем, я просто не в форме, а друзья вот позвали в клуб.

- Какие друзья, Валерий Александрович? - Я выразительно кивнула в сторону барной стойки, никто даже не заметил нашего отсутствия, - вы о чем, вообще? Нет у вас никаких друзей, и карьеры больше нет, и песен, тоже нет. Есть только шоу и оно выстроено на вашей лжи. Ну, посмотрите мне в глаза, - я потянула рукав рубашки на себя, стараясь поймать растерянный взгляд музыканта, - вы же нормальный. Ну…интересный, конечно, но нормальный. Давайте будем работать, и я все сделаю, чтобы вы снова стали известным, как вы того и хотите!

- А если я не хочу?