Джулия Лэндон - Влюбиться в звезду

Одри проиграла пари, хотя и пыталась спорить, что это не считается, потому что она набрела на большую распродажу, и ни один человек в здравом рассудке не прошел бы мимо дизайнерской обуви со скидкой в пятьдесят и даже семьдесят пять процентов. Но Джек потряс пакетами в доказательство того, что она купила много вещей, а значит, проиграла.

Одри сдалась. Она позвонила Лукасу и, к счастью, попала на голосовую почту.

– Я иду обедать, – сказала она. – Куда-нибудь, где подают стейки. В «Браза гриль» или что-нибудь в этом роде. – Ока взглянула на Джека. – С… э-э… с Джеком. Я ему должна, – поспешно добавила она, словно была обязана объясниться. – Э-э… до встречи.

Одри чувствовала облегчение от того, что не застала Лукаса. Меньше всего ей хотелось, чтобы он появился во время обеда. Честно говоря, она с нетерпением ждала возможности пообедать с кем-нибудь другим, а не с Лукасом. Всякий раз, как они с Лукасом приходили в ресторан, он весь обед наблюдал, кто обратил внимание на Одри, или проталкивал очередной план приобретения баснословного богатства.

Будет очень приятно пообедать с человеком, которого не волнует, кто она такая или что за важные персоны из прессы находятся рядом, чтобы помочь его или ее карьере. К счастью, пока, похоже, ни один человек в Кливленде не знал, кто она такая, и не особенно этим интересовался.

Одри была в таком хорошем настроении, что даже сняла бейсболку.

– Не собираюсь входить в ресторан в таком виде, будто только что вернулась с бейсбола, – заявила она Джеку и сунула ему в руку один из многочисленных пакетов. Вытащив оттуда блузку, она натянула ее через голову, порылась в другом пакете, вынула коробку с обувью, открыла ее и достала пару золотых босоножек с бисером.

Принарядившись, Одри повернулась к Джеку и улыбнулась:

– Как я тебе теперь? Нравлюсь?

Взгляд Джека запылал страстью.

– Ты мне нравишься, – произнес он. – И выглядишь просто фантастически.

Если за свою жизнь Одри хоть чему-нибудь научилась, так это тому, что мужчина может сказать женщине, что она выглядит хорошо, двумя способами. Или сказать: «Прекрасно выглядишь» – и потрепать по плечу, или сказать: «Ты выглядишь просто фантастически» – и посмотреть взглядом, сулящим потрясающий секс. Именно так сейчас смотрел на нее Джек, и по спине Одри пробежала дрожь.

Она понимала, что нужно отвернуться, не следует поощрять его сильнее, чем она это уже сделала, – и не отвернулась. Не смогла. Она не могла даже заговорить, просто смотрела и могла поклясться чем угодно, что Джек испытывает такое же острое желание, как и она сама.

И только когда такси остановилось перед входом в «Браза гриль», Одри смогла наконец перевести дыхание. Услужливый таксист показал им вход в ресторан. В зале у входа все столики были уже заняты, хотя времени было всего семь вечера.

– О Боже! – ахнула Одри, увидев эту толпу народа. Она чувствовала себя проигравшей; недозволенный выход в свет закончился, не успев начаться.

– В чем дело? – спросил Джек, заглядывая ей через плечо.

– Слишком много народу. Словно соглашаясь, Бруно заскулил. Джек посмотрел на толпу, потом на Одри.

– У меня есть идея, – сказал он. – Ты поддерживаешь?

– Все, что угодно.

Он спросил таксиста:

– Где-нибудь поблизости есть парк?

– Да, примерно в миле отсюда.

– А «Уол-Март»?[2]

– «Уол-Март»? – эхом повторила Одри, засмеявшись. Джек взял ее за руку, крепко сжав пальцы.

– Доверься мне, – сказал он. И она ему доверилась.

Джек велел ехать в «Уол-Март», где они купили одеяло и несколько бокалов. Потом остановились у винного магазина, Джек зашел туда один и вышел с двумя бутылками очень неплохого вина. Последнюю остановку сделали у киоска, где продавали барбекю. Там Джек купил цыпленка и всякие мелочи для всех, включая таксиста и Бруно. И после всего этого они направились в парк. Просто в парк. И Джек заплатил таксисту, чтобы тот их подождал.

В первый раз за очень долгое время Одри чувствовала себя обычным, нормальным человеком; человеком, которым она была тогда, когда ездила на своей «хонде» на разные халгуры, сложив усилители в чемодан и обвязав его веревкой. Она сидела с Джеком под усыпанным звездами небом, пила превосходное вино, ела сочного, нежного цыпленка, а Бруно грыз игрушечную косточку. («Он тебе нравится!» – обвинила Одри Джека, когда тот купил эту косточку в «Уол-Марте». «Ничего подобного, – усмехнувшись, ответил тот. – Он просто крысеныш».)

Напряжение, возникшее, когда она поцеловала Джека у лагуны, исчезло. Они очень уютно чувствовали себя вдвоем, как старые друзья, наслаждающиеся ленивым летним вечером. Одри посмотрела на Джека, вытянувшегося на одеяле. Он опирался на одну руку, разглядывая людей в дальнем конце парка.

– Расскажи мне про себя, Рэмбо.

Он усмехнулся.

– А что ты хочешь услышать, звездочка? – спросил Джек, догрызая остатки цыпленка.

Одри хотела знать все – сколько ему лет, в какой школе он учился, влюблялся ли когда-нибудь. Она хотела знать, какие ее песни он услышал самыми первыми, танцевал ли он когда-нибудь, есть ли у него семья, которая сводит его с ума, как ее.

– Начни с очевидного, – предложила она.

– Например?

– Например… самая большая любовь в твоей жизни.

– Ты не любишь ходить вокруг да около, – с обворожительной улыбкой сказал Джек. – Отвечать честно?

– Честно.

Он вздохнул:

– Да, у меня есть одна большая любовь, и она тянется практически всю мою взрослую жизнь.

Одри захлестнуло разочарование, но она немедленно подавила его как неразумное. Очень хорошо! Он все-таки обрел эту большую любовь – то, чего лишены почти все люди.

– А как ее зовут? – беззаботно спросила Одри, чересчур сильно ткнув вилкой в цыпленка.

– У нее нет имени.

Одри подняла на него глаза:

– Как это – у нее нет имени?

Джек усмехнулся:

– Моя большая любовь – это полеты. – Заметив растерянный взгляд Одри, он небрежно отодвинул рукав ее блузки от цыпленка (чтобы не испачкался), и пояснил: – Ну, небо. Самолеты. Вертолеты. Дирижабли.

– Ты умеешь летать? – спросила Одри, приятно удивившись и преисполнившись любопытства.

– Да.

– На дирижаблях?

Джек рассмеялся:

– Ну ладно, насчет дирижаблей я пошутил. Но на всем остальном транспорте с крыльями – могу.

– О-о, расскажи мне! – взмолилась Одри.

Джек действительно летал на всем – на больших и маленьких самолетах, на самолетах с пропеллерами и на реактивных. Он рассказал ей про годы службы. А потом упомянул о своем желании учить других, передавая им свою любовь к полетам.

Это произвело на Одри особое впечатление. Она широко улыбнулась: