Ты меня не помнишь (СИ) - Марья Гриневская

Плевать на все, решаю я, разворачиваюсь к Межницкому и целую его. Размашисто, грубо и он включается в мою игру. Очерчивает ладонями ребра, проходится дорожкой к бедрам, и с нажимом скользит пальцами под кружево белья. Цепляет единственное, что осталось на мне из одежды, и легко спускает трусики к лодыжкам, замирая у моих ног. Нет, я не забыла кто он и на что способен, но сейчас не чувствую страха. Все воспоминания того вечера словно умерли. Пытаюсь вспомнить, сравнить свои ощущения сейчас и тогда, и не могу, их просто нет. Похоже, что Межницкий одним своим поцелуем стер мне память. Новость отличная, значит сегодня я обычный человек и хочу получить удовольствие.

— Я, Алекс — шепчет Межницкий разрывая поцелуй.

— О-ля — выдыхаю я и падаю спиной на кровать.

Последний раз прислушиваюсь к себе. Снова ни единого тревожного звоночка и я отключаю голову. Переживать буду потом, не сегодня. Приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть как мужчина встает коленями на кровать, наклоняется ко мне, обхватывает лодыжки и тянет на себя. Я падаю на постель и снова привстаю. Хочу видеть Межницкого. Наблюдать, как он гладит мои ноги, поднимается выше и добравшись до коленок сжимает их. Легкий толчек ладонями и я поддаюсь, сгибаю и развожу ноги, подчиняясь его напору.

Мужчина нависает надо мной, оставляет смазанный поцелуй и тянется рукой к прикроватной тумбе. Шорох фольги не оставляет сомнений, Межницкий не легкомысленный мальчик, печется о своем здоровье.

Расслабляюсь под тяжестью его тела, готовая раствориться в приятной неге. Цепляюсь за шею, притягиваю Алекса для поцелуя, но он убирает мои руки в стороны и, переплетая пальцы, прижимает их к постели. Закидываю одну ногу Алексу на бедро и прижимаюсь к нему, подталкивая к активным действиям, но мужчина и без этого не намерен останавливаться.

Одно движение и по комнате разносится стон. Мой, больше похожий на всхлип и полурык Межницкого. Он сжимает пальцы на руках так сильно, что кажется еще немного и я услышу их хруст, но это не останавливает ни меня, ни мужчину. Алекс сразу задает бешеный ритм, а я лишь подстраиваюсь по его толчки. Он одаривает меня множественными поцелуями, больше смахивающими на укусы, а я лишь запрокидываю голову, подставляя ему себя и предоставляя еще больше свободы. Такими темпами я долго не продержусь, низ живота скручивает от желания, а между ног пульсирует, грозясь вот-вот взорваться фейерверками и накрыть нас совместным оргазмом.

Очнувшись от первой волны эйфории, накрывшей меня с головой, я чувствую как меня нежно гладят, целуют и переворачивают на живот. Я растекаюсь в руках Межницкого, принимая его правила игры и подрагиваю в предвкушении второй волны наслаждения.

Сильные пальцы врезаются в нежную кожу и я снова чувствую приятную заполненность. Движения Алекса становятся размашистыми. Быстрыми, рваными толчками он снова приближает нас к долгожданной разрядке. Я сжимаю простынь в руках и выгибаюсь от наслаждения, а Межницкий падает на меня и, прикусив кожу на плече, громко выдыхает. Двигаться невозможно, чувство такое, словно тело стало чужим и власть над ним навсегда утеряна. Минут пятнадцать мы пытаемся успокоить дыхание и не дать сердцу выпрыгнуть из груди.

Мне хорошо, я еще нежусь, завернувшись в покрывало, когда Алекс встает и молча уходит в душ. Как только остаюсь одна, медленно двигаюсь к краю кровати и сажусь. Осознание бьет больно, куда-то под ребра и я сгибаюсь пополам от боли. Сомнения, страх и неприятие произошедшего накатывают с такой силой, что хочется бежать из квартиры босиком, в одной простыне и как можно дальше. С трудом беру себя в руки, чтобы дождаться возвращения Межницкого.

Прислушиваюсь. Шум воды стихает и через несколько минут в комнату заходит Алекс с телефоном в руках. На нем темный махровый халат, а мокрые волосы блестят. Все, что я могу увидеть. В комнате по-прежнему темно и я не могу видеть его лицо. Чувствую, как аромат мужского парфюма заполняет комнату.

— Какой адрес? — спрашивает он.

Интонация Межницкого, словно морозом, пробирает до костей, отрезвляет. Столь резкой перемены поведения я не ожидала. Боль не отступает, но теперь к ней добавляется ощущения грязи и брезгливости. Добро пожаловать в реальный мир, Саша. Мозг включается моментально. Впервые за вечер радуюсь, что он не включает свет. Не позволю ему видеть мои эмоции. Я должна уехать с гордо поднятой головой.

— Серковская 5, ЖК Лазурный — отвечаю сухо и, стиснув зубы, начинаю собирать одежду по квартире.

— Такси будет через десять минут. Захлопни дверь.

Алекс четко озвучивает порядок действий, и я киваю в ответ. Вряд ли он это видит, но для меня это не важно. Мы оба получили, что хотели. Моя роль сыграна. Пока ищу вещи, решаю не терять время зря и осматриваюсь в квартире. Рабочего кабинета здесь точно нет, ноутбук вместе с документами лежит на журнальном столе в гостиной. Что ж, польза от сегодняшнего вечера определенно есть.

Надеваю платье, сапоги и уже в прихожей накидываю на себя куртку. Считаю до пяти и выхожу в подъезд, дверь за моей спиной закрывается с хлопком и я расслабляюсь. Спускаюсь на несколько ступеней и прижимаюсь к стене. Слезы просто текут по щекам и я не пытаюсь их остановить. Вместо этого я начинаю приводить себя в порядок. В памяти всплывает девушка Межницкого, ожидающая такси. Усмехаюсь, повторяющейся ситуации пока распутываю волосы и наспех заплетаю их в тугую косу. Влажными салфетками стираю всю косметику с лица и только после этого решаюсь выйти на улицу. Машина уже наверняка ждет.

Глава 27

Машина такси бизнес-класса не спеша пересекает улочки города. Водитель, словно понимая мое настроение, убрал звук до минимума и теперь в салоне были слышны лишь мурлыкающие звуки магнитолы и тихое ворчание двигателя. Податливое как пластилин тело, растекается по теплому кожаному сидению. Мне уже лучше. Влажное от дыхания стекло приятно холодит лоб. Жмусь к нему, словно ищу спасения от сжигающей все внутренности боли. Только нет его, этого спасения и единственное, что я хочу сейчас — оказаться дома. Одна. Мне надо прореветься, выпить таблеточек и лечь спать. Нет, сначала душ. Отмыться ото всей грязи, в которой я искупалась по собственной воле. Могла этого не допустить, могла сбежать, но я почему-то пошла на поводу у своих желаний. Думала особенная? А вышло? Вышло как всегда. Я наивная