Измена. Не делай мне больно (СИ) - Шевцова Каролина

- Но это твой ребенок, - с нажимом повторила она. – Ты думаешь, я этому рада? Ты больше не летчик, ты даже не механик, ты никто! А я по ходу влипла.

- Так и отвали от меня, - зло прошипел Кораблев и кинул пустую кастрюлю в раковину. Та пролетела дальше и с грохотом ударилась о столешницу. – Я никто, денег у меня нет, шантажировать не выйдет. Зачем я тебе?

Жанна всхлипнула и закрыла ладонями глаза. Ее хрупкая фигура вздрагивала от начинающейся истерики.

- Хватит, - строго сказал Саша.

- Какая же я дура, - слез было так много, что можно захлебнуться ими, - просто идиотка, я же правда в тебя влюбилась.

- Угу, расскажи кому другому. На, ешь, беременным нужно питаться

Он двинул две тарелки по столу. Те прокатились почти до края, но не упали. Жанна села напротив, лицо ее кривилось от слез. Вообще хорошо бы вытолкать эту актрису из квартиры, пока она ему окончательно аппетит не испортила. Беременная от него, это же надо. Что за дура! Это почти так же тупо, как тот случай, когда Вика просила взять ребенка из детского дома. Но нет, Кораблев не будет воспитывать чужих гуленышей.

Жанна оторвала ладони от красного заплаканного личика и прошептала:

- А если я расскажу все твоей жене?

- Делай что хочешь, моя кошечка. О тебе она знает. О моем диагнозе тем более. Я готов посмеяться еще раз, так что приглашаю тебя к нам домой, можешь и маман свою захватить. Такое шоу не каждый день увидишь.

Красивое бледное лицо покрылось красными пятнами. Она расползались по щекам, по лбу и шее и через секунду вся женщина стала насыщенно бордовой.

- Ты просто…. конченый, - выплюнула Жанна и, схватив со стола сумку, вылетела из квартиры.

Глава 25

- И ты его простила?!

- Не совсем, - я постаралась уйти от ответа, но фокус не удался.

И без того большие глаза Насти увеличелись до размера блюдец.

- Римка, я в этой вашей филолохии ни в зуб ногой, объясни тем, кто не гуманитарий, как на русский перевести это ее «не совсем»?

Римма осуждающе посмотрела сначала на Савранскую, потом на меня. В руках ее то появлялись, то пропадали чайник, чашки, блюдца, тортик, который было решено разделить на троих, чтобы глюкоза напитала мозг, а не жопу.

До Нового Года оставалась неделя, когда мы решили встретиться в кафе в центре. Ни у одной из нас не хватило сил, чтобы украсить свои квартиры, а праздника хотелось. Поэтому мы выбрали самое китчевое место с гирляндами, шарами и елками, по каждой на помещение. Даже в туалете стояла какая-то хвойная композиция и мигали огоньки. Как сказала Савранская, джингл Беллс из всех щелей.

Настя спорила с Риммой, что глупо встречаться в кондитерской, раз у нас появился свой кулинар, когда я сказала, что Саша вернулся.

Реакция была предсказуемо разной.

- Нет, ты погоди, тебе самой от себя не противно?! – кипятилась Савранская.

- От себя нет, а от тебя сейчас немного. Может, не будешь так кричать, на нас уже люди смотрят.

Римма оглянулась по сторонам, никто на нас не смотрел, никому мы были не нужны.

- И как сейчас проходит ваша жизнь? – очень вежливо и обтекаемо спросила она, пока Настя строила мне страшные гримасы.

Я вздохнула. Никак. Саша стал чаще приходить домой. Он молча помогает мне по работе, сидит за столом, пока я готовлюсь к экзаменам, раскладывает по коробкам кексы и эклеры , развозит заказы, если я не успеваю сама. Мы мало говорим, потому что… не о чем. Я думала, что буду мучиться от ревности, пытаться узнать, кто те шесть женщин, которые шли до меня… вместо меня. Но нет. Ничего кроме грусти я не испытывала. Странное, щемящее чувство разрывало меня всякий раз, когда я смотрела на мужа, на наш дом, наши фотографии и какие-то вещи, значимые для нас обоих.

Как будто ты прошел любимую игру и не знаешь, что делать дальше. Можно включить ее на второй круг, но что-то не хочется. Эмоции уже не те. Но вместо всего этого я сказала:

- Нормально.

- Вы спите в одной постели, - деловито спросила Настя.

- Что? Нет, господи, конечно, нет! Он вообще не спит дома, по крайней мере, ночью. Пару раз засыпал на диване внизу, пока я готовила заказы. Ничего конкретного, он словно и не переезжает обратно, но…

- Но, - в голос прошептали подруги и наклонились еще ниже.

- Не знаю. Теперь я меня нет чувства, что я живу одна, как было вначале. Постоянно натыкаюсь на его вещи, либо на него самого, а если ни то ни другое, то он звонит чтобы просто узнать, как мои дела. Мы в отпуске времени проводили меньше чем сейчас.

Настя недовольно запыхтела. Я видела, что она готова высказать мне все, что у нее в голове, что держится она изо всех сил и эту плотину вот-вот снесет волной сарказма.

- Настя, милая, пойдем в туалет, - Римма встала первой.

- Не хочу, я в посторонних местах не какаю, - отмахнулась Савранская.

- А ты со мной постой, посторожи, - с нажимом в голосе повторила Римма. Взяла подругу под локоть и увела в сторону уборной.

Отсутствовали они недолго. Не так. Настя, запыхавшаяся и красная, прибежала уже через несколько секунд.

- Так, пока Римка там в водопады играет, у нас есть десять минут. Скажи, он знает про беременность?

- Что? – Опешила я. - Почему десять?

- Я ее заперла, - Настя сдула прилипшую ко лбу прядь, - знает или нет? Ну? Скоро уже будет видно. Это у нас Римма такая вежливая и игнорит, в каких балахонах ты ходишь. Просто Пугачева во плоти. Но у тебя уже проступает живот, понимаешь?

- Понимаю. И я все скажу Саше. Сегодня.

- И зачем? – вскипятилась Савранская.

- Потому что он отец ребенка и должен знать, что у него будет сын.

Я упрямо стукнула кулаком по столу. Беседа окончена. Не важно, что будет дальше, но Саша правда старается. Он помогает мне во всем, не осуждает, когда я вожусь с конспектами и даже уладил тот вопрос с гендерной вечеринкой и кексами. Привез домой и подставку и деньги, каким только чудом ему все отдали! Сказать о ребенке и простить все его измены это разные вещи. Первое я хочу сделать, а второе…

- Тоже хочешь, - закончила за меня Настя, а я поняла, что все это время рассуждала вслух. – Иначе бы не оправдывала его так.

- Ты не понимаешь, мне просто страшно! Я никогда не жила одна, я не знаю, как буду справляться, как вытащу все на себе!

- Так твоя вина, что ты жила амебой и Шурику своему сопли вытирала! Твой выбор!

- Конечно, и теперь давай меня за это выпорем!

- А надо закрыть глаза на то, как ты гробишь себе жизнь? Ау, подруга, ему не нужны ни ты, ни твой ребенок! Он помешан на своих бабах и работе, это останется навсегда, понимаешь? Если ты думаешь, что находишься под номером семь, то это не так, ты далеко не в первой десятке, потому что там есть мечты, коллеги, перспективы, бабы бывшие, будущие, потенциальные, полный винегрет! Ему до звезды то, что он станет папой!

- Хорошо. Ему плевать, допустим. Но ты-то чего так бесишься?! Тебе какая печаль?!

В этот момент раскрылась дверь в конце зала, и из нее вывалилась злая как черт Римма. Видимо, Настя не шутила, она и впрямь чем-то подперла туалет. Подруга шла на нас, буравя Савранскую взглядом, но когда мы поравнялись, она увидела, что что-то не так.

- Девчонки, вы чего? Поссорились что ли?

- Ничего, Рим. Я домой, мне еще работать надо.

- Иди- иди, Сашеньке трусы надо погладить, чтоб яички в тепле были!

- Настя, закрой наконец рот, - осадила ее Римма. Она протянула ко мне ладонь, чтобы погладить, но я отшатнулась в сторону. Не надо. Ни жалости вашей, ни сочувствия. От злости меня просто трясло.

- Знаешь, Насть, - выпалила я, пока натягивала на себя пальто, - хорошо, что я другая. И если ты окажешься на моем месте, я постараюсь тебя понять. И точно не буду винить ни в чем.

- В том-то и разница. Я на твоем месте не окажусь!

- Ну как скажешь, - кивнула я на прощание. – Рим, с Новым годом! Настя, детям привет!