Диана Блейн - Неторопливая игра

— Воплощаешь в жизнь свои сладкие сны, лисич­ка? — спросил Николас, не поворачивая головы.

— Скорее уж это вечер кошмаров, — пробормота­ла Кина, потупившись. — Я так соскучилась по тебе, — жалобно шепнула она.

— Похоже на то, — согласился Николас полным желчи голосом.

Кина не в силах была выносить этот пристальный, тяжелый взгляд.

— Я выпила скотч с водой, а потом виски, и мне это даром не прошло, ясно?

— Зачем ты пила?

Кина прикусила язык. Ни за что на свете она не признается этому чужому, замкнутому, холодному че­ловеку, что она нестерпимо тосковала о нем и что спиртное было ей необходимо, чтобы заглушить эту боль.

— Я приехал лишь для того, чтобы сообщить тебе: я передаю часть своих раскроечных фабрике Харриса, — бесстрастно проговорил Николас, по-прежне­му не оборачиваясь. — Твою тоже. Теперь ты будешь иметь дело непосредственно с ним.

— Но... он же продал тебе эту фабрику, — пробор­мотала Кина.

— Он по-прежнему остался ее управляющим, — холодно пояснил Николас. — Разве он тебе не ска­зал?

Кина покачала головой. Мир ее разбаливался на час­ти. Неужели Николас собирается уйти из ее жизни?

— Мы... мы с тобой еще увидимся, Николас? — нерешительно спросила она.

Прежде чем ответить, он глубоко затянулся.

— Видимо, мудрее было бы не встречаться, Кина.

Кину никогда не били в живот, но эти слова пока­зались ей именно таким ударом. Ей было так больно, словно у нее вырвали сердце из груди. Она не в силах была терпеть эту боль. Глаза ее помнили каждый его мускул, эту встрепанную гриву темных волос, люби­мые черты лица, четкую линию носа, грудь, которую с такой нежностью ласкали ее пальцы, квадратный подбородок — слегка выпяченный, как сейчас... Ни­колас прощался с ней — и она не в силах была ни сказать, ни сделать ничего, что заставило бы его пе­редумать. Значит, она все-таки была права с самого начала. Николас хотел ее, но это была лишь минут­ная прихоть, и теперь он решил покончить с этим. Однако даже в эту минуту Кина вопреки всему еще надеялась, что ошибается. Она поднялась с царственным видом, не позволяя себе ни заплакать, ни даже просто показать свою боль.

— Если ты считаешь, что так будет лучше... — тихо проговорила она. — Спасибо тебе за все, Николас. У нас с тобой было немало хороших минут.

Николас кивнул:

— Да, больше, чем плохих.

Кина встретилась с ним взглядом и быстро от­вернулась, прежде чем он успел заметить слезы в ее глазах.

— Не забудь прислать мне открытку на Рождест­во, — сказала она, следя, чтобы голос ее не задрожал.

— Не забуду.

В прихожей Кина остановилась, так и не повора­чиваясь к нему лицом.

— Счастливого пути, — выдавила она.

— Ты могла хотя бы повернуться ко мне, когда прощаешься, — проворчал Николас.

— Нет, боюсь, что не могла бы, — шепнула она, и по щеке ее наконец скатилась первая слезинка.

Кина бросилась обратно в зал, к Джеймсу, и ут­кнулась мокрым от слез лицом в его безупречную черную жилетку. Услышав стук захлопнувшейся две­ри, она вздрогнула.

— Так вот оно что, — понимающе пробормотал Джеймс.

Но Кина ничего не ответила. Ей было так плохо, как никогда. Кое-как она продержалась остаток ве­чера, ухитрившись улыбаться гостям, поддерживать светскую беседу, умело принимать комплименты, воз­вращая их с не меньшим изяществом. Она исполни­ла все, что требовалось от радушной хозяйки, и лишь когда дверь закрылась за последним гостем, она поз­волила себе рухнуть в слезах на диван.

Мэнди сидела рядом, гладила Кину по голове, вор­ковала что-то утешительное и наконец заставила ее рассказать о разговоре с Николасом. Поток слез не­сколько иссяк.

— Вы сказали ему, что интересуетесь Джеймсом? — мягко спросила Мэнди.

— Нет, — раздраженно бросила Кина.

— Но разве не понятно, что он должен был почув­ствовать, когда увидел, как вы танцуете с Харрисом?

Кина поежилась.

— Я ничего не могла ему объяснить. Он просто вытолкнул меня из своей жизни, оставив меня с Джеймсом. — Кина вытерла слезы со щек. — По край­ней мере теперь у меня есть повод некоторое время не возвращаться в Нью-Йорк. Думаю, что переведу сюда свой офис и заберу с собой Энн и Фэй.

— Вам здесь хорошо, но им-то этот городишко может прийтись не по вкусу, — напомнила Мэнди.

— Тогда я буду курсировать между Нью-Йорком и Эштоном. — На лицо ее снова набежала тень. — Я больше не желаю видеть Николаса! Никогда! — И Кина разрыдалась, уткнувшись лицом в диван­ную подушку. — Я так не могу! Я этого не выдержу, Мэнди!

— За что же вы его так ненавидите, милая моя? — спросила Мэнди.

— Я люблю его! — поправила ее Кина, поднимая голову и глядя в доброе лицо экономки полными слез глазами. — Но я поняла это, только когда мы приехали в Чарльстон, а было уже слишком поздно. Мэнди, я так люблю его, что готова отдать все на свете за один-единственный день рядом с ним, понимаешь? Все деньги и слава в мире не стоят ни гроша, если нет Николаса.

— Могу я дать вам один совет? — спросила Мэнди.

— Разумный?

— Да. Почему бы вам не поехать к нему и не рас­сказать о том, что вы чувствуете?

— Чтобы он похлопал меня по плечу и успокоил? — прорыдала Кина. — Другого от него не дождешься. По-моему, я ему просто надоела.

— А вам никогда не приходило в голову, что Ни­колас может быть в вас влюблен? — мягко спросила Мэнди.

— Ты не слышала, что он мне говорил! — жалобно

возразила Кина.

— Интересно! — заметила Мэнди. — Проехать на ночь глядя две тысячи миль только затем, чтобы уви­деть того, кто тебе надоел!

Кина исподлобья взглянула на экономку.

— Он... он приехал, чтобы сообщить мне о переда­че раскроечных...

— Он бы мог сделать это по телефону. И что, ска­жите на милость, предстало перед его глазами, как только он вошел?!

Кина пожала плечами:

— Я. И Джеймс.

— Ник всегда отчаянно ревновал вас, — напомни­ла ей Мэнди. — Вы не могли не заметить этого! Я видела, какими глазами он на вас смотрит. Многие женщины отдали бы все на свете за подобный взгляд такого мужчины, как Ник! Подумайте об этом!

Нижняя губа Кины задрожала, глаза снова затума­нились от слез.

— Но что я могу поделать? Уже слишком поздно!

— О нет, еще нет. Подождите-ка здесь.

Мэнди встала и вышла из комнаты. Минуту спус­тя Кина услышала, как экономка набирает номер те­лефона. Сделав три звонка, она вернулась.

— В аэропорту вас ждет самолет, который доста­вит вас в Чарльстон, а в чарльстонском аэропорту вас встретит шофер, который довезет вас до дома Николаса. Остальное — в ваших руках, — сказала она.