Сынок моего мужа. Семья по ошибке - Николь Келлер

- Спасибо.

- Ты не ночевала дома? - огорошивает меня вопросом. Брови сами взмывают вверх и выгибаются дугой. Всем своим видом даю понять, что он не вправе задавать подобные личные вопросы.

- С чего ты взял? Я спала во всех позах звездой на своей большой двуспальной кровати.

Уголок рта Доронина дергается в усмешке, вот только он все равно остается серьёзным.

- С того, что я полвечера прождал тебя у подъезда.

- Я больше не живу по старому адресу. И в доме, который ты подарил, тоже.

На лице Ромы ни единой эмоции. Снова маска. Потому что в глазах злость, пожар и что-то, что заставляет его с силой поджать губы.

- Могу узнать, почему? Что за детские протесты, Ника?

Теперь я усмехаюсь и отвожу взгляд в сторону. Не хочу объяснять, что так и не смогла вернуться в наше семейное гнездышко, в котором с такой любовью создавала уют для нас. В квартире, как и в доме, абсолютно все напоминало о Роме. Каждый уголок пропитался его запахом. Я просто не смогла там жить. Это очень больно и невыносимо, словно Рома по-прежнему рядом.

- Захотелось переехать поближе к работе, - пространно заявляю, пожимая плечами.

К счастью, входит официант, и мне больше не приходится ничего объяснять. Носа достигает манящий аромат кофе и еды. Живот бурлит, и я с удивлением понимаю, что не ела почти сутки.

- Я заказал все твое любимое: пасту с креветками, равиоли, жженый чизкейк и капучино.

- Спасибо большое, - давясь слюной, бормочу. Едва официант оставляет нас наедине, набрасываюсь на еду, забыв о правилах приличия.

Замираю, поймав на себе взгляд Доронина. Нежность вперемешку с укоризной.

- Что? - бормочу, прикрывая глаза и слегка постанывая от гастрономического удовольствия.

- Ты опять забываешь поесть. Не бережешь себя совсем.

Замираю с вилкой на полпути ко рту.

Снова в груди все горит огнем. Во мне сейчас борются любовь и ненависть, и непонятно, кто побеждает. Эти чувства разъедают душу кислотой.

- О чем ты хотел поговорить? - перевожу тему, чтобы отвлечься, и тру грудь кулаком с левой стороны.

Рома отпивает кофе и нажимает на экран мобильного.

- Я хочу, чтобы ты кое-что прослушала.

Доронин включает запись. Немного трещит и фонит, но слышно очень хорошо. Каждое слово впитываю, до судорог сжав ладони в кулаки и закусив губу до привкуса крови.

- Теперь понимаешь, что не было никакой измены? - Рома убирает телефон в сторону, буравит тяжелым взглядом. В ушах до сих пор стоит крик мальчика, эмоциональный, полный обиды и разочарования. Такое действительно не сыграть. Дыхание срывается, грудь сдавливает в жестких тисках - мне очень больно за мальчишку…Такой маленький и беззащитный…И такое горе - остаться без мамы в столь маленьком возрасте…

Но в то же время я ведь все видела своими глазами! И тест, и семейную встречу!

О чем и заявляю бывшему мужу.

- Я не знаю, что с тестом, и как Ксюше удалось провернуть этот фокус. На всякий случай я переделал его, результаты будут на днях. А что касается встречи.… То все не так, как ты думаешь. Совсем не так, Ник. Твое зрение тебя подвело…

- Пояснишь? - цежу сквозь зубы, снова начиная заводиться. Ненавижу, когда меня выставляют дурой!

Рома тяжело вздыхает и с усталой улыбкой выдает:

- Как я уже говорил, в тот день заседание перенесли, и я решил разгрести кое-какие дела и выехать позже. Позвонила Ксюша, назначила встречу. Как назло - в нашем любимом ресторане. Время поджимало, ехать в другое место возможности не было. Мне нужно было выяснить, какого черта моя бывшая решила терроризировать тебя и пускает слухи о том, что ее ребёнок - мой сын. Да, слухи, Ника, - повышает голос, скрипя зубами. - Потому что я не спал с бывшей. Да и не смог бы. Я пока не готов говорить о прошлом, это длинная и грязная история. Не сейчас. Так что просто поверь.

Киваю. Внутри снова зреет протест, бунт, но я позволяю Роме рассказать его версию. Теперь, спустя полгода, когда чувства и эмоции притупились, я готова его выслушать.

- Я пришел одновременно с ними, и внезапно пацан со всего разбегу кинулся ко мне с криками на всю улицу. Я в шоке хлопаю глазами, но в последний момент всё же подхватываю ребёнка на руки. Если бы я этого не сделал, он бы просто свалился и сломал себе чего-нибудь - на улице был гололед, если помнишь. Понимаю, что звучит глупо, но как есть. Я просто проявил человечность по отношению к ребёнку, которая вышла мне боком. Ты была на эмоциях, поэтому и восприняла ситуацию совсем не так, как было на самом деле.

- Ты обнимал ее.…

- Даже в мыслях не было, - качает головой. - Напомню, что на руках был ребёнок, а Ксюша начала неожиданно артачиться и давать заднюю. Типа передумала, не хочет разговора и просто просит отпустить их, и они больше не побеспокоят нас…Я хотел всё же выяснить все про ребёнка, поставить точку в этом вопросе, взять биоматериал на анализ наконец, поэтому пришлось применить силу. Ту, которая была возможна на тот момент одной рукой: обхватить ее талию, сжать и толкать в сторону ресторана, не оставив шансов на побег.

Все кажется так просто. Как дважды два. И часть меня, та, которая беззаветно и безусловно любит бывшего мужа, верит ему безоговорочно.

А другая…

Смотрит цинично и насмешливо, скрестив руки на груди. Обзывает дурой. И упрямо напоминает про факты.

Про вранье в лицо о том, что «не знает никакую Ксюшу Реутову» и при этом откуда-то получившиеся 99,99%, перевернувшие жизнь. И если я, как врач, не верю в непорочное зачатие, то Демьян в таком случае мог получиться только одним-единственным способом…

- И что ты предлагаешь?

Глава 38

Вероника

Рома пронзительно смотрит исподлобья. И в нем впервые столько мольбы и отчаяния…

Пробирает до мурашек.

- Дать мне шанс всё исправить. Поверить.

Сердце колотится в горле, в ушах барабанит пульс. От волнения и эмоций начинает подташнивать. Аппетит пропадает окончательно, и я отодвигаю в сторону десерт и тарелку с недоеденной пастой.

- Хреново совсем без тебя, - между тем продолжает Доронин. - Ночами особенно кроет.

Во все