Вариация - Ребекка Яррос

затянуты, чтобы не пропускать воздух.

— Это просто нелепо.

Какого черта я тут делаю?

— Ну уж как есть.

Хадсон в костюме обошел меня по кругу, выглядывая из окошка под пастью тираннозавра.

— Не подведи. Кажется, на нас смотрит Кэролайн.

— Ты что, всерьез ждешь, что я на тебя нападу?

Я резко развернулась, чтобы последовать за ним, и слегка покачнулась за хвостом. Лодыжка задрожала в знак протеста, но не от боли.

— Ничего не имею против твоего поражения.

Хадсон бросился на меня, и я отступила в сторону, но костюмы уже столкнулись, и мы отлетели друг от друга.

Я усмехнулась, пытаясь устоять на ногах. Хадсон снова бросился на меня и оттолкнул назад. Черт, а он проворный! Я споткнулась, сила тяжести взяла свое, и я упала. Вот что получаешь, когда надеваешь долбаный надувной костюм, как какая-нибудь десятилетка.

Костюм смялся. Вдруг кто-то обхватил меня рукой за спину так, что я крутанулась и упала вперед — прямо на грудь Хадсона, который принял на себя основной удар. Воздух вырывался из костюмов быстрее, чем вентиляторы успевали их наполнить. Я почувствовала, как другой рукой он подхватил меня под правое бедро, чтобы удержать ногу согнутой в колене и уберечь лодыжку.

— Я победил, — улыбнулся он мне.

— Так я же сверху.

Я шарила вокруг руками, чтобы получить над ним хоть какое-то преимущество.

— Я бы все равно присудил победу себе.

Судя по его улыбке, кажется, он тоже вжился в роль.

— Эй, вы! Подурачитесь позже! — крикнула мама Хадсона. — Дети вот-вот придут!

— Она думает, мы дурачимся.

Его взгляд искрился чистым озорством.

— Видишь? У нас получилось!

Я закатила глаза и послала его ко всем чертям.

В течение следующего часа и двадцати минут я помогала детям (и нескольким взрослым) надевать и снимать костюмы тираннозавра, завороженно наблюдая за тем, как они отскакивали друг от друга по всему коврику. Мне хотелось насладиться счастьем окружающих людей, и ни разу, ни на секунду я не вспомнила о балете, пока мать Хадсона не объявила перерыв на обед.

— Я принесу тебе тарелку, — предложил Хадсон.

Я покачала головой:

— Не стоит.

— Забота — меньшее, что я могу сделать для тебя в этих обстоятельствах. Именно этого и ждут родители. Я сейчас вернусь.

Он указал на единственный стол для пикника, за которым не было детей, и присоединился к толпе, собравшейся вокруг гриля.

Я перешагнула через скамью у стола для пикника и села посередине.

— Алессандра! Ты пришла!

На меня набросилась Джунипер в ярко-розовых шортах и радужной майке. На щеке у нее была нарисована бирюзово-розовая бабочка, а волосы заплетены во французскую косу.

— Я же обещала, что приду.

Я заметила, как у нее вспыхнули щеки, а в глазах появились искры волнения, и у меня на душе потеплело. Я пришла сюда только ради нее, но демонстрировать это было нельзя.

— С днем рождения.

— Спасибо!

Она уселась рядом и поставила перед собой газировку и бумажную тарелку с барбекю и сладостями.

— Буду сидеть с вами.

— Ты знакома с моей дочерью?

Кэролайн села напротив меня. Слева от нее тут же устроилась мама Хадсона, а справа, к моему облегчению, — Гэвин. Все они поставили на стол свои тарелки.

— Ни к чему разговаривать в таком тоне, — сказала мама Кэролайн, глядя поверх очков. И хотя в ее тоне слышался упрек, в нем не было той язвительности, которую обязательно добавила бы моя мама.

— Думаю, мне следует знать, с кем брат знакомит моего ребенка, — возразила Кэролайн.

Тут слева от меня сел Хадсон, а место на краю нашей скамьи занял их отец.

— Привет, Кэролайн, — сказал Хадсон, пододвинув ко мне тарелку. — Когда я присматриваю за Джунипер по выходным, чтобы ты могла поработать, мы иногда видимся с моей девушкой. Теперь ты в курсе.

Он достал из карманов две бутылки воды, поставил одну передо мной, а другую взял себе.

— Спасибо.

Я взяла вилку и нож. На тарелке лежал кусок курицы-гриль, большая порция салата, свежие овощи с капелькой соуса ранч и брауни. Еще один крошечный участок раны, зияющей в груди, затянулся и зарос. Хадсон помнил гораздо больше, чем я ожидала.

— Джу-жу, ты точно не хочешь посидеть с друзьями? — предложила Кэролайн не терпящим возражений тоном.

— Нет. Мне и здесь хорошо, — ответила Джунипер, сверкнув мне улыбкой. — Мам, а ты знала, что Алессандра — знаменитая балерина?

Как тонко, Джунипер… Похоже, пришло время выполнять мою часть уговора. Я нарезала курицу в ожидании ответа Кэролайн.

— Да ну?

Кэролайн подцепила вилкой картофельный салат. Я молча жевала курицу.

— Она вроде как… всемирно известна, — кивнула Джунипер и обеими руками схватила чизбургер. — Говорят, она станет следующей примой. Знаешь, таких в мире не так уж много.

После этих слов у нее во рту исчез просто невероятный кусок бургера.

— И что же она делает в Хэйвен-Коув?

Вопрос Кэролайн явно был адресован мне.

— Разве она не должна быть в Нью-Йорке и вести жизнь всемирно известной балерины?

— Я восстанавливаюсь после травмы, — ответила я, втыкая вилку в салат. — В январе я порвала ахиллово сухожилие на сцене.

То ли мне показалось, то ли ее поза и впрямь немного смягчилась.

— Значит, ты вернешься, как только восстановишься?

Она бросила взгляд на Хадсона.

— План такой, да, — совершенно невозмутимо ответил он.

Я запихивала в себя еду, чтобы рот был набит, если она задаст еще вопрос. Энн справилась бы гораздо лучше. Она всегда располагала к себе людей.

Глаза Кэролайн сузились.

— Все равно поверить не могу, что вы встречаетесь, — сказала она, помахав перед нами вилкой. — Что-то здесь не так.

— То, что она считает его привлекательным, — подначил ее Гэвин.

— Прошу прощения за нашу дочь. — Мама Хадсона бросила на Кэролайн взгляд, в котором все и без слов ясно читалось. — Должно быть, ее манеры подпортились на солнце.

— И как же вы познакомились? — не успокаивалась Кэролайн.

Гэвин с таким интересом наблюдал, как Хадсон ест, словно сидел на концерте в первом ряду.

Черт! У меня свело живот.

— Я ее спас, — ответил Хадсон.

— Упала с папиной яхты? — удивленно подняла брови Кэролайн.

Пожав плечами, я ответила:

— Нет. Вообще-то, она у нас на Средиземном море.

Гэвин подавился и тут же отпил содовой. Хадсон подавил улыбку.

— Алессандра проплывала мимо бухты на лодке с пробоиной в борту.

Ага, когда мне было шестнадцать.

— Только потому, что Ева собиралась плыть одна, если я не сяду в лодку, а я несла за нее ответственность. — Я покачала головой, вспоминая.

Ты не оставишь сестру, а я не оставлю тебя. В ту самую секунду я мгновенно,